5. Дети Иргала Зага
– В какой стороне река?
– К реке соваться нечего, – буркнул Конан. – Лес
от деревни до реки кишит пиктами. Вперед! Направимся туда, где нас не ждут – на
запад!
Бальт в последний раз оглянулся и увидел, что из-за
частокола торчат черные головы пиктов. Но они подбежали слишком поздно, а
беглецы уже скрылись в зарослях.
Бальт понял: дикари еще не сообразили, что пленник бежал.
Судя по крикам, воины под предводительством Зогара Зага добивали стрелами
раненого змея. Чудовище вышло из повиновения колдуну. Через минуту раздались
гневные вопли: бегство было обнаружено.
Конан расхохотался. Он вел Бальта по узкой тропинке с такой
быстротой и уверенностью, словно это был проезжий тракт. Бальт ковылял за ним.
– Теперь они бросятся в погоню; Зогар увидел, что тебя нет.
Собака! Если бы у меня было второе копье, я бы прикончил его раньше, чем змея.
Держись тропинки. Они сначала побегут к реке, растянут там цепь из воинов на
пару миль и станут нас ждать. А мы не уйдем в чащу, пока не подопрет. По
тропинке быстрее получится. А теперь, парень, давай-ка беги так, как ты в жизни
еще не бегал!
– А быстро они опомнились, – пропыхтел Бальт и прибавил
ходу.
– Да, страх у них скоро проходит, – проворчал Конан.
Некоторое время они молчали и продолжали углубляться все
дальше и дальше от цивилизованного мира. Но Бальт знал, что Конан всегда все
делает правильно. Наконец киммериец сказал:
– Когда будем уже далеко от деревни, сделаем большую петлю к
реке. На много миль от Гвавели нет других поселений. А вокруг деревни собрались
все пикты. Мы обойдем их. До света они не нападут на след, а уж потом мы
оставим тропу и свернем в чащу.
Они продолжали бег. Крики позади затихли. Свистящее дыхание
вырвалось сквозь стиснутые зубы Бальта. Закололо в боку, бежать было все
труднее. Он то и дело влетал в кусты по краям тропы. Внезапно Конан
остановился, обернулся и стал вглядываться в темноту дороги.
Где-то вверху над ветвями неторопливо всходила бледная луна.
– Сворачиваем? – прохрипел Бальт.
– Дай-ка мне топор, – прошептал Конан. – Сзади
кто-то есть.
– Тогда лучше уйдем с тропы! – крикнул Бальт.
Конан помотал головой и толкнул спутника в кусты. Луна
поднялась выше и осветила дорогу слабым светом.
– Мы же не можем драться с целым племенем! – шепнул
Бальт.
– Человек не смог бы нас так быстро выследить и
догнать! – проворчал Конан. – Тс-с-с!
Наступила тишина. Внезапно на тропе появился зверь. Бальт
содрогнулся при мысли о том, что это может быть саблезубый. Но это был всего
лишь леопард. Он зевнул, открывая клыки, и глянул на тропу, после чего не спеша
двинулся вперед. Дрожь пробежала по спине аквилонца: леопард, несомненно,
выслеживал их.
И выследил. Зверь поднял голову и глаза его вспыхнули, как
два огненных шара. Раздалось глухое рычание, и Конан метнул топор.
Всю свою силу вложил киммериец в этот удар. Серебром
сверкнуло лезвие в лунном свете – и леопард забился на земле. Топор торчал у
него посередине лба.
Конан выскочил из кустов, схватил оружие, леопарда же
зашвырнул куда-то между деревьев.
– Теперь бежим, и быстро! – сказал он и свернул в чащу
в южном направлении. – За этой кошечкой подойдут воины. Зогар отправил его
за нами, как только опомнился Пикты идут следом, но они еще далеко. Он бегал вокруг
деревни, пока не взял след, а потом полетел как молния. Так что они знают, в
какую сторону идти. Он подавал им знак рычанием. Ха, больше не подаст, но они
увидят кровь на тропе, найдут и падаль в кустах. Могут и наши следы увидеть,
так что иди осторожно.
Он без всяких усилий прошел через колючий кустарник и
двинулся дальше, не касаясь стволов деревьев и ступая на такие места, где не
видно следов. Бальт неуклюже повторял его действия – тяжелая это для него была
работа.
Они прошли еще с милю, и Бальт спросил:
– Неужели Зогар Заг ловит леопардов и превращает их в гончих
псов?
– Нет, этого леопарда он вызвал из леса.
– Если он может приказывать зверям, так почему же не пошлет
их всех в погоню за нами?
Конан некоторое время молчал, потом отозвался сдержанно:
– Он не может приказать любому зверю. Он властен только над
теми, кто помнит Иргала Зага.
– Иргал Заг? – с волнением повторил Бальт древнее имя.
Он слышал его раза три или четыре в жизни.
– Некогда ему поклонялись все живые существа. Это было
давно, когда люди и звери говорили на одном языке. Но люди все забыли, да и
звери тоже. Помнят лишь немногие. Люди, помнящие Иргала Зага и звери, что его
помнят, считаются братьями и понимают друг друга.
Бальт ничего не сказал: перед его глазами встали ворота,
через которые приходили чудовища из дебрей.
– Цивилизованные люди смеются, – сказал Конан. –
Но ни один не объяснит, каким это образом Зогар Заг вызывает из чащи удавов,
тигров, леопардов и заставляет себе служить. Он даже может сказать мне, что это
ложь, если осмелится. Таков обычай цивилизованных людей – они не желают верить
в то, что не может объяснить их скороспелая наука.
Народ в Тауране был не такой ученый, как остальные
аквилонцы, они помнили древние легенды и верили им. Поэтому Бальт, который
видел все сам своими глазами, был уверен, что все сказанное Конаном – правда...
– Где-то в этих местах есть древняя роща, посвященная Иргалу
Загу, – сказал Конан. – Я ее не нашел. Но рощу эту помнят многие
звери...
– Значит, и другие пойдут по нашему следу?
– Уже пошли, – ответил Конан. – Зогар Заг не
доверил бы такое важное дело одному животному.
– Что же нам делать? – взволнованно спросил Бальт. Ему
казалось, что еще минута – и со всех сторон в него вонзятся когти и клыки.
– Подожди-ка!
Конан отвернулся, встал на колени и начал вырезать ножом на
земле какой-то знак. Бальт глянул через плечо и ничего не понимал. Какой-то
странный стон пробежал по ветвям, хотя ветра не было. Конан поднялся и угрюмо
поглядел на свою работу.
– Что это? – прошептал Бальт. Рисунок был непонятный и
явно древний. Юноша полагал, что он незнаком ему по неграмотности. Но его не
смог бы понять и ученейший из мужей Аквилонии.
– Я видел этот знак, вырезанный на камне в пещере, куда
миллион лет не ступала человеческая нога, – сказал Конан. – Это было в
безлюдных горах за морем Вилайет, за полсвета отсюда. Потом этот же знак
начертил в песке у безымянной реки один знахарь из страны Куш. Он мне и
растолковал его значение. Этот знак – символ Иргала Зага и тех, кто ему служит.
Теперь смотри!
Они отступили в кустарник и стали в молчании ждать. На
востоке били барабаны, им отзывались другие, на севере и западе. Бальт
задрожал, хотя и знал, что многие мили леса отделяют его от тех, кто бил в эти
барабаны.
Он и сам не заметил, как затаил дыхание. Потом листья с
легким шорохом разошлись и на тропу вышла великолепная пантера. Блики лунного
света играли на ее блестящей шкуре.
Она наклонила голову и двинулась к ним – почуяла след. Потом
вдруг встала и начала обнюхивать начерченный на земле знак. Время шло; пантера
пригнула свое длинное тело к земле и стала отбивать поклоны перед знаком. Бальт
почувствовал, как волосы шевелятся у него на голове. Огромный хищник выказывал
страх и почтение знаку.
Пантера поднялась и, касаясь брюхом земли, осторожно отошла
и, словно охваченная внезапным страхом, помчалась и скрылась в зарослях.
Бальт вытер лоб дрожащей рукой и посмотрел на Конана. Глаза
варвара пылали огнем, не виданным у цивилизованных людей. Сейчас он принадлежал
к дикому древнему миру, от которого у большинства людей и воспоминаний не
осталось.
А потом этот огонь погас и Конан в молчании продолжил путь
через дебри.
– Зверей можно не бояться, – сказал он наконец. –
Но этот знак увидят и люди и сразу поймут, что мы свернули к югу. Но поймать
нас без помощи зверей будет не так-то легко. В лесах к югу от дороги будет
полно воинов. Если мы будем двигаться днем, непременно на них нарвемся. Так что
лучше найдем подходящее место и дождемся ночи, а тогда повернем к реке. Нужно
предупредить Валанна, но мы ему не поможем, если позволим прикончить себя.
– Предупредить? О чем?
– Проклятье! Леса вдоль реки кишат пиктами! Вот почему они
нас поймали. Зогар затеял войну, а не обычный набег. Он сумел соединить
пятнадцать или шестнадцать кланов. С помощью магии, конечно: за колдуном пойдут
охотнее, чем за вождем. Ты видел толпу в деревне, а на берегу прячутся еще
сотни. И с каждой минутой прибывают новые. Тут будет не меньше трех тысяч
воинов. Я лежал в кустах и слышал их разговор, когда они проходили мимо. Они
хотят штурмовать форт. Когда – не знаю, но Зогар долго тянуть не будет. Он их
собрал и взвинтил. Если не повести их в бой, они перегрызут глотки друг другу.
Возьмут они форт или нет – неизвестно, но предупредить людей
надо. Поселенцам вдоль велитрийской дороги нужно бежать или в форт, или в
город. Пока одни пикты будут осаждать форт, другие пойдут дальше, к Громовой
Реке, а там столько усадеб...
Они углублялись все дальше и дальше в чащу, пока киммериец
не хмыкнул от удовольствия. Деревья стали реже и началась идущая на юг каменная
гряда. А на голом камне даже пикт никого не выследит.
– Как же ты спасся? – спросил юноша.
Конан похлопал себя по кольчуге и шлему.
– Если бы пограничники носили такие железки, то меньше
черепов было бы в святилищах пиктов. Но они не умеют ходить в них бесшумно.
Словом, пикты ждали нас по обе стороны тропы и замерли. А когда пикт замирает,
то его не увидит даже лесной зверь, хоть и пройдет в двух шагах. Они заметили
нас на реке и заняли позицию. Если бы они устроили засаду после того, как мы
высадились, то я бы уж ее учуял. Но они уже ждали, так что даже лист не
шелохнулся. Тут и сам дьявол ничего бы не заподозрил. Вдруг я услышал, как
натягивается тетива. Тогда я упал и крикнул людям, чтобы тоже падали, но они
были слишком медлительны и просто дали себя перебить.
Большинство погибли от стрел сразу – их пускали с двух
сторон. Некоторые попали даже друг в друга – я слышал, как они там завывали...
Довольная улыбка тронула его губы. – Те, кто остался в
живых, бросились в лес и схватились с врагом. Когда я увидел, что все убиты или
схвачены, то пробился в лес и стал прятаться от этих раскрашенных чертей. Я и
бежал, и полз, и на брюхе в кустах лежал, а они шли со всех сторон. Сначала я
хотел вернуться на берег, но увидел, что они только этого и ждут.
Я бы пробился и даже переплыл реку, но услышал, как в
деревне бьют барабаны. Значит, кого-то схватили живьем.
Они были настолько увлечены фокусами Зогара, что я смог
перелезть через частокол за святилищем. Тот, кто должен был стеречь это место,
пялился на колдуна из-за угла. Пришлось подойти к нему сзади и свернуть шею –
бедняга и понять ничего не успел. Его копьем поражен змей, а его топор у тебя.
– А что за гадину ты убил в святилище? – вспомнил Бальт
и вздрогнул, представив это зрелище.
– Один из богов Зогара. Беспамятное дитя Иргала Зага – вот
он его и держал на цепи. Обезьяна-бык. Пикты считают ее символом Лохматого
Бога, что живет на луне – бога-гориллы по имени Гуллах.
Место здесь удачное. Тут и дождемся ночи, если нам не станут
наступать на пятки.
Перед ними был невысокий холм, заросший деревьями и кустами.
Лежа между камнями, они могли наблюдать за лесом, оставаясь невидимыми. Пиктов
Бальт уже не опасался, но вот зверей Зогара побаивался. Он стал сомневаться в
магическом знаке, но Конан успокоил его.
Небо между ветвями начало бледнеть. Бальт начал испытывать
голод. Барабаны вроде бы умолкли. Мысли юноши вернулись к сцене перед
святилищем.
– Зогар Заг был весь в страусиных перьях, – сказал
он. – Я видел такие у рыцарей с востока, которые приезжали в гости к нашим
баронам. Но ведь в этих лесах страусы не водятся?
– Эти перья из страны Куш, – ответил Конан. –
Далеко к западу отсюда лежит берег моря. Время от времени к нему пристают
корабли из Зингара и продают тамошним племенам оружие, ткани и вино в обмен на
шкуры, медную руду и золотой песок. Торгуют и страусиными перьями – они берут
их у стигийцев, а те, в свою очередь, у черных племен страны Куш. Пиктийские
колдуны хорошо платят за эти перья. Только опасная это торговля. Пикты так и
норовят захватить корабль, поэтому побережье пользуется дурной славой у
моряков. Я там бывал с пиратами с островов Бараха, что лежат к югу от Зингара.
Бальт с удивлением посмотрел на спутника.
– Я знаю, что ты не всю жизнь проторчал на границе. Тебе,
наверное, пришлось много постранствовать?
– Да, забирался я так далеко, как ни один человек моего
народа. Видел все большие города гиборийцев, шемитов, стигийцев и гирканцев.
Скитался по неведомым землям к западу от моря Вилайет. Был капитаном наемников,
корсаром, мунганом, нищим бродягой и генералом – эх! Не был только королем
цивилизованной страны, да и то, может, стану, если не помру.
Мысль эта показалась ему забавной, он улыбнулся. Потом
потянулся и вольготно развалился на камне.
– Но и здешняя жизнь неплоха, как и всякая другая. Я не
знаю, сколько прожили на границе – неделю, месяц, год. У меня бродяжья натура –
в самый раз для пограничья.
Бальт внимательно наблюдал за лесом, каждую минуту ожидая,
что из листвы покажется размалеванное лицо. Но проходили часы, и ничто не
нарушало покоя. Бальт уже решил, что пикты потеряли след и прекратили погоню.
Конан оставался озабоченным.
– Мы должны выследить отряды, которые прочесывают чащу. Если
они и прекратили погоню, то для того, что появилась лучшая добыча. Значит, они
собираются переплыть реку и напасть на форт.
– Значит, мы ушли так далеко на юг, что они потеряли след?
– След потеряли, это ясно, иначе они уже давно были бы тут.
При других обстоятельствах они перетряхнули бы весь лес по всем направлениям. И
тогда мы бы хоть одного-двух заметили. Значит, точно – переплавляются через
реку. Не знаю только, на сколько они ушли вниз по течению. Надеюсь, что мы еще
ниже. Что ж, попытаем счастья.
Они начали спускаться с камней. Бальту все время казалось,
что его спина – мишень для стрел, могущих вылететь в любую минуту из засады. Но
Конан был уверен, что врагов поблизости нет – и оказался прав.
– Сейчас мы на много миль южнее деревни. Пойдем прямо к
реке.
И с поспешностью, которая показалась Бальту излишней, они
двинулись на восток. Лес словно вымер. Конан полагал, что все пикты собрались в
районе Гвавели, если еще не форсировали реку. Впрочем, они вряд ли сделали бы
это днем. Кто-то из следопытов наверняка их заметил и поднял тревогу. Они
переправятся выше и ниже форта, там, где стража их не увидит. Потом остальные
сядут в челны и направятся туда, где частокол спускается в воду. И нападут на
форт со всех сторон. Они и раньше пробовали это сделать, но безуспешно. А
сейчас у них достаточно людей для штурма.
Они шли не останавливаясь, хотя Бальт с тоской поглядывал на
белок, снующих между ветвей – их так легко было достать броском топора! Он
вздохнул и потуже затянул пояс. Тишина и мрак, царящие в дебрях, начали его
угнетать. Он возвращался мыслями на солнечные луга Таурана, к отцовскому дому с
островерхой крышей, к упитанным коровам, щиплющим сочную траву, к своим добрым
друзьям – жилистым пахарям и загорелым пастухам.
В обществе варвара он чувствовал себя одиноким. Конан был в
лесу настолько своим, насколько он сам чужим. Киммериец мог годами жить в
больших городах и быть запанибрата с их владыками, могла в один прекрасный день
исполниться безумная его мечта стать королем цивилизованной страны – такие вещи
случались. Но он не перестал бы быть варваром. Ему были знакомы лишь самые
простые законы жизни. Волк останется волком, если даже случай занесет его в
стаю сторожевых псов.
Тени удлинились, когда они вышли на берег реки и огляделись
из-за кустов. Видно было примерно на милю туда и сюда. Берег был пуст.
– Здесь опять придется рискнуть. Переплывем реку. То ли они
переплавились, то ли нет. Может, их полно на том берегу. Но мы должны рискнуть.
Зазвенела тетива, и Конан пригнулся. Что-то вроде солнечного
зайчика мелькнуло между ветвями – это была стрела.
Конан тигриным прыжком преодолел кусты. Бальт увидел только
блеск стали и услышал глухой вскрик. Потом двинулся вслед за киммерийцем.
Пикт с рассеченной головой лежал на земле и царапал пальцами
траву. Шестеро остальных кружились возле Конана. Луки они отбросили за
ненадобностью. Узоры на их лицах и телах были незнакомы аквилонцу.
Один из них метнул топор в юношу, подбегавшего с ножом в
руке. Бальт уклонился и перехватил руку врага с кинжалом. Оба упали и
покатились по земле. Пикт был силен как дикий зверь.
Бальт напряг все силы, чтобы не выпустить руки дикаря и
воспользоваться своим топором, но все попытки кончались неудачей. Пикт отчаянно
вырывал руку, не отпуская топора Бальта и колотя его коленом в пах. Внезапно он
попытался переложить кинжал из одной руки в другую, оперся на колено и Бальт,
воспользовавшись этим, молодецким ударом топора раскроил ему лоб.
Юноша вскочил на ноги и стал искать спутника, опасаясь, что
враги одолели его числом. И только тогда он понял, как страшен и опасен в бою
киммериец. Двух врагов Конан уже уложил, распластав мечом почти до пояса.
Третий замахнулся коротким мечом, но Конан парировал удар и подскочил к дикарю,
решившему поднять лук и пустить его в дело. Прежде чем пикт успел выпрямиться,
кровавый клинок рухнул вниз, перерубив его от плеча до груди и застряв в ней. С
обеих сторон атаковали киммерийца двое оставшихся, но одного Бальт успокоил
метким броском топора. Конан бросил застрявший меч и повернулся к врагу с
голыми руками. Коренастый пикт, на голову ниже его, замахнулся топором и
одновременно ударил ножом. Нож сломался о доспехи киммерийца, топор же застыл в
воздухе, когда железные пальцы Конан сомкнулись на запястье врага. Громко
хрустнула кость, и Бальт увидел, как скорчился от боли пикт. В следующий миг он
взлетел над головой киммерийца, все еще вереща и пинаясь. Потом Конан грохнул его
об землю с такой силой, что тот подпрыгнул и лег замертво. Было ясно, что у
него сломан позвоночник.
– Идем! – Конан вытащил свой меч и поднял топор. –
Бери лук, несколько стрел и вперед! Теперь вся надежда на ноги. Они слышали
крики и сейчас будут здесь. Если мы поплывем сейчас, нас нашпигуют стрелами
раньше, чем мы выплывем на стержень!
|
