ДЕЙСТВИЕ
ПЕРВОЕ
Театр представляет небольшую площадь.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ (ВМЕСТО ПРОЛОГА)
Чиголотти (подражающий костюмом, разговором и
жестами одному человеку, который обычно рассказывал сказки и романы народу на
Большой площади Венеции, снимает шляпу, отвешивает поклон публике и, снова
надев шляпу, произносит следующую
речь)
На этот раз, уважаемые синьоры, я пришел рассказать вам
необыкновенные вещи. Ровно пять лет тому назад пришел в этот город Серендипп
великий астрономический волшебник, который владел тайнами магии белой, черной,
красной, зеленой и даже, кажется, синей. Звали его великий Дурандарте, а я был
его верным слугой. Как только Дерамо, король этого города, узнал, что мой господин
остановился в «Остерии обезьяны», он призвал к себе одного из своих верных
министров и сказал ему: «Тарталья (так звали этого доблестного министра),
ступайте, друг мой, в «Остерию обезьяны» и приведите ко мне волшебника
Дурандарте». Верный Тарталья повиновался и привел Дурандарте к его величеству.
Было бы слишком долго расписывать, с какой роскошью был принят мой господин;
достаточно сказать, что в благодарность он оставил его величеству два больших
знака своего расположения. Эти две великие магические тайны, два чуда, две
удивительные вещи — первая и вторая… Но я не могу вам их открыть, потому что
иначе у вас пропадет весь интерес и удовольствие, которые, бог даст, вы будете
иметь, увидев их воочию.
Скажу лишь, что я имел честь служить волшебнику Дурандарте в
течение сорока лет, но никогда не мог ничему научиться из его великих знаний.
Лишь однажды он мне сказал: «Смотри, Чиголотти, горе тебе, если ты кому–нибудь
обмолвишься до наступления тысяча семьсот шестьдесят второго года о двух
тайнах, которые я сообщил королю Серендиппа. Носи всегда одну и ту же дырявую
сутану черного сукна, шерстяную шапку и рваные сапоги. Стриги бороду раз в два
месяца и зарабатывай себе на жизнь, рассказывая сказки в Венеции на Большой
площади.
Пятого января тысяча семьсот шестьдесят второго года из этих
двух тайн родятся великие чудеса, и ты отнесешь меня, в образе Попугая, в
расположенный недалеко отсюда Рончислапский лес. Там ты меня оставишь, а при
моей помощи будет наказано предательство, вызванное самой страшной из двух тайн,
открытых мною королю Серендиппа». Сказав это, он воскликнул: «О дорогой
Чиголотти, исполняется мой приговор; Демогоргон, бог фей, хочет, чтобы я в
течение пяти лет жил в образе Попугая. Помни, что пятого января тысяча семьсот
шестьдесят второго года ты должен отпустить меня на свободу в Рончислапском
лесу. Там, став добычей птицелова, я совершу великие чудеса, после чего с меня
снимется заклятие; ты же около, шести часов вечера будешь иметь заработок в
двадцать сольдо за твою верную службу и беспокойство». С этими словами он»: к
великому моему изумлению, покинул человеческую оболочку и превратился в
прекраснейшего Попугая.
Поэтому, почтенные синьоры, внимайте великим событиям
сегодняшнего дня, ибо я отправляюсь в Рончислапский лес, чтобы выпустить там Дурандарте,
волшебника–попугая, а потом, получив наконец долгожданные двадцать сольдо,
пойду в «Остерию обезьяны» выпить за ваше здоровье, в честь того, кто их бросит
мне в шляпу. (Снимает шляпу, отвешивает поклон и уходит.)
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Декорация меняется и представляет зал.
Тарталья, Клариче.
Тарталья
Дочь моя, ты видишь, как улыбнулось нам счастье в этом
царстве Серендиппа. Ты сделалась придворной дамой, а я — первым министром и
любимцем короля Дерамо, которого все боятся; Теперь, дорогая Клариче, настала
пора решиться на великий шаг, и если ты меня послушаешься, то еще сегодня
будешь королевой.
Клариче
Я — королевой? Но каким образом?
Тарталья
Ну да, королевой, королевой. Ты ведь знаешь, что король
Дерамо, допросив две тысячи семьсот сорок восемь девиц, принцесс и дам в своем
потайном кабинете, черт знает почему отказал им всем и вот уже четыре года, как
решил не вступать в брак.
Клариче
Я это знаю, но не думаю, чтобы он захотел взять меня в жены
после стольких отвергнутых знатных дам.
Тарталья
(гордо)
Синьора ветреница, я знаю, что говорю. Дай мне докончить. Я
его допек вчера хитростью, говоря, что нет наследника престола, что в народе
недовольство, что народ волнуется и так далее, и убедил его жениться. Но у него
все то же проклятое упрямство — расспросить сначала девушку в тайном кабинете.
И так как больше нет принцесс, которых можно было бы допрашивать, он решил
обнародовать, что девушки всякого звания и положения могут явиться для допроса
в этот проклятый кабинет, чтобы он мог жениться на той, которая придется ему по
душе. Объявилось двести девушек, и их имена вынули из урны, чтобы определить
порядок, в котором они будут представляться королю. Твое имя вышло первым, и ты
должна идти на допрос. Он меня очень любит; ты моя дочь, ты не пугало, и, если
ты будешь хорошо держаться, я уверен, что ты сегодня же станешь королевой, а я
— самым знаменитым человеком на этом свете. (Тихо.) Скажи мне, дочка, у тебя
нет никакого тайного пятнышка, которое он мог бы обнаружить?
Клариче
Дорогой отец, избавьте меня от этого испытания, умоляю вас.
Тарталья
Что? Как? Дрянная девчонка! Ступай сейчас же и держись как
следует при допросе, или… понимаешь! Ты ведь знаешь меня. Дура, как ты смеешь
меня не слушаться! (Тихо.) Может быть, У тебя есть какой–нибудь тайный недостаток?
А?
Клариче
Нет у меня ничего, но я предчувствую, что не сумею вести
себя как следует на испытании; это невозможно; я буду отвергнута.
Тарталья
Что за предчувствие! Отвергнута! Не может этого быть. Ой
слишком меня уважает. Идем скорее, уже время. Он ждет тебя в своем кабинете.
(Берет ее за руку.)
Клариче
(сопротивляясь)
Нет, ни за что, отец, ни за что.
Тарталья
Я оборву тебе уши. Я отрежу тебе нос. Ступай, говорят тебе и
держись как следует, или… (Ударяет ее.)
Клариче
Дорогой отец, я не сумею держаться как следует. И, наконец я
сознаюсь, что до смерти влюблена в Леандро и не буду иметь силы скрыть свою
страсть перед королем.
Тарталья
(отступая в ярости)
В Леандро, сына Панталоне, второго министра! Простого
придворного кавалера! Ты предпочитаешь королю какого–то Панталоне? И ты моя
дочь? О негодная, недостойная дочь грозного Тартальи! Слушай! Если ты откроешь
королю эту низкую любовь… Если ты не заставишь его сделать выбор в твою пользу…
Слушай. Идем сейчас же. Не заставляй меня больше говорить. (Хватает ее за
руку.)
Клариче
Избавьте меня от этого, будьте милосердны! Я никогда не
сделаю зла Анджеле, моей подруге, становясь на ее пути. Я знаю, что она
безнадежно любит короля.
Тарталья
(снова отступая)
Анджела, дочь Панталоне, любит короля? (В сторону.) Анджела,
сердце мое, радость моя, которую я хотел еще сегодня любовью или силой
заставить сделаться моей женой! Она любит короля! (Громко.) Клариче, слушай
меня и трепещи. Если ты сейчас же не отправишься к королю и не будешь вести
себя как следует, если ты откроешь ему свою любовь к Леандро и не заставишь его
выбрать на допросе именно тебя или если ты выдашь королю то, что я тебе сказал,
— яд у меня под рукой; тебе уготована смерть, и ты падешь жертвой моего гнева.
Клариче
(в ужасе)
Хорошо, я сделаю по–вашему. Вы будете удовлетворены, увидев
меня отвергнутой и пристыженной.
Тарталья
(толкая ее в гневе)
Не медли. Думай о твоей жизни и о моих приказаниях,
ветреница, дура, дрянная девчонка!
Уходят.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Панталоне, Анджела входят.
Панталоне
Ничего неизвестно, дорогая дочка, ничего неизвестно.
Конечно, две тысячи семьсот сорок восемь принцесс и дам были отвергнуты нашим
королем: он их водил в свой тайный кабинет, задавал им три–четыре вопроса,
затем вежливо отпускал с миром; потому ли, что ему не нравилась их внешность,
или по каким–нибудь другим причинам… ничего неизвестно. Я, конечно, не скажу,
что это сумасбродство, потому что я ему служу, давно и убедился, что он мудрый
и милостивый правитель, обладающий всеми качествами, необходимыми монарху, но в
этом деле, наверно, кроется какая–то чертовщина.
Анджела
Дорогой отец, почему вы не защитили меня от такого позора?
Ведь если он меня отвергнет, что, наверно, и случится, я погибну от горя.
Панталоне
Разумеется он тебя отвергнет; но, дорогая моя, я и на колени
становился, и молил, и заклинал, чтоб он тебя от этого освободил, — но все было
напрасно. Я сказал ему, что мы родились в Венеции и, конечно, честные люди, но
мы бедны, и его щедрость и так уже возвысила нас не по заслугам, и мы недостойны
притязать на такую высокую честь. Дудки! Знаешь, что он мне ответил?
«Несправедливо было бы, раз я
Всем женщинам открыл свободный
доступ,
Позволить вашей дочери не быть
Среди других на этом испытанье».
Сколько я ни просил — дудки! Он только рассердился и велел
бросить в урну и твое имя. Ты вышла третьей. Что теперь делать? Надо идти. Ты,
может быть, думаешь, что мне приятны сплетни и россказни остроумцев? У меня
разрывается сердце, Анджела, у меня разрывается сердце!
Анджела
Я дрожу перед этим шагом, сознавая, что недостойна такого
величия. Впрочем, если он ищет в своих допросах искренности, преданности, если
он ищет любви…
Панталоне
Вот тебе и раз! Ты что же, влюблена, что ли, ветреница?
Анджела
Да, сознаюсь вам, как любящему отцу. Дорогой отец, у меня
хватило смелости безнадежно влюбиться в моего короля. Он откажет мне, отец, и я
умру не потому, что мне откажет монарх, бедной девушке должно быть чуждо такого
рода домогательство. Но я увижу себя отвергнутой, презренной тем, кто мне всего
дороже, в ком вся моя жизнь, — и это будет причиной моей гибели.
Панталоне
О, я несчастный! Что я слышу?
Анджела
Кроме того, я больше всего боюсь недовольства Тартальи,
который заинтересован в состязании не только потому, что в нем участвует его
дочь, но и сам всегда смотрит на меня влюбленными глазами и вздыхает. Еще
сегодня утром он уговаривал меня притвориться больной, чтобы не идти на допрос
в королевский кабинет.
Панталоне
Ловко! Вот и еще одна любовь с этой стороны! Небо заботится
о тебе, дочка. Я не знаю, что сказать. Но уже поздно, надо идти. Ты ведь
записана третьей. (Уходит.)
Анджела
Любовь, тебе я поручаю себя. (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Бригелла, Смеральдина.
Оба одеты по–восточному. У Смеральдины огромный веер,
большие цветы и
карикатурный султан из перьев на голове.
Бригелла
Да подними ты голову повыше! Не держи так неуклюже руки,
черт побери! Вот уже час, как я тебя учу, а ты все такая же колода. Ты мне
напоминаешь тех торговок, которые выкрикивают: «Розы, груши, сласти!»
Смеральдина
Как, братец? Неужели ты находишь, что я своим видом могу
влюбить в себя животное, а не только короля?
Бригелла
Что за манера выражаться! Если ты скажешь что–нибудь в этом
роде его величеству, клянусь честью, он заставит тебя влюбиться в своего
конюха. Вообще я предпочел бы видеть тебя одетой по–венециански, с красивым
шиньоном и небрежной накидкой.
Смеральдина
Вот сумасшедший! Бьюсь об заклад, если я отправлюсь в этом
виде в Венецию, то покорю всех венецианцев, обладающих хорошим вкусом.
Берретини украдут десять фасонов из этого наряда и в три дня опустошат кошельки
всех венецианских женщин.
Бригелла
Разумеется, новизна всегда имеет успех, и вот поэтому, если
бы ты предстала перед королем Серендиппа в венецианском костюме, ты поразила бы
его новизной. Нечего делать, приходится пускаться на хитрость. Ведь если ты
влюбишь в себя его величество, ты станешь королевой, а я, как твой брат, из
дворецкого сделаюсь, по крайней мере, главнокомандующим.
Смеральдина
Ну, если все дело в том, чтобы заставить его влюбиться, предоставь
это мне. Вот уже три дня, как я читаю песнь Армиды Тассо и роль Кориски из
«Верного пастуха». Я приготовила самые прекрасные вздохи и обмороки, какие
только существуют. И с легкостью могу спеть стихи Ариосто:
Стал от любви неистов и безумен
Тот, кто считался прежде мудрецом.
Бригелла
Довольно; молю небо, чтобы это было так; но твоя рожа… твоя
фигура… Довольно, идем, бросимся в пучину. (Хочет уйти.)
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Те же и Труффальдино.
Труффальдино одет по–восточному, в зеленый костюм
птицелова с несколькими
шутовскими дудками, привязанными на груди.
Труффальдино, встретив Смеральдину и Бригеллу, высмеивает
карикатурный наряд Смеральдины. Спрашивает, куда она идет.
Бригелла, — представиться в королевский кабинет на
конкурс королевской супруги.
Труффальдино, удваивая насмешки, высмеивает Смеральдину.
Смеральдина грозит ему с преувеличенной серьезностью.
Труффальдино спрашивает, правду ли она говорит.
Смеральдина, — сущую правду.
Бригелла говорит, что не следует унижаться до разговора с
таким негодяем. Подает руку Смеральдине; прияв гордый вид, они хотят удалиться.
Труффальдино протестует с гневом и говорит, что помешает
Смеральдине конкурировать на роль королевской жены, так как она обещала ему
выйти за него замуж.
Смеральдина отвечает, что королевский приказ разрывает
всякие обещания.
Труффальдино говорит, что попросит его величество не
совершать подобной несправедливости.
Бригелла смеется, прибавляет, что его сестра, которая
стремится к трону, не должна вступать в, брак с каким–то несчастным птицеловом.
Они спорят о своем положении и происхождении.
Труффальдино плачет.
Смеральдина тронута, она трагически утешает его, обещает
свои благодеяния, когда будет королевой, и уходит с Бригеллой.
Труффальдино остается в отчаянии.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Труффальдино, Леандро.
Леандро, на одной стороне сцены, горюет о том, что
Клариче, его возлюбленная, будет за свою красоту избрана королем, а он
останется обманутым.
Труффальдино, на другой стороне сцены, глубоко
огорченный, делает преувеличенное описание красот Смеральдины и изображает ее
ужасной. Он боится, как бы на нее не пал выбор короля; впадает в отчаяние.
Леандро жалуется на непостоянство Клариче; решает, что
честолюбие Тартальи привело ее к этому шагу и заставило пойти в королевский
кабинет,
Труффальдино, на другой стороне сцены, нелепо пародирует
его слова применительно к Смеральдине; решает, что ее принудил к этому сводник
Бригелла, ее братец.
Оба плачут, замечают друг друга. Спрашивают друг друга о
причине слез.
Леандро утверждает, что избранницей будет Клариче.
Труффальдино возражает, что избрана будет Смеральдина.
Они горячатся по поводу своих мнений и своего хорошего
вкуса; забывают об опасности и своей страсти.
Леандро выражает надежду, принимая во внимание две тысячи
семьсот сорок восемь отвергнутых девиц, которые представлялись королю, что
Клариче не будет среди них белой вороной, и уходит.
Труффальдино заявляет, что если король откажется от
Смеральдины, то и ему будет совсем не жалко получить отказ. (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Декорация меняется и изображает королевский кабинет
Дерамо с входной дверью на заднем плане. По обе стороны двери находятся две
ниши, в которых помещены две статуи. Статуя налево изображается живым
человеком, спрятанным до пояса и набеленным так, чтобы публика приняла его за
изваяние, подобное стоящему справа. Человек, изображающий это изваяние, должен
быть комиком и должен уметь играть последующие сцены так, как это будет
указано. Предполагается, что эта статуя — одна из тех двух великих магических
тайн, сообщенных королю Дерамо волшебником Дурандарте, о которых упоминал в
прологе Чиголотти. Посередине кабинета подушки для сидения на восточный лад.
Дерамо один.
Дерамо
Итак, теперь я должен, по совету
Министра, осторожного Тартальи,
Избрать себе супругу.
(Оборачивается к изваянию.)
Помоги мне,
О мага Дурандарте дар бесценный!
Смеясь притворству лицемерных женщин,
Вскрывая их неискреннюю сущность,
Ты до сих пор всегда мне был защитой,
Спасал от нерушимых брачных уз.
О тайный друг, известный только мне,
Не оставляй меня. Твоя улыбка
Изобличит неверность и коварство
Всех, что сегодня здесь должны
предстать.
Пусть лучше без наследника оставлю
Я трон и царство, чем отдамся в руки
Обманщице, которая предаст
Мою любовь и честь и будет вечно
Питать ко мне вражду, а мне придется
Всегда во всем ее подозревать.
Сюда идет Тартальи дочь. Посмотрим,
Насколько искренна она. Мой опыт
Подсказывает мне, что нет на свете
Той женщины, что правду говорит.
(Садится.)
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Дерамо, Клариче, Стража, сопровождающая Клариче. Клариче
входит через среднюю дверь. Идущая впереди нее стража расступается, чтобы дать
ей дорогу, и заслоняет от публики обе статуи. Дерамо делает страже знак
удалиться.
Стража уходит и закрывает дверь.
Дерамо
Садитесь же, Клариче, не смущайтесь
Присутствием монарха. Вы должны
Непринужденно говорить со мною.
В войне и мире ваш отец прославлен,
И унижаться не пристало вам.
Клариче (грустно)
Мой государь, благодарю за милость;
Мой долг повиноваться — я сажусь.
(Садится.)
Дерамо
Вы знаете, что должен я избрать
Себе жену и царству королеву.
Достойней вас найти мне нелегко.
Казалось бы, что дочь Тартальи вправе
Рассчитывать на этот сан. И прежде
Хочу услышать я из ваших уст,
Действительно ль вам брак со мной
желанен.
Клариче
Ужель найдется девушка на свете,
Которой бы желанным не был этот
Высокий брак, король великодушный,
Пример всех доблестей и благочестья.
Дерамо
(незаметно для Клариче оборачивается и смотрит украдкой на
изваяние, которое не подает никакого знака)
Туманны эти речи. Я хочу
Узнать лишь ваше мнение, Клариче.
Конечно, многим было бы приятно
Вступить со мною в брак, но, может
быть,
Смешаться не хотите с их толпой, —
Вот что от вас желал бы я узнать.
Клариче
(в сторону)
Как он меня пытает!
(Громко.)
Неужели
Вы можете поверить, государь,
Что я средь стольких буду
безрассудной
И откажусь от счастья?
Дерамо
(оборачивается, как выше, к статуе, последняя не двигается)
Мне не ясен
Смысл ваших слов, Клариче. Говорю я
О вас одной. Скажите откровенно,
Хотите ль вы моею стать женой?
Клариче
(в сторону)
Отец, из–за тебя я лгать должна.
(Громко.)
Да, мой король, я этого хочу.
Дерамо
(оборачивается, как выше, к статуе, последняя делает
смеющееся лицо, затем снова приходит в неподвижность)
Клариче, нет, я знаю, что в душе
Вы просто оскорбить меня боитесь
Своим отказом. Может быть, страшит
вас
И что–нибудь другое, — только вы
Неискренни со мною. Ваше сердце,
Признайтесь мне, ведь занято другим?
Клариче
(в сторону)
Отец жестокий, ты меня заставил
Лгать, чтобы жизнь несчастную спасти.
(Громко.)
Нет, мой король, вас одного люблю я.
Конечно, я прекрасно понимаю,
Что недостойна царственной руки,
Но если вы считаете иначе,
Я только вашей быть хочу женой,
Других возлюбленных нет у меня.
Дерамо
(смотрит на статую, которая смеется сильнее, затем принимает
прежний вид)
Ну, хорошо, вы можете идти.
Я понял вас, Клариче. Никого
Ни огорчать, ни радовать не буду.
Сперва я должен выслушать других,
А там решу.
Клариче
(встает и отвешивает поклон, в сторону)
О, если б отказал он
И я к Леандро снова возвратилась!
Входит стража и закрывает собою обе статуи, Клариче
уходит. Стража следует
за ней.
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Дерамо один.
Дерамо
Да, без притворства женщину найти
Казалось бы мне странным!
(Статуе.)
Изваянье,
Благодарю тебя. Сжималось сердце.
Когда не видел я твоей улыбки,
Уж я боялся, что утратил ты
Свою таинственную силу.
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
Дерамо, Смеральдина, стража.
Стража делает так, как указано выше, затем выходит и
закрывает дверь.
Смеральдина приближается с нелепыми карикатурными
поклонами жестами.
Дерамо
Кто вы?
Садитесь.
(В сторону.)
Если я не ошибаюсь,
Она сестра дворецкого.
Смеральдина
(садясь)
Синьор,
Сестра Бригеллы я. Высокий род
Ведем мы из Ломбардии. Невзгоды
Принизили нас очень. Ну… и вот…
Но бедность красоты не умаляет.
Дерамо
(смотрит на статую, которая смеется)
Конечно. Но скажите мне, синьора,
Вы любите меня?
Смеральдина
(сильно вздыхая)
Ах, ах, тиран…
Какой вопрос… Меня вы покорили…
(Вздыхает.)
Дерамо
(смотрит на статую, которая смеется сильнее)
Скажите мне, когда бы вас избрал я
Своей супругой и, скончавшись вскоре,
Оставил вас вдовой, вы б горевали?
Смеральдина
(с преувеличенным жестом отчаяния)
Жестокий! Что сказали вы? О, если
Вы не свирепый тигр в людском
обличье,
Не говорите мне таких речей.
Ах, при одной лишь мысли стынет
кровь.
Мне дурно… помогите…
(Делает вид, что падает в обморок.)
Дерамо
(смотрит, как указано выше, статуя смеется все сильнее)
Вот несчастье!
Теперь придется слуг сюда позвать,
Чтобы отсюда унести ломбардку.
Слыша это, Смеральдина тотчас же приходит в себя.
Синьора, ваша страсть ко мне
чрезмерна.
Скажите, вы девица иль вдова?
Смеральдина
Будь я вдовой, ужели б я посмела
Монарху, что одних первин достоин,
Себя в супруги дерзко предложить?
Я девственна.
(С притворным смущением обмахивается веером.)
Дерамо
(глядит на статую, которая сильно смеется, со странными
гримасами и широко раскрытым ртом)
Ну, так. Теперь ступайте,
Ломбардская синьора. Я клянусь,
Что сколько женщин мне ни
представлялось,
Такого развлеченья не имел я
Ни от одной. Ступайте. Я решу.
Идите же.
Смеральдина
(вставая, весело)
Синьор, я вам сознаюсь,
Храню в груди я море сладких чувств.
Любви и всяких нежностей. Сказать их
Я не могу. Я к свадьбе берегу их.
Тогда поймете, как я люблю вас.
(В сторону.)
Победа! Он влюбился. Я царица.
(Отвешивает аффектированные поклоны со вздохами, по временам
оборачиваясь.)
Входит стража, чтобы встретить ее, и заслоняет собою обе
статуи; человек–статуя в этот момент заменяется как можно более схожим
изваянием.
Смеральдина уходит, стража следует за нею.
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Дерамо один.
Дерамо
(статуе)
Ах, милый истукан, какую радость
Дает мне смех твой! О мужья, отцы,
Любовники, как было бы вам кстати
Иметь в дому такое изваянье
И, вопрошая жен, сестер любимых,
Знать тайные их мысли… Впрочем… Нет,
То было бы ужаснейшим несчастьем
Для всех людей. Вот, если бы ты мог
Разоблачать не женщин, а мужчин
В их тайных побуждениях, тогда
Сумели бы всегда мы уберечься
От недостойных слуг, друзей неверных
И от министров, что предать готовы.
(Смотрит по направлению к двери.)
Вот Анджела идет сюда. Клянусь,
Найти ее такой же лицемерной
Мне будет грустно. Думал я в ней
встретить.
Безумное желанье! Долгий опыт
Мне запретил надеяться. Все ж, если…
Я грежу… Изваянье, дай мне знак.
ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
Дерамо, Анджела.
Анджела
(с благородной откровенностью)
Я здесь, синьор, по вашему приказу.
Не знаю, справедлив ли он.
Дерамо
Садитесь.
(В сторону.)
Какая восхитительная смелость!
(Анджеле.)
Я не был никогда несправедлив.
Анджелла
(садится)
Конечно, вы — король, и кто ж посмеет
В лицо вас осуждать и показать вам
Несправедливость ваших приказаний?
Дерамо
Насколько вижу я из ваших слов,
Мне кажется, в вас смелости достанет
Монарха упрекать, а если нет — Я сам
даю вам полную свободу.
Открыто говорите. Оскорбленья
Я в этом не увижу.
Анджела
(в сторону)
Ах, жестокий,
Меня он, ободряя, предает!
О бедное сердечко!
(Громко.)
Неужели
Сочтете справедливым вы, синьор,
Что стольких бедных девушек,
несчастных,
Рожденных в скромной и убогой доле,
К вам силою являться заставляют
На выборы супруги королевской
И этим льстят их ветреным умам?
А после, все в слезах, они уходят,
Исполнены стыда и огорченья,
Что вам пришлись не по сердцу, хоть,
может,
У них заслуг немного
(вздыхает)
и отказ
Понятен ваш. Ужели справедливо,
Что против воли я сюда пришла
И вы отвергли все мольбы отца
О том, чтоб вы не делали меня
Случайной жертвой вашего величья
И вашей проницательности дивной
Или (простите!) вашего каприза,
Которым стольких девушек–бедняжек
Вы оскорбили? О король Дерамо,
Не забывайте праведное небо, — Оно
ведь только время выжидает,
Чтоб покарать грехи. Я говорю
Не за себя — готова я к отказу.
Я говорю за тех несчастных женщин,
Что там стоят и с грустью ожидают
Час униженья. Пощадите их.
Пусть Анджела последней будет
жертвой,
Которой суждено отказа горечь
Перенести насильно. Мой король,
Простите, но вы дали мне свободу,
И я свободно с вами говорила.
Дерамо
(в сторону)
Каким дурманом ум мой опьянен!
(Смотрит на статую, которая не двигается.)
И все же неподвижно изваянье.
Ужель и вправду сердце в ней не
лживо?
Нет, нет, не верю…
(Громко.)
Вашу откровенность
Я, Анджела, прощаю и хвалю.
Ах, если бы всю правду вы узнали,
Вы так не говорили бы. Когда–то
Надеялся я девушку найти,
Которая бы искренней любовью
До самой смерти радость мне давала.
Я не нашел ее. Необходимость
Наследника оставить королевству
Меня сегодня снова заставляет
Возобновить попытку, но боюсь,
Что и на этот раз все будет тщетно.
Анджела
Но где же доказательства, синьор,
Что искренности нет у стольких
женщин?
Дерамо
Они в моих руках. Но не могу
Вам их открыть. Поверьте, это так.
(С нежностью.)
Ну вот… а вы… вы любите ль меня?
Анджела
(вздыхая)
О, если б я могла вас не любить,
Тогда бы неизбежный ваш отказ
Не поразил меня; смертельным горем.
Но все равно. Я жду его спокойно,
Хоть так спокойным быть вам не желаю,
Дерамо
(глядит на статую, которая, остается неподвижной. В сторону)
Над нею не смеется изваянье…
О, что за радость мне объемлет душу!
Не может быть… Ужели это правда?
(С восторгом.)
Вы будете любить меня до гроба,
До дня, когда я прежде вас умру?
Анджела
Да, если можно измерять любовью
Грядущие дела. Но, государь,
К чему мешать вопросов мрачных горечь
Со сладостью… Любовь… печаль…
надежда…
Я больше не могу.
(Плачет.)
Дерамо
(смотрит на статую, которая не двигается)
Он неподвижен.
И после стольких женщин оказалась
Правдивой эта венецьянка?
(Смотрит, как выше.)
Боже!
Неужто мне любовь слепит глаза,
И я не вижу правды… Нет, скажите…
(С волнением.)
Быть может, вам не люб я или есть
Другой у вас возлюбленный?.. О,
сжальтесь!
Молю вас, Анджела, откройте правду,
Пока я вас супругой не назвал.
Нет больше сил… Я, Анджела, люблю
вас,
Люблю вас так, что, если бы потом
Нашел вас лживой, я бы умер с горя.
Анджела
(встает и бросается к его ногам)
О, дайте мне скорее тот отказ,
Который принесет мне смерть! Дерамо,
Довольно оскорблений. Удержитесь
От бессердечных шуток. Что за честь
вам
Терзать сердца невинных и несчастных?
Я недостойна вас и это знаю,
Но я страдала много… Ах, Дерамо,
Я больше не могу… разбито сердце…
Не трогайте меня… Дерамо, сжальтесь,
Не смейтесь надо мной.
(Плачет навзрыд.)
Дерамо
(тронутый, смотрит, как выше, на статую, которая остается
неподвижной. Встает.)
О, дорогая,
Пример редчайший искренности женской!
Не плачьте. Встаньте. Был бы я
злодеем,
Такую душу дивную отвергнув.
Сюда, министры, стража! Пусть народ
Теперь ликует. Я нашел подругу.
Ту, что любить меня навеки будет.
Входит стража.
Анджела
Дерамо, нет, к чему вам смерть моя?
Готова я к отказу, но зачем
Его хотите сделать всенародным,
К чему жестокость? Я ведь вам
созналась,
Что недостойна вас.
Дерамо
О венецьянка,
Достойны вы великого монарха,
Вы истинной любви пример, который
Опровергает россказни глупцов,
Что разглашают всюду о притворстве,
Непостоянстве, ветрености пола,
Который Адриатики услада.
Войдите же, министры. Я супругу
Избрал себе. Я Анджелу избрал.
ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ
Те же, Тарталья и Панталоне.
Панталоне
(в восторге)
Моя дочь, ваше величество!
Дерамо
Да, вашу дочь, счастливейший отец,
Счастливей тем, что произвел на свет
Такую душу дивную, чем став
С сегодняшнего дня монарху тестем.
Тарталья
(злобно, в сторону)
Проклятый миг! Я чувствую, что гибну. Я теряю Анджелу, а моя
дочь теряет трон.
Панталоне
Ах, ваше величество, разве недостаточно того, что мы без
всяких заслуг получили от вас столько благодеяний, а вы теперь хотите так
возвысить бедную девушку!
Дерамо
Я только возвышаю добродетель
На должное ей место. Государство
Нуждается в наследнике и этим
Меня избрать супругу заставляет.
Достойней Анджелы я не нашел.
Тарталья
(с притворной веселостью)
Ура, ура… Ваше величество, я радуюсь. Вы не могли сделать
лучшего выбора. Анджела, я утешаюсь. Панталоне, я не могу выразить моей
радости. (В сторону.) Я в бешенстве. О, смерть! о, ад! о, мщенье!
Панталоне
Дорогая дочка, никогда не забывай своего происхождения, не
возносись. Благодари каждое мгновение небо, которое посылает нам счастье, но от
которого идут и непредвиденные беды. Довольно. Наш король сделает мне милость и
позволит поговорить с тобой часика два наедине, чтобы я мог дать тебе пару
советов, несколько предостережений доброго старика отца. Но мне все же кажется
невозможным…
Дерамо
К чему сомненье! Вот моя рука, —
И, если только Анджела согласна,
Она моя супруга.
Анджела
Государь,
Даю и я вам руку, с нею ж вместе
Все помыслы и верность навсегда.
Берутся за руки.
Тарталья
(в сторону)
Я издыхаю от ярости. (Громко.) Но как же, возлюбленнейший
монарх, вы потеряли столько времени, чтобы нас утешить, и после двух тысяч
семисот сорока восьми девиц эта венецьянка?..
Дерамо
Теперь все расскажу. Пять лет назад
От мага Дурандарте я в подарок
Великие две тайны получил,
Из них одна пред вами
(показывает статую),
а другую
Храню я в сердце. Это изваянье
Имеет свойство дивное смеяться
Над лицемерьем женщин. До сих пор
Лишь Анджела была пред ним не лживой.
Ее и выбрал я.
Анджела делает жест изумления.
Панталоне
Вот так штука!
Тарталья
(злобно)
Что ж, эта статуя смеялась над Клариче? Значит, моя дочь
обманщица? С вашего разрешения, я сейчас же пойду и зарежу ее.
Дерамо
Остановитесь!
Клариче влюблена в другого. Знал он,
Что недостойна стать она моей.
О Анджела, невинная голубка,
Я так люблю вас, так вам доверяю,
Что не хочу иметь вблизи возможность
Любовь и верность вашу заподозрить.
И в знак того, что сердце и доверье
Готов навеки в жертву принести
Я вашей добродетели и чувству,
Я разбиваю адский истукан,
(обнажает шпагу)
Чтоб не искать в вас пятен и обмана.
(Разбивает статую.)
Пусть это будет каждому уроком,
Как уничтожить ревность, подозренья,
Тягчайшие обиды верных жен
И поводы к великим преступленьям.
Пускай ликует город. Вы, Тарталья,
Теперь довольны будете. Да ну же,
Встряхнитесь, бросьте грусть за вашу
дочь,
Идемте веселиться. На сегодня
Назначим мы веселую охоту.
В храм, Анджела.
Анджела
За вами, мой король,
Последую я в радостном смущенье.
Уходят.
Панталоне
Клянусь честью, все это мне кажется сном. Пойду напишу пару
строк о моей радости брату моему Больдо в Венецию. Хотя и уверен, что это
известие и без того попадет в госпожу газету, все же я хочу написать госпожу
записку через посредство госпожи почты. (Уходит.)
Тарталья
Дочь моя отвергнута. Моя Анджела! Моя Анджела потеряна. Я
чувствую в своем сердце ярость, зависть, честолюбие, любовь, ревность — язвы,
которые грызут меня, пожирают. Человек моих достоинств! Я не могу скрыть того
потрясения, которое я испытываю во всем теле. Надо пересилить себя. И в такой
момент я должен отправиться на охоту, чтобы развлечься. Будь проклята моя дочь,
Панталоне, король и адское изваяние! Я буду внимательным, таким внимательным,
что улучу минуту для осуществления моей мести, одной из самых ужасных, какие
когда–либо изображались в театре. Мои потомки, слыша рассказ о нем, брякнутся в
ужасе задом об пол.
|
