ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ,
в которой Фикс
делает вид, будто не понимает, о чём с ним ведут речь
«Рангун»
– одно из судов компании «Пенинсюлер-энд-Ориенталь», совершающих рейсы в
Китайском и Японском морях, – был железный винтовой пароход валовой
вместимостью в тысячу семьсот семьдесят тонн и мощностью в четыреста лошадиных
сил. По быстроходности он был равен «Монголии», но в отношении удобств
значительно уступал ей; поэтому миссис Ауду не удалось устроить так хорошо, как
того желал бы Филеас Фогг. Но в конце концов дело шло о переезде всего в три с
половиной тысячи миль, на что требовалось одиннадцать – двенадцать дней, а
молодая женщина оказалась не слишком привередливой пассажиркой.
В первые
же дни путешествия миссис Ауда ближе познакомилась с Филеасом Фоггом. При
каждом удобном случае она выражала ему свою живейшую благодарность.
Флегматичный джентльмен выслушивал её, во всяком случае внешне, весьма холодно,
по крайней мере ни единым жестом, ни единой интонацией не выказывая ни малейших
признаков чувства. Он тщательно следил, чтобы молодая женщина ни в чём не
испытывала недостатка: в определённые часы он регулярно навещал её, и если не
разговаривал, то по крайней мере слушал. Он вёл себя в отношении к ней в высшей
степени учтиво, но действовал при этом со своеобразной грацией автомата. Миссис
Ауда не знала, что и думать, пока Паспарту не объяснил ей, что за странный
человек его господин. От него она узнала, какое пари гонит этого джентльмена
вокруг света. Миссис Ауда улыбнулась; но в конце концов она была ему обязана
жизнью, и её спаситель ничего не терял от того, что она смотрела на него сквозь
очки признательности.
Миссис
Ауда подтвердила волнующую историю, которую рассказал о ней проводник. Она
действительно происходила из племени парсов, играющего видную роль среди
народов, населяющих Индию. Многие парсийские купцы составили себе в Индии
крупные состояния на торговле хлопком. Один из них, сэр Джемс Джиджибой, даже
получил от английского правительства дворянское звание; миссис Ауда приходилась
родственницей этому богатому купцу, проживавшему в Бомбее. К двоюродному брату
сэра Джиджибоя, к почтенному Джиджи, она и ехала теперь в Гонконг. Найдёт ли
она у него убежище и поддержку? Она не могла этого – утверждать. Но мистер Фогг
обычно отвечал, что ей не следует беспокоиться и что всё устроится «математически».
Именно так он и выразился.
Поняла
ли молодая женщина это странное выражение? Неизвестно. Во всяком случае, её большие
глаза, «прозрачные, как священные озёра Гималаев», часто останавливались на
мистере Фогге. Но непроницаемый Фогг, чопорный, как обычно, отнюдь не походил
на человека, готового погрузиться в эти озёра.
Первая
часть переезда на «Рангуне» прошла в превосходных условиях. Погода стояла хорошая.
На всём протяжении огромного залива, который моряки называют «Бенгальским бассейном»,
стихии благоприятствовали путешествию. Вскоре с «Рангуна» заметили Большой Андаман,
главный из Андаманских островов, с живописной горой Сэдл-Пик, возвышающейся на
две тысячи четыреста футов и видной мореплавателям с далёкого расстояния.
Пароход
прошёл довольно близко от берега. Дикие папуасы, обитатели острова, не показывались.
Эти существа находятся на последней ступени человеческой цивилизации, но к людоедам
их причисляют без всяких оснований.
Вид
островов издали был великолепен. На переднем плане выступали громадные леса латаний,
капустной пальмы, бамбука, мускатного ореха, индийского дуба, гигантских мимоз
и древовидных папоротников, а сзади вырисовывались изящные силуэты гор. Берега
кишили тысячами драгоценных саланг, съедобные гнёзда которых считаются
изысканным блюдом в Небесной империи. Но разнообразные пейзажи Андаманских
островов быстро промелькнули мимо «Рангуна», который на всех парах продолжал
свой путь к Малаккскому проливу, служащему воротами в Китайское море.
Что же
делал в продолжение этого переезда сыщик Фикс, столь некстати вовлечённый в
кругосветное путешествие? Покидая Калькутту, он оставил распоряжение переслать
ему ордер на арест мистера Фогга, если тот, наконец, будет получен, в Гонконг;
садясь на пакетбот, он счастливо избежал встречи с Паспарту и рассчитывал
остаться незамеченным до прибытия «Рангуна» в Гонконг. Действительно, Фиксу
было бы трудно объяснить Паспарту, не возбуждая его подозрений, почему он
очутился на борту пакетбота, когда ему следовало находиться в Бомбее. Но в силу
обстоятельств ему всё же пришлось возобновить знакомство с честным малым. Каким
образом? Мы это сейчас увидим.
Все
надежды, все желания сыщика сосредоточились теперь на одной точке земного шара –
Гонконге, так как остановка пакетбота в Сингапуре была слишком кратковременной,
чтобы Фикс мог что-либо предпринять в этом городе. Следовательно, он должен был
арестовать вора в Гонконге, ибо в противном случае тот снова ускользнул бы от
него, и на сей раз, так сказать, безвозвратно.
Ведь
Гонконг был последней английской территорией на пути Филеаса Фогга. Дальше –
Китай, Япония, Америка предоставляли почти надёжное убежище мистеру Фоггу. В
Гонконге, если только ордер, который, очевидно, следует за сыщиком, прибудет
вовремя, Фикс арестует Фогга и передаст его в руки местной полиции. Тут не
будет никаких затруднений. Но за пределами Гонконга простого ордера на арест
уже недостаточно. Там потребуется специальное постановление о выдаче преступника.
Отсюда – всевозможные задержки, проволочки и препятствия, которыми вор,
конечно, не преминет воспользоваться, чтобы навсегда ускользнуть от английской
полиции. Если попытка арестовать его в Гонконге не удастся, будет крайне
трудно, пожалуй даже невозможно, возобновить её с шансами на успех.
«Итак, –
повторял про себя Фикс в те долгие часы, которые он проводил в каюте, – или ордер
будет в Гонконге и я арестую этого молодчика, или его там не окажется, и тогда
мне необходимо любой ценой задержать отъезд этого Фогга! В Бомбее у меня
сорвалось, в Калькутте тоже! Если я и в Гонконге промахнусь, моя репутация
погибла! Во что бы то ни стало мне надо добиться цели. Вопрос лишь в том, как
задержать, если понадобится, отъезд этого проклятого Фогга!»
В
крайнем случае Фикс решил во всём признаться Паспарту и рассказать ему, что за
человек его хозяин. После такого разоблачения прозревший Паспарту, который явно
не является сообщником Фогга, из боязни оказаться скомпрометированным, без
сомнения, перейдёт на сторону Фикса. Но средство это было рискованное и
воспользоваться им следовало лишь за отсутствием иных возможностей. Достаточно
было одного слова Паспарту своему господину, чтобы безвозвратно погубить всё
дело.
Итак,
полицейский инспектор находился в величайшем затруднении. Но присутствие миссис
Ауды в обществе Филеаса Фогга на борту «Рангуна» наполнило его новыми
надеждами.
Кто эта
женщина? Какое стечение обстоятельств связало её с Филеасом Фоггом? Очевидно,
их встреча произошла где-то между Бомбеем и Калькуттой. Но где именно? Только
ли случай свёл мистера Фогга с этой молоденькой путешественницей? Или, быть
может, самое путешествие через Индию было затеяно ради свидания с этой
красавицей? А ведь она и вправду очаровательна! Фикс хорошо рассмотрел её в
зале суда в Калькутте.
Понятно,
до какой степени было возбуждено любопытство полицейского инспектора! Он
спрашивал себя, не имеет ли здесь место преступное похищение? Что ж! Очень
может быть. Эта мысль крепко засела в мозгу Фикса, и он сразу понял, сколько
выгоды он мог бы извлечь из этого обстоятельства. Замужем эта молодая женщина
или нет, но похищение налицо, а это значит, что в Гонконге можно устроить её
похитителю такие затруднения, из которых он не выпутается ни за какие деньги.
Но
незачем дожидаться прибытия «Рангуна» в Гонконг. У этого Фогга отвратительная
привычка скакать с одного корабля на другой, и, прежде чем Фикс успеет
приступить к делу, он, чего доброго, окажется уже далеко. Поэтому надо было
прежде всего заранее предупредить английские власти в Гонконге. Это сделать
легко, ибо пакетбот заходит в Сингапур, а Сингапур связан с китайской территорией
телеграфной линией.
Однако,
прежде чем действовать и чтобы бить наверняка, Фикс решил ещё раз порасспросить
Паспарту. Он знал, что честному малому нетрудно развязать язык, и решил
нарушить инкогнито, которое сохранял до тех пор. Терять времени было нельзя.
Дело происходило 30 октября; на следующий день «Рангун» должен был прибыть в
Сингапур.
Поэтому
Фикс вышел в тот день из каюты и поднялся на палубу, намереваясь первым подойти
к Паспарту и выразить крайнее удивление по поводу встречи. Паспарту
прогуливался на передней части палубы, как вдруг к нему бросился инспектор и
воскликнул:
– Как,
вы на «Рангуне»?
– Мистер
Фикс здесь! – воскликнул поражённый Паспарту, узнав своего попутчика по «Монголии».
– Как? Я оставил вас в Бомбее и встречаю на пути в Гонконг! Чего доброго, и вы
тоже совершаете кругосветное путешествие?
– Нет,
нет, – ответил Фикс, – я думаю остановиться в Гонконге, по крайней мере на несколько
дней.
– Вот
как? – протянул Паспарту, слегка удивлённый. – Но почему я вас ни разу не видел
после отъезда из Калькутты?
– Да
так, небольшое недомогание… морская болезнь… Я оставался в каюте… Бенгальский залив
я переношу хуже, чем Индийский океан. А ваш господин мистер Филеас Фогг?
– В
полном здравии и столь же пунктуален, как его расписание. Ни одного дня
опоздания! Ах, мистер Фикс, вы ведь ещё не знаете: с нами едет молодая дама.
–
Молодая дама? – спросил полицейский, прекрасно разыгрывая неведение.
Паспарту
немедленно ввёл его в курс событий. Он рассказал о случае в бомбейской пагоде,
о покупке слона за две тысячи фунтов, о деле «сутти», о похищении Ауды, о
судебном приговоре в Калькутте и об освобождении под залог. Фикс, осведомлённый
о последних событиях, делал вид, будто ему ничего неизвестно, и Паспарту с
большим удовольствием рассказывал о своих похождениях столь внимательному слушателю.
– Что ж,
– спросил в заключение Фикс, – ваш хозяин собирается увезти эту молодую даму в
Европу?
– Вовсе
нет, мистер Фикс, вовсе нет! Мы просто провожаем её к родственнику, богатому
купцу в Гонконге.
«Ничего
не поделаешь!» – сказал себе сыщик, стараясь скрыть разочарование.
– Стакан
джина, господин Паспарту?
– Весьма
охотно, господин Фикс. Как не выпить за нашу встречу на «Рангуне»!
|
