ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Робинзон на новоселье. – Коза и козленок
Трудно мне было перетаскивать в крепость все мои богатства – провизию,
оружие и другие вещи. Еле справился я с этой работой. И сейчас же пришлось
взяться за новую: разбить большую, прочную палатку.
В тропических странах дожди, как известно, бывают чрезвычайно
обильны и в определенное время года льют без перерыва много дней. Чтобы предохранить
себя от сырости, я сделал двойную палатку, то есть сначала поставил одну
палатку, поменьше, а над нею – другую, побольше. Наружную палатку я накрыл
брезентом, захваченным мною на корабле вместе с парусами.
Теперь я спал уже не на подстилке, брошенной прямо на землю, а в очень
удобном гамаке, принадлежавшем помощнику нашего капитана.
Я перенес в палатку все съестные припасы и прочие вещи, которые
могли испортиться от дождей. Когда все это было внесено внутрь ограды, я
наглухо заделал отверстие, временно служившее мне дверью, и стал входить по приставной
лестнице, о которой уже сказано выше. Таким образом, я жил, как в укрепленном замке,
огражденный от всяких опасностей, и мог спать совершенно спокойно.
Заделав ограду, я принялся копать пещеру, углубляя естественную впадину
в горе. Пещера приходилась как раз за палаткой и служила мне погребом.
Выкопанные камни я уносил через палатку во дворик и складывал у ограды с
внутренней стороны. Туда же ссыпал я и землю, так что почва во дворике
поднялась фута на полтора.
Немало времени отняли у меня эти работы. Впрочем, в ту пору меня занимали
многие другие дела и случилось несколько таких происшествий, о которых я хочу
рассказать.
Как-то раз, еще в то время, когда я только готовился ставить палатку
и рыть пещеру, набежала вдруг черная туча и хлынул проливной дождь. Потом блеснула
молния, раздался страшный удар грома.
В этом, конечно, не было ничего необыкновенного, и меня испугала не
столько самая молния, сколько одна мысль, которая быстрее молнии промелькнула у
меня в уме: "Мой порох!"
У меня замерло сердце. Я с ужасом думал: "Один удар молнии может
уничтожить весь мой порох! А без него я буду лишен возможности обороняться от
хищных зверей и добывать себе пищу". Странное дело: в то время я даже не
подумал о том, что при взрыве раньше всего могу погибнуть я сам.
Этот случай произвел на меня такое сильное впечатление, что, как только
гроза прошла, я отложил на время все свои работы по устройству и укреплению
жилища и принялся за столярное ремесло и шитье: я шил мешочки и делал ящички
для пороха. Нужно было разделить порох на несколько частей и каждую часть
хранить отдельно, чтобы они не могли вспыхнуть все сразу.
На эту работу у меня ушло почти две недели. Всего пороху у меня было
до двухсот сорока фунтов. Я разложил все это количество по мешочкам и ящичкам,
разделив его по крайней мере на сто частей.
Мешочки и ящички я запрятал в расселины горы, в таких местах, куда
не могла проникнуть сырость, и тщательно отметил каждое место. За бочонок с подмоченным
порохом я не боялся – этот порох и без того был плохой – и потому поставил его,
как он был, в пещеру, или в свою "кухню", как я мысленно называл ее.
Все это время я раз в день, а иногда и чаще, выходил из дому с
ружьем – для прогулки, а также для того, чтобы ознакомиться с местной природой
и, если удастся, подстрелить какую-нибудь дичь.
В первый же раз как я отправился в такую экскурсию, я сделал открытие,
что на острове водятся козы. Я очень обрадовался, но вскоре оказалось, что козы
необычайно проворны и чутки, так что подкрасться к ним нет ни малейшей возможности.
Впрочем, это не смутило меня: я не сомневался, что рано или поздно научусь
охотиться за ними.
Вскоре я подметил одно любопытное явление: когда козы были на
вершине горы, а я появлялся в долине, все стадо тотчас же убегало от меня прочь;
но если козы были в долине, а я на горе, тогда они, казалось, не замечали меня.
Из этого я сделал вывод, что глаза у них устроены особенным образом: они не
видят того, что находится наверху. С тех пор я стал охотиться так: взбирался на
какой-нибудь холм и стрелял в коз с вершины.
Первым же выстрелом я убил молодую козу, при которой был сосунок.
Мне от души было жаль козленка. Когда мать упала, он продолжал смирно стоять возле
нее и доверчиво глядел на меня. Мало того, когда я подошел к убитой козе,
взвалил ее на плечи и понес домой, козленок побежал за мной. Так мы дошли до
самого дома. Я положил козу на землю, взял козленка и спустил его через ограду
во двор. Я думал, что мне удастся вырастить его и приручить, но он еще не умел
есть траву, и я был принужден его зарезать. Мне надолго хватило мяса этих двух животных.
Ел я вообще немного, стараясь по возможности беречь свои запасы, в особенности
сухари.
После того как я окончательно устроился в своем новом жилище, мне пришлось
задуматься над тем, как бы мне скорее сложить себе печь или вообще какой-нибудь
очаг. Необходимо было также запастись дровами.
Как я справился с этой задачей, как я увеличил свой погреб, как постепенно
окружил себя некоторыми удобствами жизни, я подробно расскажу на дальнейших
страницах.
|