Неизвестный автор «Мабиногион»

Видение Ронабви[275]

Мадог, сын Маредудда,[276] владел всем Поуисом[277] от Порфордда до Гвауана в горах Арвистли. И был у него брат, Иорверт, сын Маредудда, чье положение было не таким высоким; и он сильно печалился и завидовал, видя почет, доставшийся на долю его брата. И он созвал на совет своих родичей и приятелей, и они решили добиваться для него власти.

Тогда Мадог предложил ему половину своего войска[278] и коней, и оружия, и половину своих владений. Hо Иорверт отказался и стал со своими людьми совершать набеги на Англию, избивая людей, сжигая дома и уводя пленных.

По этой причине Мадог созвал людей Поуиса и спросил у них совета. И решили они набрать по сотне людей от трех частей Поуиса от Абер‑Кейриог до Алликтон‑Фер, и от Рид Вилур до Вирно.[279] Это была лучшая и самая населенная часть Поуиса, где все благородные имели земли и скот. Всех этих людей разместили в Ниллистон‑Треван.

И был среди них некий муж по имени Ронабви, и в одну десятку с ним попали Кинориг Фрихтох из Мауддви и Кадоган Фрас из Мэлфре.[280] И они втроем пришли в дом Хейлина Гоха сына Кадогана, сына Иддона. Подойдя к дому, они увидели, что это старая, полуразвалившаяся лачуга, пыльная и закопченная. Войдя же внутрь, они обнаружили в полу множество дыр и человек легко мог поскользнуться на этом полу из‑за обилия коровьих лепешек и мочи, а попав ногой в дыру, он по щиколотку проваливался в жидкую грязь, смешанную с навозом. Над полом в изобилии торчали сухие ветки, обглоданные коровами. Когда они прошли в дальнее помещение, то увидели там лежанки, грязные и вонючие, и старую ведьму, сидящую у очага. Когда она начинала замерзать, то швыряла в огонь все, что попадалось под руку, поэтому там было невозможно находиться из‑за вони и едкого дыма. Рядом они увидели на полу желтую телячью кожу, и тот, кто мог улечься на нее, посчитал бы, что ему повезло.

Усевшись, они спросили ведьму, где хозяева, но она ответила им только бранью. Тут вошли люди: рыжий мужчина с вязанкой хвороста на спине и маленькая бледная женщина с хворостом в руках. Хоть они и не были рады, завидев гостей, все же женщина разожгла для них очаг принесенным хворостом и приготовила им ужин – хлеб, сыр и молоко. Потом поднялся сильный ветер и хлынул дождь, так что невозможно было выйти из хижины, и они решили лечь спать, поскольку сильно устали. Осмотрев ложе, они нашли на нем лишь пучок грязной соломы, которую даже коровы не стали есть. Hа соломе лежали красное одеяло, ветхое и дырявое, и такая же дырявая простыня и полупустая подушка в грязной наволочке. И они легли спать, и двое спутников Ронабви сразу же уснули, хоть их и кусали блохи, а он долго ворочался, не в силах ни спать, ни бодрствовать, пока не решил, что ему будет лучше на желтой телячьей шкуре у очага. И он лег на нее и заснул.

И как только сон смежил ему глаза, на него нашло видение, что он со своими спутниками идет по долине Аргингройт по направлению к Рид‑и‑Грос, что на берегу Северна.[281] И тут они услышали шум, какого никогда еще не слыхали. Оглянувшись, они увидели, что за ними скачет светловолосый юноша, не начавший еще брить бороду, на рыжем коне. Одет он был в кафтан из золотого шелка, прошитого зеленой нитью, а на боку его висел меч с золотой рукоятью в ножнах из кордовской кожи с кожаными застежками и золотыми бляхами. Сверху на нем был плащ из золотого шелка, по краям обшитый зеленым. И то, что было зеленым в убранстве всадника и его коня, зеленело, как листья деревьев, а то, что было желтым, желтело, подобно цветам ракитника. И из‑за грозного его вида они перепугались и бросились бежать.

Он погнался за ними, и, когда конь его выдохнул воздух, их отбросило вперед, а когда вдохнул – притянуло к самым его копытам. Тут они взмолились о пощаде. «Hе бойтесь, я не причиню вам никакого вреда». – «О господин, раз уж ты не замышляешь против нас зла, скажи, кто ты?» – спросил его Ронабви. «Hе скрою от вас своего происхождения. Я Иддауг, сын Миниу, но меня обычно зовут не по имени, а по прозванию». – «Скажешь ли ты нам это прозвание?» – «И его скажу: прозвали меня Иддауг Возмутитель Британии».[282] – «О господин, – спросил Ронабви, – почему же тебя так прозвали?» – «Я скажу вам причину. В дни битвы при Камлане[283] я был одним из посланцев от Артура к Медрауду, его племяннику. Тогда я был пылким юнцом и, желая битвы, посеял смуту между ними. Вот как я сделал это: Артур послал меня к Медрауду с напоминанием, что он его дядя и верховный король Острова Британии, и с просьбой заключить мир, дабы не погибли сыны властителей и множество воинов – и эти‑то самые добрые и благоразумные слова я передал Медрауду в форме грубой и вызывающей; потому меня и прозвали Возмутителем Британии. Из‑за этого и случилась битва при Камлане, но за три ночи до конца битвы я покинул поле и направился к Зеленой горе в Британии, чтобы нести там покаяние, и я каялся там семь долгих лет и вымолил прощение».

Тут вдруг они услышали позади шум еще более сильный. Оглянувшись, они увидели, что за ними скачет рыжеволосый юноша, безбородый и безусый, держащийся весьма горделиво. Он был одет в кафтан из красного шелка, расшитый желтым сатином, и в плащ, по краям отороченный желтым. И то, что было желтым в убранстве всадника и его коня, желтело, как цветы ракитника, а что было красным, алело, как свежая кровь.

И всадник приблизился к ним и спросил Иддауга, можно ли ему увести кого‑нибудь из этих людей. «Они со мной, и ты можешь только быть их спутником, как и я», – ответил Иддауг. Тогда всадник повернулся и ускакал. «Кто это был?» – спросил Ронабви. «Риваун Пебир, сын Деортах Вледига».[284]

И они продолжали путь через долину Аргингройт к Рид‑и‑Грос на Северне. И за милю до брода по сторонам дороги они увидели шатры, и навесы, и множество людей. И они подошли к броду и увидели самого Артура, восседающего на острове посреди реки, и по одну его руку сидел епископ Бедвин,[285] а по другую – Гвартегид, сын Кау. Перед ними же стоял высокий юноша с каштановыми волосами, с мечом в руке, одетый в кафтан из черного шелка. И лицо его было белым, как слоновая кость, а брови – черными, как сажа. Между рукавами его и перчатками были видны запястья, белые, как лилии, и крепкие, как лодыжка самого сильного воина.

Тут Иддауг и его спутники приблизились к Артуру и приветствовали его. «Да поможет вам Бог, – сказал Артур. – Где ты, Иддауг, отыскал таких малышей?» – «Я встретил их на дороге, господин, недалеко отсюда». И император горько улыбнулся. «О господин, – спросил его Иддауг, – почему ты улыбаешься?» – «Hе улыбаюсь я, а грущу при мысли о том, что столь ничтожные люди, как эти, защищают наш остров вместо тех рыцарей, которые защищали его прежде».

Тогда Иддауг спросил: «Ронабви, видишь ли ты на руке императора кольцо с камнем?» – «Да, я его вижу», – ответил он. «Одно из свойств этого камня позволит тебе вспомнить все, что ты здесь видел, как только ты увидишь его; если же тебе не удастся его увидеть, ты никогда не вспомнишь этого».

Тут к броду подъехал конный отряд. «Иддауг, – спросил Ронабви, – что это за люди?» – «Это спутники Ривауна Пебира, сына Деортаха Вледига. Они пьют мед и пиво и спят с дочерьми властителей Острова Британии. И все это имеют и первые и последние из них». А в одежде их не было иных цветов, кроме цвета крови, и, когда один из всадников отделялся от прочих, он был как язык пламени, взвивающийся вверх. И они проехали через брод.

Вслед за этим они увидели другой отряд, подъезжающий к броду, и кони его были выше колен белее лилии, а ниже – чернее сажи. И впереди ехал всадник, загнавший коня в реку с такими брызгами, что вода хлынула на Артура, и на епископа, и на всех, кто был там, и они вымокли с ног до головы. Тогда юноша, стоящий рядом с Артуром, ударил коня ножнами меча, не поранив его. И всадник, наполовину вытащив свой меч из ножен, обратился к нему: «Зачем ударил ты моего коня: чтобы оскорбить меня или чтобы упрекнуть?» – «Поистине, ты заслужил упрек. Что за нужда была въезжать в реку с такими брызгами, что Артур, и святой епископ, и все приближенные оказались мокры, будто их вытащили из воды?» – «Я принимаю твой упрек», – сказал тот и поскакал за своим отрядом.

«Иддауг, – спросил опять Ронабви, – кто этот всадник?» – «Это самый благородный и разумный юноша этого острова, Адаон, сын Талиесина».[286] – «А кто же тот, что ударил его коня?» – «Это самый горячий и пылкий юноша, Эльфин, сын Гвиддно».[287]

И тут некий муж горделивого вида промолвил звучным голосом, что ему странно видеть их здесь, когда храбрейшие воины острова бьются у Бадона с Ослой Длинного Ножа.[288] «Ты можешь раздумывать, идти тебе туда или нет, я же отправляюсь туда». – «Ты говоришь справедливо, – сказал Артур, – я пойду с тобой». – «Иддауг, – спросил Ронабви, – кто этот муж, что так дерзко говорит с Артуром?» – «Это тот, кто умеет говорить лучше всех – Карадауг Фрейхфрас, сын Ллир Марини, главный советник Артура и его двоюродный брат».[289]

И все громадное войско вместе с Иддаугом и Ронабви снялось с места и двинулось по направлению к Кевн‑Диголл. И когда они выехали на середину брода через Северн, Иддауг развернул коня, и Ронабви увидел долину Северна, где у брода стояли два войска. Одно было сплошь белым, поскольку на каждом воине был белый плащ, окаймленный черным. И кони их ниже колен были черными, а выше колен – белыми. И знамена их были белыми, а их древки – черными.

«Иддауг, – спросил Ронабви, – что это за войско?» – «Это люди Ллихлина,[290] а возглавляет их Марх, сын Мейрхиона, племянник Артура».[291]

И они увидели другое войско в черных плащах, окаймленных белым. Их кони были черными выше колен, и знамена их были черными, а их древки – белыми.

«Иддауг, – спросил Ронабви, – а это что за войско?» – «Это люди Дании, а ведет их Эдирн, сын Нудда».[292]

И вот, когда они нагнали остальных, Артур со своим могучим войском уже подходил к Бадону. И он услышал в войске великий шум и смятение, так что те, кто стоял в середине строя, оказались на краю, а те, кто стоял на краю, переместились на середину. И увидел он всадника в латах, заехавшего в самый центр войска, и латы его были белее лилии, а их сочленения – краснее крови.

«Иддауг, – спросил Ронабви, – от кого это бежит войско?» – «Император Артур никогда не бежит, и, поистине, ты не должен так говорить. Муж, которого ты видишь, – Кай, самый доблестный из рыцарей Артура,[293] и, те, кто в середине войска, спешат увидеть его великолепие, а те, кто на краю, разбегаются, чтобы их не растоптал его конь».

Тут они услышали, как зовут Кадора, графа Корнуолла.[294] И он вышел с мечом Артура в руке, на котором были изображены две золотые змейки. Изо рта у них, когда меч вынимали из ножен, вырывались языки пламени, и нелегко было смотреть на них из‑за их пугающего обличья. Тут порядок восстановился, и граф вновь вошел в шатер.

«Иддауг, – спросил Ронабви, – кто тот, что нес меч Артура?» – «Это Кадор, граф Корнуолла, который подносит оружие Артуру перед сражениями».

И тут они услышали, как кличут Эйринвиха, сына Пейбиау, слугу Артура, а он был рыжим и безобразным, с рыжими усами и волосами, жесткими, как щетина. Он подошел к громадному рыжему коню, грива которого свисала с обеих сторон шеи, и снял с него большой узел. И рыжий юноша, стоящий подле Артура, развязал этот узел и достал из него золотую цепь и шелковый ковер, и расстелил ковер у ног Артура, и на каждом его конце оказалось по золотому яблоку. И он поставил на ковер кресло, такое большое, что в него могли усесться трое воинов в латах. Ковер этот назывался Гвен,[295] и одним из его свойств было то, что человек, ставший на него, делался невидим, сам же мог видеть всех. И на нем не было никаких красок и украшений.

И Артур уселся в кресло, и к нему подошел Оуэн, сын Уриена.[296] «Оуэн, – сказал Артур, – давай сыграем в шахматы».[297] – «Хорошо, господин», – ответил Оуэн, и рыжий слуга принес им шахматы, золотые фигуры на серебряной доске. И они начали игру.

И когда они были увлечены игрой, Ронабви увидел белый шатер с красным верхом, который венчала черная змея с рубиновыми глазами и языком, подобным пламени. И оттуда вышел светловолосый юноша с голубыми глазами и едва отросшей бородой, в кафтане из желтого шелка, в штанах из светло‑серой шерсти и в туфлях из лучшей кордовской кожи с золотыми пряжками, и на боку у него висел тяжелый меч в кожаных ножнах с рукояткой из красного золота.

Он подошел к месту, где император с Оуэном играли в шахматы, и приветствовал одного Оуэна. И Оуэн удивился, почему юноша не приветствовал императора Артура. Артур же догадался о его удивлении и сказал: «Hе удивляйся, что этот юноша не приветствовал меня. Мы уже виделись с ним сегодня, а сейчас он пришел к тебе».

И юноша обратился к Оуэну: «О господин, знаешь ли ты, что пажи и воины императора гоняют и убивают твоих воронов?[298] Если это делается против твоей воли, то запрети им делать это». – «Государь, – сказал Оуэн, – останови своих людей». – «Делай ход», – ответил император. Тогда юноша вернулся в свой шатер.

И они закончили партию и начали новую. И вот посреди игры они увидели юношу с каштановыми волосами, ясноглазого и сильного, который вышел из шатра с верхушкой в виде красного льва. Одет этот юноша был в кафтан из желтого шелка, спускающийся до колен и отороченный красным сатином, а обут в сапоги из черной кордовской кожи с золотыми пряжками. Hа боку его висел тяжелый меч в красных ножнах из оленьей кожи, с узором из золота.

И он подошел к месту, где Артур с Оуэном играли в шахматы, и приветствовал одного Оуэна. И Оуэн удивился, что он не приветствовал Артура, но Артур так же мало был удивлен этим, как в первый раз. И юноша обратился к Оуэну: «Господин, знаешь ли ты, что пажи императора продолжают убивать твоих воронов? Если это делается против твоей воли, то останови это». – «Государь, – сказал Оуэн, – останови своих людей». – «Делай ход», – ответил ему император. И юноша вернулся в свой шатер.

Партия закончилась, и они начали новую. И как только сделали они первый ход, Оуэн увидел желтый шатер, величайший и прекраснейший, увенчанный золотым орлом с головой, усеянной самоцветами. И из шатра вышел светловолосый юноша благородного вида в плаще из зеленого шелка, скрепленном у правого плеча золотой пряжкой толщиной с палец воина, в штанах из белой ткани и в туфлях из лучшей кордовской кожи с золотыми пряжками. Румян был этот юноша, с глазами зоркими, как у сокола, и в руке он держал копье с острым наконечником.

И юноша с видом взволнованным и опечаленным подошел к месту, где император с Оуэном играли в шахматы, и приветствовал Оуэна, и сказал ему, что его лучшие вороны убиты, а прочие изранены так, что не в силах взмахнуть крыльями. «Государь, – сказал Оуэн, – останови своих людей». – «Делай ход», – ответил Артур. Тогда Оуэн сказал юноше: «Ступай туда и водрузи мой стяг, и пусть будет что будет».

И юноша отправился туда, где кипела битва с воронами, и воздвиг стяг Оуэна, и там, где он его поднял, вороны взмыли вверх, оправившись от слабости и поднимая ветер своими крыльями. И они собрали все свои силы и обрушились на людей, гнавших их. И одним они вырвали глаза, другим оторвали уши, или руки, или головы, и буря поднялась от их победного полета, а люди на земле пришли в великое смятение.

И Артур с Оуэном, сидящие за шахматной доской, удивились, услышав шум. И, оглянувшись, они увидели всадника, скачущего к ним на взмыленном коне необычной окраски, ибо выше колен он был красным, а ниже – желтым. И всадник и конь были закованы в тяжелые доспехи иноземной работы, спереди – ярко‑красные, а сзади – желтые. Hа поясе у всадника висел меч с золотой рукоятью, в синих ножнах с украшениями из желтой испанской меди. Пояс же для меча был сделан из, черной кожи с позолотой в виде креста и с застежкой из слоновой кости. Hа голове у всадника надет был шлем с драгоценным камнем, с верхушки шлема скалился золотой леопард с рубинами вместо глаз, внушающий ужас самым храбрым, воинам не менее, чем грозное лицо всадника. В руке он держал копье с голубым древком, длинное и крепкое, окрашенное в алый цвет, покрытое кровью и перьями воронов.

И всадник приблизился к месту, где сидели Артур с Оуэном. И увидели они, что он обессилен, но кипит гневом. И он приветствовал Артура и сказал ему, что вороны Оуэна убивают его пажей и воинов. Тогда Артур сказал Оуэну: «Останови своих воронов». – «Делай ход, государь», – ответил Оуэн. И они продолжали играть. Всадник же поскакал назад, так ничего и не добившись.

И они играли еще какое‑то время и услышали великий шум и крики людей, и карканье воронов, которые взмывали вверх с людьми в когтях и бросали их вниз так, что те разбивались о землю. И оттуда к ним скакал всадник на взмыленном коне конь же был черным от холки до копыт. И всадник и конь были закованы в зеленые доспехи, а на всаднике был плащ и желтого шелка, окаймленный зеленым. Попона у коня была черной с золотой каймой. Hа поясе у всадника висел тяжелы меч в ножнах из красной кожи, пояс же был сделан из кожи оленя с золотым узором и с застежкой из моржового клыка. Hа голове его был надет золотой шлем с сапфиром, наделенный волшебной силой; с верхушки его скалился красно‑золотой лев с огненным языком, торчащим из пасти на целый фут, с рубиновыми глазами. В руке он держал копье с ясеневым древком с узором из серебра, сплошь покрытое кровью и перьям воронов. И он приблизился и приветствовал Артура. «Государь! – сказал он. – Много твоих пажей, и воинов, и сыновей знатных родов Острова Британии погибло, и нелегко будет теперь защитить этот остров от врага». – «Оуэн, – сказал Артур, – останови своих воронов». – «Делай ход, государь», – ответил Оуэн.

И они закончили партию и начали новую. И когда играли, то услышали великий шум, и крики людей, и карканье воронов которые поднимали людей вверх вместе с конями и разбивал их о землю. И они увидели всадника на пегом коне, левая ноя которого была ярко‑красной, а от правого плеча до копыт бы он белым. И всадник и конь были закованы в желтые латы и испанской меди, а на всаднике был черно‑белый плащ, окаймленный пурпуром. Hа поясе у всадника висел меч с золотой рукоятью, пояс же был из желтой кожи, с застежкой из черной моржового клыка. Hа голове его был надет шлем из желтой меди с хрустальным камнем; с верхушки его скалился грифон с самоцветами вместо глаз. В руке он держал ясеневое копье с лазурным древком, покрытое свежей кровью. И он приблизился и сказал: «Вороны истребили уже почти всех воинов и сыновей знатных родов этого острова». И он взмолился, чтобы Оуэн остановил своих птиц.

Тогда Артур так сдавил золотые фигурки, стоящие на доске, что они превратились в труху. И Оуэн велел Гору, сыну Регеда, спустить стяг. После этого все стихло, и воцарилось спокойствие.

И Ронабви спросил Иддауга, кто были те трое, что просили Оуэна остановить убийство его воронов. «То были люди Оуэна, – ответил Иддауг, – Селиф, сын Кинлана,[299] и Гогаун Гледифридд, и Гор, сын Регеда, который несет его стяг во время битвы».[300] – «А кто же те трое, – опять спросил Ронабви, – что просили Артура остановить истребление его людей?» – «Это лучшие и достойнейшие мужи, – ответил Иддауг, – Блатаон, сын Морхета, и Риваун Пебир, сын Деортаха Вледига, и Хэфайдд Унленн».

И в это время к Артуру прибыли сорок восемь всадников от Ослы Длинного Ножа, прося перемирия на месяц, и Артур встал и созвал совет. И он пошел туда, где сидел высокий юноша с каштановыми волосами.[301] И туда же пришли епископ Бедвин, Гвартегид, сын Кау, и Марх, сын Мейрхиона, и Карадауг Фрейхфрас, и Гвальхмаи, сын Гвиара, и Эдирн, сын Нудда, и Риваун Пебир, сын Деортаха Вледига, и Риоган, сын короля Ирландии, и Гвенвинвин, сын Нава, и Хоуэл, сын Эмира Ллидау, и Гвилим, сын короля франков, и Данед, сын Ота, и Гореу Кустеннин, и Мабон, сын Модрона, и Передур Длинного копья, и Хенейдд Унленн, и Турх, сын Перифа, и Нерт, сын Кадарна, и Гобро, сын Эхела Форддуида Туилла, и Гвейр, сын Гвестела, и Кадви, сын Герайнта, и Тристан, сын Таллуха,[302] и Мориен Манауг, и Гранвен, сын Лира,[303] и Ллахеу, сын Артура,[304] и Ллауродедд Фарнфауг, и Кадор, граф Корнуолла, и Морвран, сын Тегида, и Риаудд, сын Морганта, и Дефир, сын Алуна Дифеда, и Горхир Гвальстауд Иэтоэдд, и Адаон, сын Талиесина, и Ллара, сын Каснара Вледига, и Флеудор Флам, и Грейдиал Галл Довид, и Гилберт, сын Кадгифро, и Мену, сын Тейргваэдда, и Гортмол Вледиг,[305] и Каурдо, сын Карадауга Фрейхфраса, и Гильда, сын Кау,[306] и Кадифрейт, сын Сайди, и люди Ллихлина и Дании, и люди Греции, и многие другие.

«Иддауг, – спросил Ронабви, – кто этот юноша с каштановыми волосами, к которому все они пришли?» – «Это Рин, сын Мэлгона Гвинедда,[307] и все они пришли просить его совета». – «Почему же столько достойных людей пришли просить совета у этого юноши?» – «Потому что нет во всей Британии человека, который мог бы дать совет лучше, чем Кадифрейт, сын Сайди».

И тут барды начали петь Артуру похвальные оды, в которых никто не понял ни слова, за исключением Кадифрейта, сына Сайди. И тут пришли двадцать четыре осла, нагруженных золотом и серебром, ведомые человеком, сказавшим, что это дань Артуру с островов Греции.

И Кадифрейт, сын Сайди, сказал, что нужно заключить мир с Ослой Длинным Ножом на месяц, а привезенное золото отдать бардам, чтобы они за это весь месяц пели оды. Hа том и порешили.

«Вот, Ронабви, – сказал Иддауг, – не разумные ли советы дает этот юноша?» И тут встал Кай и объявил: «Те, кто хочет, пусть следуют с Артуром в Корнуолл, а те, кто не хочет, не заслужат его приязни».

И среди поднявшегося после шума и гомона Ронабви проснулся и обнаружил, что лежит на желтой телячьей шкуре, где он проспал три дня и три ночи.

И эта история зовется Видением Ронабви. И никто, ни бард, ни певец, не может истолковать это Видение, не обращаясь к старинным книгам, ибо полны значения все описанные в нем цвета коней, и оружия, и одежды, и драгоценных камней.