6. ПЕРВОЕ ПИСЬМО
Расставшись
с мистером Уордом, я вернулся к себе домой, на Лонг-стрит.
Здесь я
мог спокойно предаться размышлениям, никто не мешал мне, так как у меня нет ни
жены, ни детей. В доме была только старушка, которая жила еще у моей матери, и
вот уже пятнадцать лет служила у меня.
Два
месяца тому назад я получил отпуск. До конца его остается еще две недели;
правда, мне могут помешать какие-нибудь непредвиденные обстоятельства,
какое-нибудь не терпящее отлагательства поручение. Читателю известно, что
однажды мой отпуск уже был прерван на три дня, как раз из-за поездки на
Грейт-Эйри.
Не дадут
ли мне теперь поручение расследовать события, происшедшие на дороге в Милуоки и
в море на широте Бостона? Посмотрим… Но как напасть на след пресловутого
автомобиля и пресловутого судна? Несомненно, в интересах публики, в целях
безопасности водных путей и дорог, расследование произвести необходимо. Но что
же делать, раз эта машина или эти машины не показываются? А если даже они и
появятся, как захватить их на ходу?
Дома,
позавтракав, я закурил трубку и развернул газету. Признаться, политика и вечная
борьба между республиканцами и демократами мало меня интересовали. Я сразу
принялся за отдел происшествий.
Не
удивительно, что прежде всего я посмотрел, нет ли каких-либо известий из
Северной Каролины по поводу событий в Грейт-Эйри. Может быть, есть сообщения из
Моргантона или Плезент-Гардена? Впрочем, мистер Смит твердо обещал держать меня
в курсе дела. Он немедленно телеграфировал бы мне, если бы над «Орлиным
гнездом» показалось пламя. Я думаю, мэр Моргантона не меньше меня жаждал
проникнуть по ту сторону утесов, окружающих котловину, и с радостью повторил бы
нашу попытку, если бы представился случай. Однако со времени моего отъезда я не
получал никакой телеграммы.
Из
газеты я не узнал ничего нового. Она выпала у меня из рук, и я, не обратив на
это внимания, сидел, погруженный в раздумье…
Из
головы у меня не выходила догадка мистера Уорда: а что если автомобиль и судно –
нечто единое? Тогда вполне вероятно, что аппарат этот
– дело
рук одного человека. И конечно, такая исключительная скорость, вдвое превосходящая
последние рекорды, поставленные в морских и сухопутных соревнованиях,
достигается двигателем одного и того же типа.
– Тот
же изобретатель!.. – повторял я.
В самом
деле, это предположение казалось вполне правдоподобным. Оно до известной
степени подтверждалось и тем обстоятельством, что обе машины никогда не
показывались одновременно.
«Сначала
тайна Грейт-Эйри, теперь – тайна Бостонской бухты! – думал я.
– Неужели
вторая будет так же непроницаема, как и первая? Неужели не удастся разгадать ни
ту, ни другую?»
Следует
заметить, что это новое дело, поскольку оно угрожало общественной безопасности,
получило значительную огласку. Если бы началось извержение вулкана или
землетрясение, то пострадали бы только жители округа, прилегающего к Голубым
горам. Но автомобиль мог внезапно показаться на любом шоссе Соединенных Штатов,
судно могло появиться в любых широтах Америки, а вместе с их появлением
возникла бы вполне реальная опасность для всех граждан.
Казалось,
что в самую спокойную погоду вас угрожал поразить удар грома!
Каждый
человек, выйдя из своего дома, рисковал быть внезапно настигнутым бешено
мчавшейся машиной. Попробуйте-ка выйти на улицу, на дорогу, обстреливаемую
снарядами! Вот так рассуждали тысячи газет, на которые с жадностью
набрасывалась публика.
Нет
ничего удивительного, что подобные сообщения сильно действовали на многих
людей, и больше всех была встревожена моя старая служанка Грэд, очень
легковерная, когда дело касалось каких-нибудь россказней о сверхъестественных
явлениях.
В этот
день, убирая со стола после обеда, Грэд остановилась с графином в одной руке и
с тарелкой в другой и, посмотрев на меня в упор, спросила:
– Ну
что, сударь, ничего нет нового?
– Ничего, –
ответил я, легко догадавшись, о чем она спрашивает.
– Автомобиль
больше не появлялся?
– Нет,
Грэд.
– А
лодка?..
– И
лодка тоже… Об этом ничего не говорится даже в самых осведомленных газетах!
– А
у вас в полиции ничего не знают?
– Полиция
знает не больше всех остальных…
– Тогда,
сударь, скажите пожалуйста, зачем же она существует?
– Этот
вопрос я и сам задавал себе во многих случаях.
– Вот
так так! Значит, в один прекрасный день этот проклятый шофер вдруг появится в
Вашингтоне, помчится по Лонг-стрит и, пожалуй, передавит всех прохожих…
– О,
на этот раз, Грэд, есть надежда, что его остановят.
– Ну
нет, сударь, это вам не удастся!
– А
почему?
– Да
потому, что шофер этот – сам дьявол, а дьявола остановить нельзя!
«Ну,
конечно, – подумал я, – дьявол все стерпит; должно быть, он и выдуман
только для того, чтобы помогать добрым людям объяснять необъяснимое! Это он
зажег костер на Грейт-Эйри! Он побил рекорд скорости на большой дороге в штате
Висконсин! Он курсирует в морских широтах Коннектикута и Массачусетса!»
По
оставим в стороне вмешательство злого духа: ведь это не что иное, как
измышление иных малоразвитых людей. Несомненно одно: какой-то человек
располагает теперь одним или двумя аппаратами для передвижения, бесконечно
превосходящими все самые усовершенствованные машины, которые когда-либо ходили
по земле или по морю.
Но в
таком случае возникает вопрос: почему он исчез?
Должно
быть, он боится, что его в конце концов схватят и откроют секрет изобретения, который
он, конечно, хочет сохранить? А быть может, пав жертвой несчастного случая, он
уже унес свою тайну на тот свет? Такое заключение казалось всем наиболее
вероятным. Но если он погиб в водах Мичигана или Новой Англии, как тогда
разыскать его след?.. Неужели он промелькнул, как метеор, как комета, и через
тысячу лет его приключения превратятся в легенду во вкусе добрых старушек Грэд
тридцатого века?
В
течение некоторого времени американские, а за ними и европейские газеты
обсуждали это событие. Был напечатан целый ворох статей – одно ложное известие
сменялось другим. Потоком хлынули всевозможные толки. Публика Старого и Нового
Света страшно интересовалась всем этим, что, впрочем, было вполне понятно. Кто
знает, не позавидовали ли разные государства Европы тому, что изобретатель
избрал полем действия для своих опытов именно Америку? Если он американец, то,
быть может, столь гениальным изобретением он принесет большую пользу своей
стране? Ведь обладание таким аппаратом – отдаст ли он его безвозмездно, из чувства
патриотизма, или уступит за любую цену – обеспечило бы Соединенным Штатам неоспоримое
превосходство над другими странами!
Наконец
10 июня газета «Нью-Йорк» впервые опубликовала по этому поводу громкую статью.
Сравнивая скорость самых быстроходных крейсеров военного флота со скоростью
нового мореходного аппарата, эта статья доказывала, что если бы Америка
завладела секретом изобретения, ее суда благодаря такой скорости могли бы в три
дня покрывать расстояние до Европы, тогда как европейским судам, чтобы достичь
Америки требуется целых пять дней.
Если
полиция сделала попытку выяснить природу явлений, имевших место на Грейт-Эйри,
то она не в меньшей степени стремилась узнать что-нибудь об этом шофере,
который больше не подавал признаков жизни.
Мистер
Уорд охотно возвращался к этой теме. Вовсе не желая огорчить меня, мой начальник
намекал иногда на неудачу моей поездки в Каролину, прекрасно, впрочем, понимая,
что она произошла не по моей вине. Ведь если стены слишком высоки, то,
очевидно, перебраться через них невозможно… разве что, пробив их насквозь… Это
не мешало мистеру Уорду повторять мне иногда:
– Ну
что ж, мой бедный Строк, вы потерпели неудачу, не так ли?
– Конечно,
мистер Уорд, как и всякий другой потерпел бы ее на моем месте… Здесь вопрос в
деньгах… Согласны вы на затраты?..
– Ничего,
Строк, ничего, надеюсь, что нашему славному инспектору представится случай
взять реванш!.. Вот, например, этот вопрос с автомобилем и судном… Как мы будем
довольны и какая честь выпадет на вашу долю, если вам удастся пролить на него
свет!
– Конечно,
мистер Уорд, и если только мне прикажут взяться за это…
– Как
знать, Строк? Подождем… подождем!
Так
обстояло дело, когда 15 июня Грэд подала мне письмо, которое пришло с утренней
почтой. Это было заказное письмо, и мне пришлось расписаться в его получении.
Я
посмотрел на адрес. Почерк был незнакомый. На конверте стоял штемпель Моргантонского
почтового отделения. Судя по дате, письмо было отправлено третьего дня.
Из
Моргантона?.. Я не сомневался, что это письмо от мистера Элиаса Смита.
– Да, –
сказал я своей старой служанке, – это мне пишет мистер Смит. Больше некому.
Кроме него, у меня нет знакомых в Моргантоне. А раз уж он мне пишет, как мы
договорились, значит ему нужно сообщить что-то важное.
– Из
Моргантона?.. – повторила Грэд. – Не то ли это место, где черти
зажигали свой адский огонь?
– Совершенно
верно, Грэд.
– Надеюсь,
сударь, вы больше туда не поедете?
– А
почему бы и нет?..
– Потому
что в конце концов вы останетесь в этом котле, на Грейт-Эйри, а я вовсе не
хочу, чтобы вы, сударь, там остались!
– Успокойтесь,
Грэд. Узнаем сначала, в чем дело.
Я сломал
красные восковые печати на конверте, сделанном из очень толстой бумаги. Эти
печати изображали нечто вроде щита, украшенного тремя звездами.
Я
вытащил письмо из конверта. Это был листок бумаги, сложенный вчетверо и исписанный
только с одной стороны.
Прежде всего
я взглянул на подпись.
Но
подписи не было; вместо нее под последней строчкой стояли две прописные буквы.
– Это
не от мэра Моргантона, – проговорил я.
– А
от кого же? – спросила Грэд (как всякая женщина, и притом еще старая, она
была очень любопытна).
Разглядывая
инициалы, стоявшие вместо подписи, я думал: «Ни в Моргантоне, да и нигде в
другом месте я не знаю никого, к кому бы могли относиться эти инициалы».
В письме
было всего строк двадцать, написанных энергичным почерком, с характерными
толстыми и тонкими штрихами. К моему величайшему изумлению, оно было помечено
таинственной Грейт-Эйри. Привожу текст этого письма, которое по вполне понятным
причинам я тщательно сохранил.
«Грейт-Эйри,
Голубые горы, Северная Каролина, 13 июня.
Мистеру
Строку, главному инспектору полиции, Лонг-стрит, 34, Вашингтон.
Милостивый
государь!
Вам было
дано поручение проникнуть за утесы Грейт-Эйри.
28
апреля вы явились туда в сопровождении мэра Моргантона и двух проводников.
Вы
поднялись до скалистой стены и обошли ее кругом, но она оказалась слишком
высокой, и взобраться на нее вы не смогли.
Вы
искали пролома, но не нашли его.
Знайте
же: вход в котловину запрещен; тот, кто войдет в нее, уже никогда оттуда не выйдет.
Не
вздумайте повторить свою попытку: она не удастся во второй раз, как не удалась
и в первый, и будет иметь для вас серьезные последствия.
Итак,
воспользуйтесь предостережением, или вам несдобровать!
В.М.»
|
