Джеймс Барри «Питер Пэн и Венди»

Глава 11. Сказка Венди

– Ну так слушайте, – сказала Венди, начиная свою сказку. Люлька, в которой лежал Майкл, стояла у её ног, а семеро мальчиков лежали на кровати. – Жил-был один человек…

– Пусть лучше будет женщина! – перебил Задира.

– Пусть лучше будет белая мышь! – вставил Задавака.

– Успокойтесь, – сказала Венди, – будет там и женщина, и…

– Мам! – закричал первый Близнец. – Правда, там будет женщина? И она не умрёт, нет?

– Нет, конечно нет.

– Я очень рад, что она не умрёт, – сказал Шалун. – А ты рад, Джон?

– Конечно.

– А ты, Задавака?

– Пожалуй.

– А вы, Близнецы?

– И мы рады.

– Ах, боже мой, – вздохнула Венди.

– А ну потише! – прикрикнул на мальчиков Питер, решив, что надо дать Венди рассказать её сказку, хотя ему самому эта сказка казалась просто чудовищной. Он всегда стоял за справедливость.

– Этого человека, – продолжала Венди, – звали мистер Дарлинг, а эту женщину – миссис Дарлинг.

– Я с ними знаком, – похвалился Джон, чтобы позлить остальных.

– И я, кажется, тоже, – сказал Майкл неуверенно.

– Они были муж и жена, – объяснила Венди. – И угадайте, кто у них был?

– Белые мыши! – весело закричал Задавака. – Нет!

– Никак не догадаюсь, – сказал Шалун, хоть он и знал эту сказку наизусть.

– Тише, Шалун. У них было трое потомков.

– А что такое потомки?

– Ну, вот, например, ты, Близнец, – потомок.

– Слышишь, Джон? Я потомок!

– Потомки – это просто дети, – сказал Джон.

– Ах, боже мой! – вздохнула Венди. – У этих детей была верная няня по имени Нэна, но однажды мистер Дарлинг рассердился и посадил её на цепь во дворе, и тогда дети улетели из дому.

– Чудесная сказка! – сказал Задавака.

– Они улетели, – продолжала Венди, – на Нигдешний остров, где живут пропавшие мальчишки.

– Так я и думал, – сказал Задира взволнованно. – Не знаю почему, но только я так и думал!

– Венди! – закричал Шалун. – Скажи, а среди пропавших мальчишек был Шалун?

– Да.

– Я в сказке! Ура! Задавака, я в сказке!

– Тише, успокойтесь! Подумайте лучше о бедных родителях, оставшихся без детей!

– О-о! – застонали мальчики разом, хотя бедные родители их ни капельки не беспокоили.

– Подумайте о пустых кроватках!

– О-о!

– Как всё это грустно, – сказал первый Близнец весело.

– Конец у этой сказки, по-моему, будет печальный, – подхватил второй Близнец. – А ты как думаешь, Задавака?

– Я очень волнуюсь.

– Если бы вы знали, как велика материнская любовь, – сказала Венди с торжеством, – вы бы не волновались.

Она приближалась к тому месту в своей сказке, которое Питер ненавидел всей душой.

– Материнская любовь – это вещь, – сказал Шалун и изо всех сил ударил Задаваку подушкой. – Как по-твоему, Задавака?

– Пожалуй, – ответил Задавака и ударил Шалуна подушкой.

– Понимаете, – продолжала спокойно Венди, – наша героиня знала, что мама всегда оставляет окно открытым, чтобы дети могли прилететь обратно, вот почему они так долго не возвращались и жили в своё удовольствие.

– А потом они вернулись?

– Давайте заглянем в будущее, – сказала Венди, подходя к самому трудному и самому чудесному месту в сказке.

И все мальчики вытянули шеи, чтобы легче было заглянуть в будущее.

– Прошли годы… Кто эта изящная женщина неопределённого возраста, выходящая из вагона на лондонском вокзале?

– Ах, Венди, кто она? – закричал Задавака, словно он слышал эту сказку впервые.

– Неужели это?… Да… Нет… Да, так оно и есть… Неужели это прекрасная Венди?!

– О-о!

– А эти два рослых юноши, что с таким достоинством идут рядом с нею? Неужели это Майкл и Джон? Да, так и есть!

– О-о!

– „Смотрите, дорогие братья, – говорит Венди, указывая наверх. – Окно открыто! Вот награда за нашу веру в материнскую любовь“. И они влетели в окно, к маме и папе. Задёрнем же занавес над этой счастливой сценой, ибо перо не в силах её описать.

Вот и вся сказка. Мальчикам она нравилась так же, как и самой рассказчице. Всё в этой сказке так, как должно быть, правда? Мы улетаем, словно самые бессердечные существа (дети все таковы, но они так милы!), живём, ни о ком не думая, а потом, как только нам потребуется особое внимание, мы благородно возвращаемся домой, уверенные, что нас встретят объятиями, а не шлепками.

Так велика была их вера в материнскую любовь, что они решили: ещё немножко можно ни о ком не думать!

Но у одного из них не было этой веры, и, услышав конец сказки, он глухо застонал.

– Что с тобой, Питер? – вскричала Венди, подбегая к нему. Она решила, что он заболел, и осторожно пощупала ему живот.

– Где у тебя болит?

– Это совсем другая боль, – сказал Питер загадочно.

– Какая же? Говори!

– Венди, ты не знаешь, что такое матери!

Мальчики в ужасе окружили Питера, его волнение их напутало, и он поведал им то, о чем молчал до сих пор.

– Было время, – сказал он, – когда и я, как вы, думал, что моя мама всегда будет держать окно открытым, и я не возвращался много лун подряд, но вот наконец я прилетел домой. И что же? Окно было заперто, потому что мама совсем забыла обо мне, а в моей кровати спал другой мальчик!

Не знаю, так ли всё было на самом деле, но Питер так думал, и это их испугало.

– Ты уверен, что мамы все такие? – Да!

Так вот, значит, какие они! Изменщицы, жабы!

Значит, лучше не рисковать, подумали они. Уж кто-кто, а дети знают, когда следует уступить.

– Венди, вернёмся домой, – закричали Джон и Майкл разом.

– Хорошо, – согласилась она, крепко обнимая братьев.

– Сегодня? – вскричали, растерявшись, пропавшие мальчишки.

В глубине сердца (или того, что каждый из них называл своим сердцем) они твёрдо верили, что могут прекрасно обойтись и без мам, – это только мамам кажется, будто без них нельзя обойтись.

– Сию же минуту, – ответила Венди решительно, потому что в голову ей пришла ужасная мысль: „А что, если мама уже надела – хотя бы частично – траур?“

В своём волнении она и не подумала о том, каково сейчас Питеру, она только строго сказала ему:

– Питер, ты всё устроишь, что нужно?

– Пожалуйста, – ответил он так спокойно, будто она попросила его передать орехи.

Они и не подумали сказать: „Как жаль, что приходится расставаться!“ Если ей это не пришло в голову, то уж Питер сам ни за что этого не скажет! Но, конечно, ему было очень горько, и он так рассердился на взрослых, которые вечно всё портят, что, вылезая в своё дерево, он нарочно стал дуть с быстротой пять раз в секунду. Дело в том, что на острове существует поверье, будто стоит тебе дунуть, как тут же кто-то из взрослых умирает, а Питеру хотелось поскорее им отомстить.

Затем, отдав необходимые распоряжения индейцам, он вернулся в подземный дом, где в его отсутствие разыгралась недостойная сцена. Мысль о том, что они могут потерять Венди, привела пропавших мальчишек в ужас. Они окружили её, и в голосах их зазвучала угроза.

– Нам теперь будет хуже, чем до неё, – говорили они.

– Мы её не отпустим!

– Возьмём её в плен!

– Закуем её в цепи!

В этом отчаянном положении инстинкт подсказал Венди, к кому обратиться за помощью.

– Шалун! – крикнула она. – Защити меня!

Не правда ли, странно? Она попросила о помощи Шалуна, самого глупого из всех! Однако на этот раз Шалун показал себя настоящим мужчиной. Куда девалась вся его глупость?

– Конечно, я всего-навсего Шалун, – сказал он с достоинством, – и никто не обращает на меня внимания. Но первого, кто посмеет тронуть Венди, я проткну насквозь!

И он вытащил свой кинжал – в эту минуту солнце его славы поднялось в зенит. Мальчишки в смущении отступили. Тут вернулся Питер, и они сразу поняли, что от него поддержки не жди. Не такой он был человек, чтобы держать на острове девочку против её воли!

– Венди! – сказал Питер, шагая из угла в угол. – Я попросил индейцев пр овести вас через лес. Ты ведь быстро устаёшь, когда летишь.

– Спасибо, Питер.

– А потом, – продолжал он резко (ведь он привык, чтобы ему повиновались беспрекословно), – Динь покажет вам путь через море. Разбуди-ка её, Задавака!

Задаваке пришлось постучать дважды, прежде чем Динь удостоила его ответом, хоть она давно уже сидела на кровати и прислушивалась к разговору.

– Кто там? Как ты смеешь? Убирайся отсюда! – закричала она.

– Динь, тебе велено встать и проводить Венди! – крикнул Задавака. – Она улетает!

Конечно, Динь страшно обрадовалась, что Венди улетает, но ей совсем не хотелось её провожать, и она выложила всё, что думала, не стесняясь в выражениях. А потом притворилась, что снова заснула.

– Она сказала, что никуда не полетит! – воскликнул Задавака, ужасаясь такому чудовищному неповиновению.

Питер решительно направился к спальне этой молодой особы.

– Динь! – крикнул он. – Если ты сию же минуту не встанешь и не оденешься, я отдёрну занавеску и все увидят тебя в неглиже.

Увидят её неодетой! Этого Динь не могла стерпеть! Она тут же спрыгнула на пол.

– Кто сказал, что я не встаю?

Мальчишки между тем печально смотрели на Венди, готовую к путешествию. Они грустили не только потому, что она их покидала, но и потому, что знали: впереди её ждёт что-то хорошее, чего они никогда не увидят. Новизна, как всегда, манила их.

А Венди решила, что их волнуют более благородные чувства, и растаяла.

– Знаете, – сказала она, – если вы полетите с нами, то я почти уверена, что смогу уговорить папу и маму усыновить вас.

Приглашение предназначалось в первую очередь Питеру, но мальчишки думали только о себе и тут же запрыгали от радости.

– А они не подумают, что нас слишком много? – спросил Задавака, едва подпрыгнув вверх.

– Нет, – ответила Венди, быстро прикинув всё в уме. – Только придётся в гостиной поставить несколько кроватей. А по первым четвергам каждого месяца будем прятать их за ширмы.

– Питер, можно нам полететь? – взмолились мальчишки. Конечно, они думали, что если они полетят, то и он полетит с ними, впрочем, это их не очень беспокоило. Ради новизны дети готовы покинуть всё самое дорогое.

– Летите, – сказал Питер с горькой улыбкой. И они бросились собирать свои вещи.

– А теперь, Питер, – сказала Венди, думая, что всё уладилось, – выпей на дорогу лекарство.

Она очень любила поить их лекарством и, несомненно, слишком этим увлекалась. Правда, это была просто вода, но вода из тыквенной бутылки; Венди всегда встряхивала бутыль и считала капли, что, верно, придавало воде какие-то лечебные свойства. На этот раз, однако, ей не пришлось дать Питеру лекарство. Накапав сколько нужно, она повернулась к Питеру, но, увидев его лицо, почувствовала, что сердце у неё сжалось.

– Собирай свои вещи, Питер! – закричала она, задрожав.

– Нет, – ответил он с деланым равнодушием. – Я с вами не лечу, Венди.

– Нет, летишь!

– Нет, не лечу!

И чтобы показать ей, что ему всё равно, он запрыгал по комнате и весело засвистел в свою равнодушную свирель. Ей пришлось бегать за ним, хотя это было очень унизительно.

– Мы найдем твою маму, – уговаривала она.

Сказать по правде, если у Питера и была когда-то мама, то он по ней больше не скучал. Он и без неё прекрасно обходился. Он всё хорошенько обдумал, и если что-то и помнил о матерях, то одни лишь их недостатки.

– Нет, – сказал Питер твёрдо. – А вдруг она скажет, что я уже взрослый, а я хочу навсегда остаться мальчиком и веселиться вовсю.

– Но, Питер…

– Нет.

Пришлось сказать остальным:

– Питер остаётся.

Питер остаётся! Мальчики в недоумении уставились на него; на плечах они держали палки, а с палок свисали узелки. Если Питер остаётся, прежде всего подумали они, он, чего доброго, ещё захочет, чтобы и они остались. Но Питер был слишком горд для этого.

– Если вы найдёте своих мам, – сказал он зловещим голосом, – надеюсь, они вам понравятся.

Мальчикам стало как-то не по себе. Это замечание – такое бессердечное, правда? – заставило их призадуматься. Может, глупо было улетать?

– Ну ладно, – заметил Питер, – хватит хныкать и суетиться! Прощай, Венди!

И он бодро протянул ей руку, словно давая понять, что теперь им действительно пора уходить, так как у него ещё уйма всяких дел.

Пришлось Венди удовольствоваться рукопожатием, ведь о „напёрстке“ не было и речи.

– Ты не забудешь менять бельё? – спросила она медля. Она всегда следила, чтобы бельё менялось вовремя.

– Не забуду.

– И будешь принимать лекарство?

– Хорошо.

Больше, казалось, говорить было не о чем – последовало неловкое молчание. Питер, однако, был не из тех, кто даёт выход своему горю на людях.

– Динь, ты готова? – крикнул он. – Да.

– Тогда лети вперёд!

Динь выпорхнула через ближайшее дерево: но никто не последовал за нею, потому что в эту самую минуту пираты предательски напали на индейцев. Наверху, где только что царило полное спокойствие, раздались пронзительные крики и скрежет стали. Внизу наступила мёртвая тишина. Мальчики открыли рты – да так и забыли их закрыть. А Венди упала на колени и протянула руки к Питеру. Все руки были протянуты к Питеру, их будто ветром к нему отнесло, они беззвучно молили Питера не оставлять их в беде. Питер схватил свою шпагу (ту самую, которой, если он не ошибался, он заколол Корабельного Повара), и в глазах у него блеснула жажда битвы.