XIX
Утром на другой день у него болела голова, гудело в ушах и
во всем теле чувствовалось недомогание. Вспоминать о вчерашней своей слабости
ему не было стыдно. Он был вчера малодушен, боялся даже луны, искренно
высказывал чувства и мысли, каких раньше и не подозревал у себя. Например,
мысли о неудовлетворенности философствующей мелюзги. Но теперь ему было все
равно.
Он не ел, не пил, лежал неподвижно и молчал.
«Мне все равно, – думал он, когда ему задавали
вопросы. – Отвечать не стану… Мне все равно».
После обеда пришел Михаил Аверьяныч и принес четвертку чаю и
фунт мармеладу. Дарьюшка тоже приходила и целый час стояла около кровати с
выражением тупой скорби на лице. Посетил его и доктор Хоботов. Он принес
склянку с бромистым калием и приказал Никите покурить в палате чем-нибудь.
Под вечер Андрей Ефимыч умер от апоплексического удара.
Сначала он почувствовал потрясающий озноб и тошноту; что-то отвратительное, как
казалось, проникая во все тело, даже в пальцы, потянуло от желудка к голове и
залило глаза и уши. Поледенело в глазах. Андрей Ефимыч понял, что ему пришел
конец, и вспомнил, что Иван Дмитрич, Михаил Аверьяныч и миллионы людей верят в
бессмертие. А вдруг оно есть? Но бессмертия ему не хотелось, и он думал о нем
только одно мгновение. Стадо оленей, необыкновенно красивых и грациозных, о
которых он читал вчера, пробежало мимо него; потом баба протянула к нему руку с
заказным письмом… Сказан что-то Михаил Аверьяныч. Потом все исчезло, и Андрей
Ефимыч забылся навеки.
Пришли мужики, взяли его за руки и за ноги и отнесли в
часовню. Там он лежал на столе с открытыми глазами, и лупа ночью освещала его.
Утром пришел Сергей Сергеич, набожно помолился на распятие и закрыл своему
бывшему начальнику глаза.
Через день Андрея Ефимыча хоронили. На похоронах были только
Михаил Аверьяныч и Дарьюшка.
1892
|