III. Губернатор Фергус
Слейтон
На
Острове Погибших Кораблей оказались довольно хорошие пути сообщения.
Перебравшись
через старый трехпалубный фрегат, Тернип, шедший впереди, вывел пленников «на
дорогу», это были мосты, переброшенные между кораблями и над провалившимися
палубами. Вдоль этой дороги тянулась какая-то проволока, прикрепленная к
небольшим столбам и сохранившимся мачтам.
— Сюда,
сюда! Не оступитесь, мисс, — любезно обращался он к мисс Кингман. За ней
следовали Гатлинг и Симпкинс. Мрачный Флорес, надвинув свое сомбреро до бровей,
заключал шествие.
На
полпути им стали встречаться обитатели, одетые в лохмотья, все обросшие,
загорелые; белокурые жители севера, смуглые южане, несколько негров, три
китайца… Все они с жадным любопытством смотрели на новых обитателей острова.
Среди
небольших парусных судов разных эпох и народов, в центре острова, поднимался
большой, довольно хорошо сохранившийся фрегат «Елизавета».
— Резиденция
губернатора, — почтительно произнес Тернип.
На
палубе этой резиденции стояло нечто вроде почетного караула: шесть матросов с
ружьями в руках, в одинаковых и довольно приличных костюмах.
Губернатор
принял гостей в большой каюте.
После
наводящего уныние вида разрушенных кораблей эта каюта невольно поражала.
Она
имела вполне жилой вид и убрана была почти роскошно. Только некоторая пестрота
стиля говорила о том, что сюда было стащено все, что находили лучшего на
кораблях, которые прибивало к этому странному острову.
Дорогие
персидские ковры устилали пол. На консолях стояло несколько хороших китайских
ваз. Темные стены, с резными карнизами черного дуба, были увешаны прекрасными
картинами голландских, испанских и итальянских мастеров: Веласкеса, Рибейра,
Рубенса, Тициана, фламандского пейзажиста Тейньера. Тут же был этюд собаки,
делающей стойку, и рядом, нарушая стиль, висела прекрасная японская картина,
вышитая шелком, изображавшая в стиле Гокпан журавля, на осыпанном снегом суку
дерева и конус горы Фудзияма.
На большом
круглом столе стояли старинные венецианские граненые вазы шестнадцатого века,
французские бронзовые канделябры времен Директории и несколько редких розовых
раковин. Тяжелая резная мебель, обтянутая тисненой свиной кожей, с золотыми
ободками по краям, придавала каюте солидный вид.
Прислонясь
к книжному шкафу, стоял «губернатор» острова — капитан Фергус Слейтон.
Он
выгодно отличался от прочих обитателей крепким сложением, выхоленным, хорошо выбритым
лицом и вполне приличным капитанским костюмом.
Несколько
приплюснутый нос, тяжелый подбородок, чувственный рот производили не совсем
приятное впечатление. Серые холодные глаза его устремились на пришедших. Он
молча и спокойно смотрел на них, как бы изучая их и что-то взвешивая. Это был
взгляд человека, который привык распоряжаться судьбой людей, не обращая
внимания на их личные желания, вкусы и интересы. Скользнув взглядом по Симпкинсу
и, очевидно, не сочтя его достойным внимания, он долго смотрел на мисс Кингман,
перевел взгляд на Гатлинга и опять на Кингман…
Этот
молчаливый осмотр смутил Вивиану и начал сердить Гатлинга.
— Позвольте
представиться: Реджинальд Гатлинг, мисс Вивиана Кингман, мистер Джим Симпкинс.
Пассажиры парохода «Вениамин Франклин», потерпевшего аварию.
Слейтон,
не обращая внимания на Гатлинга, все еще продолжал смотреть на мисс Кингман. Затем
он подошел к ней, любезно поздоровался, небрежно протянул руку Гатлингу и
Симпкинсу и пригласил сесть.
— Да,
знаю, — проговорил он, — знаю.
Гатлинг
был необычайно удивлен, когда Слейтон точно указал, где и когда их пароход потерпел
аварию. Об этом никто из них не говорил островитянам.
Слейтон
обращался почти исключительно к мисс Кингман.
— Если
случай занес вас на этот печальный остров, мисс Кингман, то мы, островитяне,
должны только благодарить судьбу за ее прекрасный дар, — отпустил Слейтон
тяжеловатый комплимент даже без улыбки на лице.
— Увы,
я не склонна благодарить судьбу, которая так распорядилась мною, —
отвечала мисс Кингман.
— Кто
знает, кто знает? — загадочно ответил Слейтон. — Здесь не так плохо
живется, мисс, как может показаться с первого раза. Вы музицируете? Поете?
— Да…
— Отлично.
Великолепно. Здесь вы найдете прекрасный эраровский рояль и богатую нотную библиотеку.
Книг тоже хватает. Среди наших островитян есть интересные люди. Вот хотя бы этот
Тернип. Правда, он порядочно опустился, но он много видел, много знает и
когда-то занимал хорошее положение. Теперь он смешон, но все же интересен.
Потом Людерс, немец. Это наш историк и ученый. Он изучает историю
кораблестроения, ведь наш остров — настоящий музей, не правда ли?
— Историю
кораблестроения? Это интересно, — сказал Гатлинг.
— Это
имеет отношение к вашей специальности? — небрежно спросил Слейтон,
посмотрев на него сощуренными глазами.
— Да,
я инженер по кораблестроению, — ответил Гатлинг.
Мисс
Кингман удивленно посмотрела на него. Она и не знала об этом.
— Ну
вот и у вас будет интересный собеседник, мистер…
— Гатлинг.
— Мистер
Гатлинг… Людерс собрал интереснейшую библиотеку из корабельных журналов и посмертных
записок всех умерших на окружающих нас кораблях. Ну… этот материал я не советую
читать… Правда, его хватило бы на десяток романистов, но слишком мрачно,
слишком. Саргассово море покажется вам, после чтения этой библиотеки, одним из
кругов дантовского Ада.
— А
что, на этих кораблях, вероятно, много и… редкостей всяких находили? —
вставил слово и Симпкинс.
Слейтон
более внимательно посмотрел на Симпкинса и, отметив в памяти какое-то
наблюдение или вывод, ответил:
— Да,
есть и… — он нарочно сделал такую же паузу, как и Симпкинс, —
редкости. У нас целый музей. Я покажу его вам как-нибудь, если вы интересуетесь
редкостями.
— Но
чего нам, к сожалению, недостает, — обратился Слейтон опять к мисс
Кингман, — так это женского общества. Со смертью моей покойной
жены, — Слейтон вздохнул, — на острове осталось только две женщины:
Мэгги Флорес и Ида Додэ или Тернип, как зовут у нас ее мужа. Это старая,
почтенная женщина. Я представлю вас ее заботам.
— Кушать
подано, — объявил лакей-негр, наряженный по случаю прибытия новых
поселенцев во фрак и белые перчатки.
— Прошу
вас откушать на новоселье, — и губернатор провел гостей в столовую, где
был накрыт хорошо сервированный стол.
Во время
завтрака Слейтон еще раз удивил Гатлинга своей осведомленностью о том, что делается
на свете. Слейтон знал самые последние мировые новости.
Губернатор
заметил удивленные взгляды и в первый раз самодовольно засмеялся.
— Мы,
если хотите, Робинзоны. Но Робинзоны двадцатого века. Вы заметили провода, прикрепленные
к мачтам и столбам? Остров Погибших Кораблей имеет телефонную связь. Мы могли
бы устроить и электрическое освещение, но у нас не хватает горючего. Зато мы
имеем радиоприемную станцию и даже громкоговоритель. Все это мы достали на
радиофицированных судах, прибитых к острову в последние годы.
— Желаете
послушать? — и Слейтон привел в действие радиоприемный аппарат.
И в
каюте старого фрегата, среди Острова Погибших Кораблей, вдруг послышалась
модная песенка, исполняемая в Нью-Йорке известной певицей, которую не раз
слыхала мисс Кингман.
Никогда
еще звуки песен так не потрясали ее.
|
