ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Сирано,
Ле Бре, гвардейцы
уселись за столики.
Сирано (насмешливо кланяясь тем, кто,
уходя, не
решился
ему поклониться).
Прощайте,
господа!
Ле
Бре (проводив
посетителей до дверей, возвращается,
подняв
руки к небу).
Не мог
ты удержаться?
Не видел
я такого чудака!
Что
делать мне с тобой?
Сирано.
Опять
ворчишь, дружище?
Ле
Бре.
Нет! Эта
выходка уж всех других почище.
Сирано.
Вполне
согласен я…
Ле
Бре.
Ага, вот
видишь! Сам
Согласен
ты со мной. Поверь моим словам:
Оставь
ты это все. Подобная причуда
Тебя
когда-нибудь уж доведет до худа.
Сирано.
Но что
же делать мне, скажи, мой бедный друг?
Иль
подражать тому, что вижу я вокруг,
Забыть
об истине, звучащей благородно,
Не
смелым быть орлом, но низким червяком,
И
пробираться хитростью, ползком
Там, где
хотел бы вверх лететь свободно?
О нет!
Благодарю! – Дрожать и спину гнуть,
Избрав
хоть низменный, зато удобный путь?
Забыв о
гордости и об искусстве чистом,
С
почтеньем посвящать поэмы финансистам?
О нет!
Благодарю! – От избранных особ
Глотать
с покорностью тьму самых глупых бредней,
Простаивать
часы в какой-нибудь передней
И
подставлять щелчкам безропотно свой лоб?
О нет!
Благодарю! – Зависеть от каприза
Барона
старого, от печени маркиза,
От тех и
от других? О нет! Благодарю!
Ты
слышишь? Ни за что! Тебе я говорю! –
В салоне
у вельмож, прикинувшись буффоном,
Ловить
усмешечки с восторженным поклоном
И
услаждать капризный слух
Глухих,
но чопорных старух
И дам
изломанных и чинных,
Читая им
стихи в раздушенных гостиных?
О нет!
Благодарю! – Дрожать и трепетать
Перед
нападками какой-нибудь газетки;
Бледнея,
по утрам читать
В
«Меркурии» заметки;
Бояться
пропустить какой-нибудь визит,
Обдумывать
слова, значенье позы, жеста,
И
наконец зажить, как пошлый паразит,
Добившись
тепленького места? –
О нет,
благодарю! О нет, благодарю!
Пусть
лучше беден я, пускай я буду нищим, –
Довольствуюсь
своим убогим я жилищем:
Я в нем
не уступлю, поверь, и королю, –
В нем я
дышу, живу, пишу, творю, люблю!
Да! Я
существовать хочу вполне свободно,
Смеяться
от души, смотреть как мне угодно,
И громко
говорить, и песнею своей
Смущать
врагов своих и радовать друзей!
Не
думать никогда о деньгах, о карьере,
И,
повинуясь дорогой химере,
Лететь
хоть на луну, все исполнять мечты,
Дышать
всем воздухом, гордиться всей свободой,
Жить
жизнию одной с волшебницей природой,
Возделывать
свой сад, любить свои цветы!
А если,
может быть, минует час суровый
И муза с
нежностью вручит венец лавровый, –
Благодаря
ль судьбе, благодаря ль уму
Победу
наконец одержит гений, –
Всей
дивной радости и славы упоений,
Всего –
ты слышишь ли? – добиться одному!
Ле
Бре.
Добиться
одному? Да, это, друг, прекрасно,
Но
только против всех бороться все ж напрасно,
Зачем
себе врагов повсюду наживать?
Замашки
странные какие!
Сирано.
А что
же? Всех, как вы, друзьями называть
И,
профанируя те чувства дорогие,
Считать
десятками иль сотнями друзей?.
Нет! Эти
нежности не по душе моей!
Не
выношу я лжи, и мне сказать приятно:
«Сегодня
я нашел себе еще врага»!
И эта
ненависть – одна мне дорога.
Ле
Бре.
Что за
озлобленность! Мне это непонятно.
Сирано.
Я не
хочу любви! Да, это мой порок.
Не надо
нежности. Я буду одинок.
Пускай
вокруг меня шипит и вьется злоба,
Пусть
ненависть меня преследует до гроба, –
Я буду
этим горд! Да, легче мне идти
Под
градом выстрелов по моему пути!
Лишь
взгляды злобные встречаю пусть всегда я, –
Сильнее
закипит тогда в моей груди
Отвага
пылкая и удаль молодая,
Когда
опасность я увижу впереди!
Ле
Бре (помолчав,
берет его под руку).
О,
притворяйся ты озлобленным и гордым,
Разочарованным
и мужественно-твердым,
Мой
бедный, милый друг, но мне скажи одно:
Увы,
тебя она не любит, Сирано?
Сирано (живо).
Молчи!
За
минуту до этого вошел Кристиан и смешался с толпой гвардейцев; однако те
с ним упорно не разговаривают; наконец он садится один за маленький столик, и Лиза
ему прислуживает.
|