Увеличить |
Глава 9. Птица-Небылица
Русалки,
пропев все свои песни, отправились одна за другою домой, в свои подводные
спальни. Питер был слишком далеко и не мог услышать, как русалки захлопнули за
собой двери; но на каждой двери в коралловых пещерах, где живут русалки, висит
крошечный колокольчик, и он звенит, когда дверь открывают и закрывают (как во
всех лучших домах у нас на материке). И звон колокольчиков Питер услышал.
А прилив
всё поднимался и поднимался, вот уже вода подкралась к его ногам. Чтобы скоротать
время до той минуты, когда она поглотит его, Питер стал следить за каким-то
предметом, плывущим по воде. Сначала он принял его за кусок бумаги, возможно
разорванного змея, – интересно, подумал он от нечего делать, когда он
доплывёт до берега.
Вскоре
он заметил, что предмет этот, как ни странно, плывёт будто к какой-то цели,
борясь с приливом и иногда даже одолевая его; когда ему это удавалось, Питер,
который всегда был на стороне слабого, громко хлопал в ладоши. Какой отважный
кусок бумаги!
Впрочем,
какая же это бумага!?
Да это
Птица-Небылица! Она из последних сил пытается добраться в своём гнезде до Питера.
Она гребёт крыльями (с той поры, как её гнездо упало в воду, она этому
научилась), стараясь подогнать своё необычное судно к скале, но силы её на
исходе. Она приплыла, чтобы спасти Питера, отдать ему гнездо, хоть в нём и
лежат яйца. Не понимаю я её! Конечно, он пожалел её в своё время, но ведь не
раз бывало, что он её и дразнил. Просто, видно, у неё, так же как и у миссис
Дарлинг и всех остальных, сердце таяло, когда она глядела на его молочные зубы.
Она
окликнула Питера и всё ему объяснила, а Питер в ответ спросил, что она здесь
делает, только, конечно, они совсем не понимали друг друга. В сказках люди без
труда разговаривают с птицами; жаль, что я рассказываю тебе не сказку, а то бы
я, конечно, сказал, что Питер знал птичий язык и поблагодарил Птицу за её
предложение, но правда превыше всего, поэтому я говорю тебе только то, что было
на самом деле. Так вот, они не только не понимали друг друга, но и так
распалились, что совсем забыли о вежливости.
– Лезь
в гнездо! – кричала Птица, стараясь произносить слова медленно и
раздельно. – Ты мо-жешь добрать-ся в нём до бе-ре-га. Я очень у-ста-ла, не
мо-гу под-плыть к те-бе бли-же. По-про-буй доплыть до гне-зда сам!
– Что
ты там крякаешь? – кричал Питер в ответ. – Что тебе надо?
– Лезь
в гне-здо! – кричала Птица и повторяла всё снова. Тогда Питер тоже начал
кричать медленно и раздельно:
– Что
ты там кря-ка-ешь?
Птица
рассердилась – Небылицы вообще очень вспыльчивые.
– Ах
ты, упрямый ослёнок! – завопила она. – Почему ты не делаешь, как тебе
велят?
Питер
догадался, что она ругает его, и закричал наугад:
– От
такой и слышу!
Тут, как
ни странно, оба крикнули в один голос:
– Замолчи!
– Замолчи!
И всё же
Птица решила во что бы то ни стало спасти его. Собрав последние силы, она подтолкнула
гнездо к скале и взмыла в воздух, чтобы Питер понял наконец, чего она хочет.
И Питер
понял, ухватился за гнездо и махнул ей в знак благодарности рукой. Она кружила
у него над головой – не для того, чтобы выслушивать его благодарность, и не для
того, чтобы увидеть, как он перебирается в гнездо, но чтобы посмотреть, как он
поступит с яйцами.
В гнезде
лежали два больших белых яйца. Питер взял их в руки и задумался. Птица закрыла глаза
крыльями, чтобы не видеть, что будет дальше, правда, она не удержалась и
подглядывала сквозь перья.
Не
помню, говорил ли я тебе, что на скале торчал шест; его вбили пираты былых
времен, чтобы отметить место, где они спрятали клад. Мальчишки нашли эти
сокровища, и, когда им хотелось немножко развлечься, они швыряли полными
горстями золотые дублоны, бриллианты и жемчуг чайкам, которые жадно
набрасывались на них, думая, что это еда, а потом улетали, возмущённо крича и
ругаясь. Этот шест всё ещё торчал на скале, и Старки повесил на него свою
брезентовую шляпу. Так она и висела до сих пор – непромокаемая, глубокая, с
большими полями. Питер положил в неё яйца и пустил её в залив. Она чудесно держалась
на воде.
Птица-Небылица
сразу поняла, что он задумал, и громко выразила своё восхищение им, – увы!
Питер петушиным криком выразил своё согласие с ней. Потом он влез в гнездо,
поставил в нём шест вместо мачты, а вместо паруса прикрепил свою рубашку. А
Птица опустилась на шляпу. Они поплыли в разные стороны, весело попрощавшись
друг с другом.
Конечно,
добравшись до острова, Питер привязал свой корабль на виду, чтобы Птица сразу
его нашла, но ей так понравилась шляпа, что она и не подумала возвращаться в
гнездо. Так оно и плавало по воде, пока не рассыпалось на куски, и Старки часто
выходил на берег залива и с горечью смотрел на Небылицу, сидящую на его шляпе.
Так как мы больше не увидимся с нею, может быть, стоит сказать, что теперь все
Птицы-Небылицы вьют гнёзда в виде шляпы с широкими полями, на которые выходят
погулять их птенцы.
Как все
обрадовались, когда Питер появился в подземном доме! Он вернулся сразу же вслед
за Венди (бумажный змей порядком поплутал, прежде чем доставить её на место). У
всех нашлось что рассказать, но, пожалуй, самым удивительным было то, что,
несмотря на поздний час, они всё ещё не лежали в постели. Это так их
взбудоражило, что они принялись выдумывать всякие предлоги, чтобы не ложиться
ещё подольше, – требовали, чтобы Венди перевязала им раны, словом,
придумывали, что могли. Но Венди, как ни радовалась она тому, что все вернулись
домой живыми и невредимыми, взглянула на часы, ужаснулась и строго сказала:
– Спать!
Спать!
Пришлось
им лечь.
Правда,
на следующий день она была с ними особенно ласковой и перевязывала всех подряд.
До самого вечера мальчики играли в раненых – хромали или держали руки на
перевязи.
|