СПАСЕНИЕ ЖЕЛЕЗНОГО ДРОВОСЕКА
Элли проснулась. Страшила сидел на пороге, а Тотошка гонял в
лесу белок.
— Надо поискать воды, — сказала девочка.
— Зачем тебе вода?
— Умыться и попить. Сухой кусок не идёт в горло.
— Фу, как неудобно быть сделанным из мяса и костей! —
задумчиво сказал Страшила. — Вы должны спать, и есть, и пить. Впрочем, у вас
есть мозги, а за них можно терпеть всю эту кучу неудобств.
Они нашли ручеёк, и Элли с Тотошкой позавтракали. В корзинке
оставалось ещё немного хлеба. Элли собралась идти обратно в хижину, но тут
послышался стон.
— Что это? — спросила она со страхом.
— Понятия не имею, — отвечал Страшила. — Пойдём, посмотрим.
Стон раздался снова. Они стали пробираться сквозь чащу.
Скоро они увидели среди деревьев какую-то фигуру. Элли подбежала и остановилась
с криком изумления.
У надрубленного дерева с высоко поднятым топором в руках
стоял человек, целиком сделанный из железа. Голова его, руки и ноги были
прикреплены к железному туловищу на шарнирах; на голове вместо шапки была
медная воронка, галстук на шее был железный. Человек стоял неподвижно, с широко
раскрытыми глазами.
Тотошка с яростным лаем попытался укусить ногу незнакомца и
отскочил с визгом: он чуть не сломал зубы.
— Что за безобразие, ав-ав-ав! — пожаловался он. — Разве
можно подставлять порядочной собаке железные ноги?..
— Наверно, это лесное пугало, — догадался Страшила. — Не
понимаю только, что оно здесь охраняет?
— Это ты стонал? — спросила Элли.
— Да… — ответил Железный Дровосек. — Уже целый год никто не
приходит мне помочь…
— А что нужно сделать? — спросила Элли, растроганная
жалобным голосом незнакомца.
— Мои суставы заржавели, и я не могу двигаться. Но, если
меня смазать, я буду как новенький. Ты найдёшь маслёнку в моей хижине на полке.
Элли с Тотошкой убежали, а Страшила ходил вокруг Железного
Дровосека и с любопытством рассматривал его.
— Скажи, друг, — поинтересовался Страшила. — Год — это очень
долго?
— Ещё бы! Год — это долго, очень долго! Это целых триста
шестьдесят пять дней!..
— Триста… шестьдесят… пять… — повторил Страшила. — А что,
это больше чем три?
— Какой ты глупый! — ответил Дровосек. — Ты, видно, совсем
не умеешь считать!
— Ошибаешься! — гордо возразил Страшила. — Я очень хорошо
умею считать! — И он начал считать, загибая пальцы: — Хозяин сделал меня — раз!
Я поссорился с вороной — два! Элли сняла меня с кола — три! А больше со мной ничего
не случилось, значит, дальше и считать незачем!
Железный Дровосек так удивился, что даже не смог ничего
возразить. В это время Элли принесла маслёнку.
— Где смазывать? — спросила она.
— Сначала шею, — ответил Железный Дровосек.
И Элли смазала шею, но она так заржавела, что Страшиле долго
пришлось поворачивать голову Дровосека направо и налево, пока шея не перестала
скрипеть.
— Теперь, пожалуйста руки!
И Элли стала смазывать суставы рук, а Страшила осторожно
поднимал и опускал руки Дровосека, пока они стали действительно как новенькие.
Тогда Железный Дровосек глубоко вздохнул и бросил топор.
— Ух, как хорошо! — сказал он. — Я поднял вверх топор,
прежде чем заржаветь и очень рад, что могу от него избавиться. Ну, а теперь
дайте мне маслёнку, я смажу себе ноги и всё будет в порядке.
Смазав ноги так, что он мог свободно двигать ими, Железный
Дровосек много раз поблагодарил Элли, потому что он был очень вежливым.
— Я стоял бы здесь до тех пор, пока не обратился бы в
железную пыль. Вы спасли мне жизнь! Кто вы такие?
— Я Элли, а это мои друзья…
— Тото!
— Страшила! Я набит соломой!
— Об этом нетрудно догадаться по твоим разговорам, — заметил
Железный Дровосек. — Но как вы сюда попали?
— Мы идём в Изумрудный город к великому волшебнику Гудвину и
провели в твоей хижине ночь.
— Зачем вы идёте к Гудвину?
— Я хочу, чтобы Гудвин вернул меня в Канзас, к папе и маме,
— сказала Элли.
— А я хочу попросить у него немножечко мозгов для моей
соломенной головы, — сказал Страшила.
— А я иду просто потому, что люблю Элли и потому, что мой
долг — защищать её от врагов! — сказал Тотошка.
Железный Дровосек глубоко задумался.
— Как вы полагаете, великий Гудвин может дать мне сердце?
— Думаю, что может, — отвечала Элли. — Ему это не труднее,
чем дать Страшиле мозги.
— Так вот, если вы примете меня в компанию, я пойду с вами в
Изумрудный город и попрошу великого Гудвина дать мне сердце. Ведь иметь сердце
— самое заветное моё желание!
Элли радостно воскликнула:
— Ах, друзья мои, как я рада! Теперь вас двое, и у вас два
заветных желания!
— Пойдём с нами, — добродушно согласился Страшила.
Железный Дровосек попросил Элли доверху наполнить маслом
маслёнку и положить её на дно корзинки.
— Я могу попасть под дождь и заржаветь, — сказал он. — И без
маслёнки мне придётся плохо…
Потом он поднял топор, и они пошли через лес к дороге,
вымощенной жёлтым кирпичом.
Большим счастьем было для Элли и Страшилы найти такого
спутника, как Железный Дровосек — сильного и ловкого.
Когда Дровосек заметил, что Страшила опирается на корявую
сучковатую дубину, он тотчас срезал с дерева прямую ветку и сделал для товарища
удобную и крепкую трость.
Скоро путники пришли к месту, где дорога заросла кустарником
и стала непроходимой. Но Железный Дровосек заработал своим огромным топором и
быстро расчистил путь.
Элли шла задумавшись и не заметила, как Страшила свалился в
яму. Ему пришлось звать друзей на помощь.
— Почему ты не обошёл кругом? — спросил Железный Дровосек.
— Не знаю! — чистосердечно ответил Страшила. — Понимаешь, у
меня голова набита соломой, и я иду к Гудвину попросить немного мозгов.
— Так! — сказал Дровосек. — Во всяком случае мозги — не
самое лучшее на свете.
— Вот ещё! — удивился Страшила. — Почему ты так думаешь?
— Раньше у меня были мозги, — пояснил Железный Дровосек. —
Но теперь, когда приходится выбирать между мозгами и сердцем, я предпочитаю
сердце.
— А почему? — спросил Страшила.
— Послушайте мою историю, и тогда вы поймёте.
И, пока они шли, Железный Дровосек рассказывал им свою
историю:
— Я дровосек! Став взрослым, я задумал жениться. Я полюбил
от всего сердца одну хорошенькую девушку, а я тогда был ещё из мяса и костей,
как и все люди. Но злая тётка, у которой жила девушка, не хотела расстаться с
ней, потому что девушка работала на неё. Тётка пошла к волшебнице Гингеме и
пообещала ей набрать целую корзину самых жирных пиявок, если та расстроит
свадьбу…
— Злая Гингема убита! — перебил Страшила.
— Кем?
— Элли! Она прилетела на убивающем домике и — крак! крак! —
села волшебнице на голову.
— Жаль, что этого не случилось раньше! — вздохнул Железный
Дровосек и продолжал: — Гингема заколдовала мой топор, он отскочил от дерева и
отрубил мне левую ногу. Я очень опечалился: ведь без ноги я не мог быть
дровосеком. Я пошёл к кузнецу, и он сделал мне прекрасную железную ногу.
Гингема снова заколдовала мой топор, и он отрубил мне правую ногу. Я опять
пошёл к кузнецу. Девушка любила меня по прежнему и не отказывалась выйти за
меня замуж. «Мы много сэкономим на сапогах и брюках!» — говорила она мне.
Однако злая волшебница не успокоилась: ведь ей очень хотелось получить целую
корзину пиявок. Я потерял руки, и кузнец сделал мне железные. Наконец топор
отрубил мне голову, и я подумал, что мне пришёл конец. Но об этом узнал кузнец
и сделал мне отличную железную голову. Я продолжал работать, и мы с девушкой
по-прежнему любили друг друга…
— Тебя, значит, делали по кускам, — глубокомысленно заметил
Страшила. — А меня мой хозяин сделал зараз…
— Самое худшее впереди, — печально продолжал Дровосек. —
Коварная Гингема, видя, что у неё ничего не выходит, решила окончательно
доконать меня. Она ещё раз заколдовала топор, и он разрубил моё туловище
пополам. Но, к счастью, кузнец снова узнал об этом, сделал железное туловище и
прикрепил к нему на шарнирах мою голову, руки и ноги. Но — увы! — у меня не
было больше сердца: кузнец не сумел его вставить. И мне подумалось, что я,
человек без сердца, не имею права любить девушку. Я вернул моей невесте её слово
и заявил, что она свободна от своего обещания. Странная девушка почему-то этому
совсем не обрадовалась, сказала, что любит меня, как прежде, и будет ждать,
когда я одумаюсь. Что с ней теперь, я не знаю: ведь я не видел её больше года…
Железный Дровосек вздохнул, и большие слёзы покатились из
его глаз.
— Осторожней! — в испуге вскричал Страшила и вытер ему слёзы
голубым носовым платочком. — Ведь ты сразу же заржавеешь от слёз.
— Благодарю, мой друг! — сказал Дровосек, — я забыл, что мне
нельзя плакать. Вода вредна мне во всех видах… Итак, я гордился своим новым
железным телом и уже не боялся заколдованного топора. Мне страшна была только
ржавчина, но я всегда носил с собой маслёнку. Только раз я позабыл её, попал
под ливень и так заржавел, что не мог сдвинуться с места, пока вы не спасли
меня. Я уверен, что и этот ливень обрушила на меня коварная Гингема… Ах, как
это ужасно — стоять целый год в лесу и думать о том, что у тебя совсем нет
сердца!
— С этим может сравниться только торчание на колу посреди пшеничного
поля, — перебил его Страшила. — Но, правда, мимо меня ходили люди, и можно было
разговаривать с воронами…
— Когда меня любили, я был счастливейшим человеком, —
продолжал Железный Дровосек, вздыхая. — Если Гудвин даст мне сердце, я вернусь
в страну жевунов и женюсь на девушке. Может быть, она всё-таки ждёт меня…
— А я, — упрямо сказал Страшила, — всё-таки предпочитаю
мозги: когда нет мозгов, сердце ни к чему.
— Ну, а мне нужно сердце! — возразил Железный Дровосек. —
Мозги не делают человека счастливым, а счастье — лучшее, что есть на земле.
Элли молчала, так как не знала, кто из её новых друзей прав.
|