Стихотворения, не включавшиеся в собрание сочинений Козьмы Пруткова
Эпиграмма
№ II
Мне, в размышлении глубоком,
Сказал однажды Лизимах:
«Что зрячий зрит здоровым оком,
Слепой не видит и в очках!»
К
толпе
Клейми, толпа, клейми в чаду сует
всечасных
Из низкой зависти мой громоносный
стих:
Тебе не устрашить питомца муз
прекрасных.
Тебе не сокрушить треножников
златых!..
Озлилась ты?! так зри ж, каким
огнем презренья,
Какою гордостью горит мой ярый взор,
Как смело черпаю я в море
вдохновенья
Свинцовый стих тебе в позор!
Да, да! клейми меня!.. Но не бесславь
восторгом
Своим бессмысленным поэта вещих слов!
Я ввек не осрамлю себя презренным
торгом,
Вовеки не склонюсь пред
сонмищем врагов:
Я вечно буду петь и песней
наслаждаться,
Я вечно буду пить чарующий нектар.
Раздайся ж прочь, толпа!..
довольно насмехаться!
Тебе ль познать Пруткова дар?!
Постой!.. Скажи: за что ты злобно так
смеешься?
Скажи: чего давно так ждешь ты
от меня?
Не льстивых ли похвал?! Нет, их ты не
дождешься!
Призванью своему по гроб не
изменя,
Но с правдой на устах, улыбкою
дрожащих,
С змеею желчною в изношенной
груди,
Тебя я наведу в стихах, огнем
палящих,
На путь с неправого пути!
Возвращение
из Кронштадта
Еду я на пароходе,
Пароходе винтовом;
Тихо, тихо все в природе,
Тихо, тихо все кругом.
И, поверхность разрезая
Темно-синей массы вод,
Мерно крыльями махая,
Быстро мчится пароход.
Солнце знойно, солнце ярко;
Море смирно, море спит;
Пар, густою черной аркой,
К небу чистому бежит...
На носу опять стою я,
И стою я, как утес,
Песни солнцу в честь пою я,
И пою я не без слез!
С крыльев[1] влага золотая
Льется шумно, как каскад,
Брызги, в воду упадая,
Образуют водопад,—
И кладут подчас далеко
Много по морю следов
И премного и премного
Струек, змеек и кругов.
Ах! не так ли в этой жизни,
В этой юдоли забот,
В этом море, в этой призме
Наших суетных хлопот
Мы — питомцы вдохновенья —
Мещем в свет свой громкий стих
И кладем в одно мгновенье
След во всех сердцах людских?!
Так я думал, с парохода
Быстро на берег сходя;
И пошел среди народа,
Смело в очи всем глядя.
[1]
Необразованному читателю родительски объясню, что крыльями называются в
пароходе лопасти колеса или двигательного винта.
Эпиграмма
№ III
Пия душистый сок цветочка,
Пчела дает нам мед взамен;
Хотя твой лоб — пустая бочка,
Но все же ты не Диоген.
Пятки
некстати
Басня
У кого болит затылок,
Тот уж пяток не чеши!
Мой сосед был слишком пылок.
Жил в деревне он, в глуши.
Раз случись ему, гуляя,
Головой задеть сучок;
Он, недолго размышляя,
Осердяся на толчок,
Хвать рукой за обе пятки —
И затем в грязь носом хвать!..
Многие привычки гадки,
Но скверней не отыскать
Пятки попусту хватать!
К
друзьям после женитьбы
Я женился; небо вняло
Нашим пламенным мольбам;
Сердце сердцу весть подало,
Страсть ввела нас в светлый храм.
О друзья! ваш страх напрасен;
У меня ль не твердый нрав?
В гневе я суров, ужасен,
Страж лихой супружних прав.
Есть для мести черным ковам
У женатого певца
Над кроватью, под альковом,
Нож, ружье и фунт свинца!
Нож вострей швейцарской бритвы,
Пули меткие в мешке;
А ружье на поле битвы
Я нашел в сыром песке...
Тем ружьем в былое время
По дрохвам певец стрелял
И, клянусь, всегда им в темя
Всем зарядом попадал!
От
Козьмы Пруткова к читателю в минуту
откровенности
и раскаяния
С улыбкой тупого сомненья, профан, ты
Взираешь на лик мой и гордый
мой взор;
Тебе интересней столичные франты,
Их пошлые толки, пустой
разговор.
Во взгляде твоем я, как в книге,
читаю,
Что суетной жизни ты верный клеврет,
Что нас ты считаешь за дерзкую стаю,
Не любишь; но слушай, что
значит поэт.
Кто с детства, владея стихом по
указке,
Набил себе руку и с детских же
лет
Личиной страдальца, для вящей
огласки,
Решился прикрыться,— тот истый поэт!
Кто, всех презирая, весь мир
проклинает,
В ком нет состраданья и жалости нет,
Кто с смехом на слезы несчастных
взирает,—
Тот мощный, великий и сильный поэт!
Кто любит сердечно былую Элладу,
Тунику, Афины, Ахарны, Милет,
Зевеса, Венеру, Юнону, Палладу,—
Тот чудный, изящный, пластичный поэт!
Чей стих благозвучен, гремуч, хоть
без мысли,
Исполнен огня, водометов,
ракет,
Без толку, но верно по пальцам
расчислен,—
Тот также, поверь мне, великий
поэт!..
Итак, не пугайся ж, встречался с
нами,
Хотя мы суровы и дерзки на вид
И высимся гордо над вами
главами;
Но кто ж нас иначе в толпе отличит?!
В поэте ты видишь презренье и злобу;
На вид он угрюмый, больной, неуклюж;
Но ты загляни хоть любому в утробу,—
Душой он предобрый и телом предюж.
К
месту печати
м.
п.
Люблю тебя, печати место,
Когда без сургуча, без теста,
А так, как будто угольком,
«М. П.» очерчено кружком!
Я не могу, живя на свете,
Забыть покоя и мыслете,
И часто я, глядя с тоской,
Твержу: «мыслете и покой»!
Современная
русская песнь
Уж как мы ль, друзья, люди русские!..
Всяк субботний день в банях паримся,
Всякий божий день жирны щи едим,
Жирны щи едим, гречневку лопаем,
Всё кваском родным запиваючи,
Мать святую Русь поминаючи,
Да любовью к ней похваляючись,
Да всё русскими называючись...
И как нас-то все бранят попусту,
Что ничего-то мы и не делаем,
Только свет коптим, прохлаждаемся,
Только пьем-едим, похваляемся...
Ах, и вам ли, люди добрые,
Нас корить-бранить стыдно б,
совестно:
Мы работали б, да хотенья нет;
Мы и рады бы, да не хочется;
Дело плевое, да труда бежим!..
Мы труда бежим, на печи лежим,
Ходим в мурмолках, да про Русь
кричим,
Всё про Русь кричим,— вишь, до
охрипу!
Так еще ль, друзья, мы не русские?!
|
