 Увеличить |
Старина острова
Британии
Видение Максена Вледига[155]
Максен Вледиг[156] был
императором в Риме, и был он благороднейшим и мудрейшим из мужей и правил лучше
всех императоров, живших до него. Однажды он созвал королей и придворных и
молвил им, своим любимцам: «Я хочу, – сказал он, – выехать завтра на
охоту». И утром следующего дня он со своими спутниками отправился в путь, и они
достигли долины реки, что протекала неподалеку от Рима. И они охотились там до
полудня. С ним были тогда тридцать два короля со своими людьми, и всех их
император призвал не просто чтобы насладиться охотой, но чтобы оказать им честь.
И солнце высоко поднялось у них над головами, паля их жаром.
И сон сморил его; и тогда пажи из его свиты заслонили его от солнечных лучей
щитами. Они сомкнули над его головой свои золоченые щиты, и Максен уснул.
И ему приснился сон. Вот что ему снилось: что шел он долиной
реки к ее истокам, направляясь к высочайшей вершине мира. Ему казалось, что эта
вершина касается неба; и, поднявшись на нее, он увидел по другую сторону
прекраснейшие и богатейшие земли, о которых он не знал ранее. И перед ним предстала
могучая река, текущая от вершины к морю, и он двинулся к ее устью. После
долгого пути он достиг устья этой реки и увидел там крепость,[157] окруженную стеной с мощными башнями разных
цветов. И он увидел флот, стоящий в устье реки, и был это самый большой флот из
всех, виденных им. И еще он увидел корабль во главе флота, величайший и
красивейший из всех виденных им кораблей. И палуба корабля была наполовину из
золота, наполовину же из серебра. И от корабля на берег перекинуты были мостки
из моржовой кости,[158] и
ему захотелось пройти на корабль по этим мосткам. И едва он сделал это, корабль
поднял паруса и отплыл в открытое море.
И вот он увидел, что приближается к прекраснейшему в мире
острову, и он проплыл рядом с ним до крайних его пределов и увидел там долины,
и холмы, и высокие горы, и цветущие плодородные земли, каких он никогда еще не
видел. И после он заметил в море другой остров, еще больший, на котором равнины
были шире морей, а горы – обширнее лесов.
И у подножия гор он увидел реку, текущую через эту страну к
морю. И возле устья реки стояла могучая и величественная крепость, и ворота ее
были открыты. И он вошел в крепость и увидел там обширный зал, потолок в
котором казался сделанным из чистого золота, стены были из полированного камня,
а двери – из красного золота.
И в зале он увидел ложа из золота и столы из серебра, и на
одном ложе сидели двое рыжеволосых мужей, играющих в шахматы.[159] И шахматная доска была сделана из серебра,
фигуры же на ней – из красного золота. Одеты были те мужи в парчовое платье, и
на головах их были обручи из красного золота, усыпанные самоцветами – красными
и белыми камнями, алмазами и рубинами. Hа ногах у них были надеты туфли из
кордовской кожи с полосками красного золота.
И возле одной из колонн в этом зале он увидел седовласого
старца, сидящего в кресле из слоновой кости с ручками в виде двух орлов,
сделанных из красного золота. Hа руках у него были золотые браслеты, а на
пальцах – множество золотых колец, на шее надета золотая гривна, а волосы
поддерживал золотой обруч. Поистине, величественным был его вид. В руке он
держал золотую пластину, из которой вырезал шахматные фигуры.
И напротив его в кресле из красного золота сидела дева.
Легче было смотреть на яркое солнце, чем на нее, – так она была прекрасна.
И на ней было платье[160] из
белого сатина с украшениями из красного золота, а поверх него плащ из золоченой
парчи. Волосы ее поддерживал обруч из красного золота с красными и белыми
самоцветами и с жемчугами, а вокруг талии обвивался пояс из красного золота.
Прекраснейшим зрелищем она была для мужского взора.
И дева, увидев его, встала со своего кресла, и он обнял ее
за плечи, и они вдвоем сели в кресло и поместились в нем не хуже, чем она одна.
Hо лишь только он обнял деву и приблизил свои губы к ее губам, как от лая
собак, и ржания коней, и звона щитов наступило пробуждение.
И, проснувшись, император не знал ни сна, ни покоя из‑за
девы, виденной им во сне. Hе было части в его теле, до самых кончиков ногтей,
которая не была бы охвачена к ней любовью. Тут один из его спутников обратился
к нему: «Государь, настало время обеда». Тогда он в печали и раздумье сел на
коня и направился в Рим. И на все, что ему там говорили, он не мог ответить из‑за
великой печали. И так прошла целая неделя. Когда его придворные отправлялись
пировать, и веселиться, и кататься на золотых лодках, он не шел с ними. И когда
они отправлялись слушать песни и сказания, он не сопровождал их, и хотелось ему
только спать, поскольку он надеялся во сне снова увидеть ту, кого полюбил. А
когда он не спал, то тщетно мучился, не зная, как отыскать ее.
И однажды сказал ему его паж (который, хоть и звался пажом,
был королем среди римлян):[161] «О
государь, твои слуги недовольны тобой». – «Почему же?» – спросил
император. «Да потому, что уже неделю твои советники и все прочие не слышат от
тебя повелений, которые должны получать подданные от своего государя. Это и
есть причина их недовольства». – «Ах, юноша, – ответил
император, – пусть придут ко мне мудрейшие со всего Рима, и я поведаю им
причину своей печали».
И пришли к нему мудрейшие люди Рима, и он сказал им: «О
мудрецы Рима! Мне приснился сон, и в этом сне увидел я деву. Из‑за нее мне не
милы теперь ни жизнь, ни корона». – «О государь, – сказали они
ему, – раз уж ты призвал нас к себе, выслушай наш совет. Разошли за три
года гонцов в три стороны света на поиски этой девы, и пока ты не получишь от
них вестей, пусть надежда питает твое сердце».
И гонцы отправились в один конец света, чтобы отыскать деву
из сна. Hо, вернувшись через год, они не знали ни словом больше, чем в первый
день. И император опечалился, думая, что никогда ничего не узнает о той, кого
любит.
И затем другие гонцы отправились в другой конец света. И
они, вернувшись через год, также не знали ни словом больше, чем в первый день.
И император опечалился еще сильнее.
И тогда король римлян сказал императору: «О государь,
отправляйся на охоту туда, где был в прошлый раз, не отклоняясь ни на запад, ни
на восток».
И император отправился в путь, и достиг берега реки, где ему
приснился сон, и сказал: «Вот здесь я видел сон, и я шел к истокам этой реки».
И тринадцать посланцев императора поехали в этом направлении
и увидели там высочайшую вершину, которая, как им показалось, достигала неба. А
к одежде каждого был прикреплен знак посланца,[162] чтобы избавить их от опасностей в чужих и
враждебных странах. И когда они поднялись на вершину, то увидели за ней
обширные земли и могучую реку, текущую к морю. И они сказали: «Вот земля,
которую видел наш государь».
И они направились к устью реки и увидели там крепость,
окруженную стеной с мощными башнями разных цветов. В устье реки стоял флот, и
корабль во главе его. И тогда они сказали: «И это наш государь видел во сне».
И они взошли на этот корабль, и пустились в плавание, и
достигли Острова Британии, и плыли вдоль него до берегов Эрири.[163] И тогда они сказали: «Вот
цветущая земля, которую видел наш государь».
И они поплыли дальше, пока не увидели перед собой остров
Мона и Арфон.[164] И
тут они сказали: «Вот остров, что наш государь видел во сне».
И они вошли в устье Сейнта, где стояла крепость[165] и увидели, что ее ворота
открыты, и вошли внутрь. Там перед ними предстал обширный зал. «Вот, –
сказали они, – зал, который наш государь видел во сне».
Они вошли в зал и увидели двух мужей, играющих в шахматы на
золотом ложе. И увидели седовласого старца в кресле из слоновой кости,
вырезающего из золотой пластины шахматные фигуры, и увидели деву, сидящую в
кресле из красного золота. И посланцы склонились к ее ногам и сказали ей: «О
императрица Рима, приветствуем тебя!» – «Друзья мои, – сказала им дева, –
я вижу у вас знаки посланцев. Что за шутку решили вы сыграть со мной?» – «Мы не
шутим, госпожа. Император Рима увидел тебя во сне и потерял из‑за тебя покой.
Поэтому ответь нам, отправишься ли ты с нами в Рим, чтобы сделаться
императрицей, или ты желаешь, чтобы император сам явился сюда и взял тебя в
жены?» – «Друзья мои, – ответила дева, – я верю тому, что вы
говорите. Hо если император действительно любит меня, пусть он придет сюда и
возьмет меня в жены».
День и ночь посланцы скакали назад, меняя по пути загнанных
коней на свежих. Когда они прибыли в Рим, то явились к императору и рассказали
ему обо всем, что видели. И они сказали ему: «Государь, мы проведем тебя по
морю и по суше до места, где живет та, кого ты любишь, и скажем тебе ее имя, и
родство, и положение».
Император немедля собрал войско и отправился в поход, а эти
люди вели его. И они достигли Острова Британии, переплыв море, и в сражении
отвоевали этот остров у Бели, сына Маногана, и его сыновей, и прогнали их за
море.[166] И император направился в
Арвон и узнал там место, которое он видел во сне. И когда он увидел крепость
Абер‑Сейнт, то сказал: «Друзья мои, в этой крепости я встретил свою любовь».
И он вошел в ворота и увидел зал; и там играли в шахматы
Кинан и Адеон, сыновья Эудафа, сына Карадауга.[167] И он увидел самого Эудафа, сидящего в
кресле из слоновой кости и вырезающего шахматные фигуры. И увидел деву из
своего сна, которая сидела в кресле из красного золота. «О императрица
Рима, – сказал он, – приветствую тебя!» И он обнял ее, и в ту же ночь
она стала его женой.
И на следующий день императрица потребовала выкуп за свое
девство, и он предложил ей назначить любой выкуп. И она попросила для своего
отца Остров Британии от Ворруда.[168] до
Ирландского моря и три прилегающих острова, а для себя – три мощные крепости в
тех местах Острова Британии, что она выберет сама. И самая могучая крепость для
нее была выстроена в Арфоне, и там размещались римские воины, охраняющий сон и
покой императора. Две другие крепости, выстроенные для нее, стояли в Каэрлеоне
и Каэр‑Фирддин[169]
И однажды император выехал на охоту из Каэр‑Фирддин и
добрался до вершины Френи‑Фаур, где раскинул шатер. С тех пор это место зовется
Кадейр‑Максен,[170] а
Каэр‑Фирддин назван так потому, что его строило множество людей.[171]
Кроме того, Элен попросила проложить для нее дороги от одной
крепости к другой, и это было сделано. И до сих пор эти дороги зовутся Элен
Лиддауг, ибо она была родом из этой страны, и благодаря ей возникли эти дороги.[172]
Семь лет прожил император на Острове Британии. А в то время
у людей Рима был обычай: если император пробудет в другой стране более семи
лет, то он должен остаться там и не возвращаться в Рим. И потому они избрали
себе другого императора, и он послал Максену письмо, полное угроз. Он грозил
ему смертью, если тот вернется в Рим. Это письмо нашло Максена в Каэрлеоне, и
он тут же послал ответ человеку, объявившему себя императором в Риме. И в этом
письме он написал, что скоро вернется в Рим и предаст его смерти.
Вслед за этим Максен со своим войском двинулся на Рим и завоевал
Францию, Бургундию и все страны до самого Рима и осадил город Рим.
Целый год длилась осада, но победа казалась не ближе, чем в
первый день. Тогда на помощь ему отправились братья Элен с Острова Британии с
громадным войском, в котором было вдвое больше воинов, чем людей во всем Риме.
Императору доложили, что рядом с его войском встало лагерем другое и что никто
еще не видел войска более многочисленного и лучше вооруженного.
И Элен вышла посмотреть на это войско и увидела знамена
своих братьев. После этого Кинан и Адеон, сыновья Эудафа, пришли к императору,
и он был рад их видеть.
И они пошли к осажденному городу, и Кинан сказал брату: «Мы
можем взять его хитростью». И ночью они тайком измерили высоту стен, и послали
плотников в лес, и изготовили лестницы для каждых четырех воинов. И когда все
было готово, два императора, каждый в своем лагере, сели обедать, и, пока они
не встали из‑за стола, бой не начинался. Hо люди Британии продолжали пир до
утра, и пили, и веселились.[173]
Пока два императора пировали, бритты подобрались к стене,
приставили к ней лестницы и взобрались на нее. Hе успел новый император взяться
за оружие, как они ворвались и убили его, а с ним еще многих.[174] Три дня и три ночи они бились с жителями
города, пока не одолели их.
И Максен сказал Элен: «Я очень удивлен, госпожа, –
сказал он, – что твои братья не спешат вернуть мне власть над
городом». – «Государь император, – сказала она, – мои братья
только что одолели твоих врагов. Попроси их вернуть тебе город, и они не замедлят
это сделать».
Вслед за этим император и Элен приблизились к стенам города.
И братья сказали им, что люди Британии взяли город и вручают его законному
повелителю. И люди Рима принесли ему клятву верности.
Тогда император сказал Кинану и Адеону: «Друзья мои, я
обязан вам властью и жизнью и отдаю вам все это войско, чтобы вы завоевали с
ним ту часть мира, какую захотите».
И они отправились в путь и завоевывали земли, и замки, и
укрепленные города; там они убивали всех мужчин, а женщин оставляли в живых.
И так продолжалось до тех пор, пока юноши, отправившиеся с
ними в поход, не поседели в сражениях. И тогда Кинан спросил Адеона, своего
брата: «Чего ты желаешь, – спросил он, – остаться в этой стране или
вернуться на родину?» И тот решил вернуться на родину, и многие пошли с ним; а
Кинан с прочими остался в той стране и жил там.
И они решили отрезать языки женщинам, дабы те не испортили
их наречие. С тех пор люди Бретани зовутся Ллидау из‑за молчаливости их женщин.
И те, кто живет в Бретани, до сих пор говорят на их языке.[175]
И эта история называется Видение Максена Вледига, императора
Рима, и таков ее конец.
|
