20
Наутро Павел Петрович просматривал приказы. Полковник Киже
был внезапно произведен в генералы. Это был полковник, который не клянчил
имений, не лез в люди за дяденькиной спиной, не хвастун, не щелкун. Он нес
службу без ропота и шума.
Павел Петрович потребовал его формулярные списки. Он
остановился над бумагой, из которой явствовало, что полковник подпоручиком был
сослан в Сибирь за крик под императорским окном: "караул". Он кое-что
в тумане вспомнил и улыбнулся. Там была какая-то легкая любовная история.
Как кстати был бы теперь человек, который в нужное время
крикнул бы "караул" под окном. Он пожаловал генералу Киже усадьбу и
тысячу душ.
Вечером того же дня имя генерала Киже всплыло на
поверхность. О нем говорили.
Некто слышал, как государь сказал графу Палену с улыбкой,
которой давно не видали:
- Дивизией погоди его обременять. Он потребен на важнейшее.
Никто, кроме Беннигсена, не хотел сознаться, что ничего не
знает о генерале. Пален щурился.
Обер-камергер Александр Львович Нарышкин вспомнил генерала:
- Ну да, полковник Киже... Я помню. Он махался с
Сандуновой...
- На маневрах под красным...
- Помнится, родственник Олсуфьеву, Федору Яковлевичу...
- Он не родственник Олсуфьеву, граф. Полковник Киже из
Франции. Его отец был обезглавлен чернью в Тулоне.
21
События шли быстро. Генерал Киже был вызван к императору. В
тот же день императору донесли, что генерал опасно заболел.
Он крякнул с досадой и отвертел пуговицу у Палена,
принесшего весть.
Он прохрипел:
- Положить в гошпиталь, вылечить. И если, сударь, не
вылечат...
Императорский камер-лакей ездил в гошпиталь дважды в день
справляться о здоровье.
В большой палате, за наглухо закрытыми дверьми, суетились
лекаря, дрожа, как больные.
К вечеру третьего дня генерал Киже скончался.
Павел Петрович уже не сердился. Он посмотрел на всех
туманным взглядом и удалился к себе.
22
Похороны генерала Киже долго не забывались С.-Петербургом, и
некоторые мемуаристы сохранили их подробности.
Полк шел со свернутыми знаменами. Тридцать придворных карет,
пустых и наполненных, покачивались сзади. Так хотел император. На подушках
несли ордена.
За черным тяжелым гробом шла жена, ведя за руку ребенка.
И она плакала.
Когда процессия проходила мимо замка Павла Петровича, он
медленно, сам-друг, выехал на мост ее смотреть и поднял обнаженную шпагу.
- У меня умирают лучшие люди.
Потом, пропустив мимо себя придворные кареты, он сказал по
латыни, глядя им вслед:
- Sic transit gloria mundi.[Так проходит слава мира (лат.)]
23
Так был похоронен генерал Киже, выполнив все, что можно было
в жизни, и наполненный всем этим: молодостью и любовным приключением,
наказанием и ссылкою, годами службы, семьей, внезапной милостью императора и
завистью придворных.
Имя его значится в "С.-Петербургском Некрополе", и
некоторые историки вскользь упоминают о нем.
В "Петербургском Некрополе" не встречается имени
умершего поручика Синюхаева.
Он исчез без остатка, рассыпался в прах, в мякину, словно
никогда не существовал.
А Павел Петрович умер в марте того же года, что и генерал
Киже, - по официальным известиям, от апоплексии.
|
