Глава XVII. ДОМА
1
И вот
наконец Нильс увидел родную деревню.
– Гляди,
гляди, – крикнул он Мартину, – вон улица наша! Вон наш дом! Попросим
Акку спуститься.
Но Акку
не надо было просить. Она ведь была умная гусыня и сама понимала, как хочется
Нильсу увидеть родной дом.
Она
высмотрела за деревней заглохший пруд и приказала стае спускаться.
Нильсу
не терпелось сейчас же побежать домой. Но он боялся встретиться с кем-нибудь на
улице и решил подождать до вечера.
Когда
совсем уже стемнело, он отправился в деревню. Мартин со своим семейством тоже
пошел за ним. Он хотел показать жене и детям птичник, в котором провел свою молодость.
– Мы
только взглянем разок и вернемся, – сказал Нильс старой гусыне.
К
счастью, они никого не встретили, пока шли через деревню.
Вот и
знакомый двор. Они осторожно прошмыгнули через калитку.
Во дворе
было тихо. Все куры и гуси давно уже спали. Только из дома доносились неясные
голоса. Дверь в дом была приоткрыта, и оттуда узкой полосой пробивался свет.
Нильс
заглянул в щелку.
В
комнате все по-прежнему: у окна – стол, около печки – сундук и даже сачок на старом
месте, между окном и шкафом.
Мать с
отцом сидели за столом около лампы. Мать что-то вязала, а отец штопал рыбачью
сеть. Под столом, свернувшись калачиком, лежал кот и тихонько мурлыкал.
– Где-то
сейчас наш сыночек? – говорила мать, тяжело вздыхая. – Верно,
голодает да холодает, скитаясь по дорогам… А может, больной лежит. Долго ли
ребенку заболеть!..
Отец
ничего не сказал. Он только нахмурился и еще ниже склонился над сетью.
– А
может, его и на свете уже нет, – снова заговорила мать и украдкой вытерла
глаза концом своего вязанья.
«Да я
жив! Я здесь!» – чуть было не крикнул Нильс и сам отер рукавом слезы.
– Ну
уж ты придумаешь! – сердито сказал отец. – Подожди, вернется наш
сыночек! Мы еще с ним порыбачим! Но мать только всхлипнула в ответ.
– Уж
какое там вернется! Если и жив, все равно домой не придет… – говорила она
сквозь слезы. – Сколько раз тебе твердила: не наказывай ты его. Ведь мал
он да глуп – что с него спросишь? А ты чуть что – сразу за ремень. Вот он и
убежал.
– Ну
да, а сама ты его мало бранила, что ли?
– Да
я так уж, любя…
– А
я что, не любя? Только вот одно я в толк не возьму – неужели он Мартина с собой
увел? Собаку бы еще, это я понимаю. Собака – друг человека. А тут гусь
какой-то! Гусь человеку не товарищ.
– Как
это не товарищ? Еще какой товарищ! – крикнул Нильс и скорей захлопнул ладонью
рот.
– Кто
это там пищит? – сказала мать, оглядываясь. – Мыши, что ли? Прямо
беда с ними, все зерно в подполье перепортят. Эй ты, котище! Довольно тебе
нежиться, ступай на охоту!
Кот
зевнул, потянулся и лениво пошел к двери.
Он повел
носом вправо, повел влево. Нет! Мышиным духом не пахнет.
А Нильс
тем временем ни жив, ни мертв стоял за кадкой с водой. Он боялся шевельнуться,
боялся дохнуть.
Что,
если кот и вправду примет его за мышь?
И Нильс
сразу представил себе, как кот бросается на него, хватает и тащит в зубах к
матери.
У него
даже пот на лбу выступил от страха и стыда.
Но кот,
не обнаружив ничего подозрительного, угрожающе мяукнул в темноту и вернулся на
свое место.
Нильс
подождал с минутку, потом тихонько выбрался из своего убежища и медленно побрел
по двору.
Около
птичника стояло старое корыто, из которого мать всегда кормила кур и гусей.
Гусята обступили корыто со всех сторон и жадно подбирали оставшиеся на дне
зернышки, – Это зерно ячменное, – объяснял Мартин своим детям. –
Такое зерно домашние гуси клюют каждый день, – Очень вкусное зерно,
– сказал
Юкси. – Давайте останемся и будем домашними гусями! Тут к ним подошел
Нильс.
– Что
ж, Мартин, мне пора идти, – грустно сказал он. – А ты, если хочешь,
оставайся.
– Нет, –
сказал Мартин, – я тебя не брошу. С тобой я бы остался, а так
– это
не дело… Ну, полетели! – скомандовал он гусятам.
– Не
хочу никуда лететь, – запищал Юкси. – Хочу здесь жить! Надоело мне
все летать да летать.
– Раз
отец велит тебе лететь, значит, надо лететь, – строго сказал Нильс.
– Да,
тебе легко рассуждать, – опять запищал Юкси. – Сидишь себе на папиной
шее и пальцем не шевельнешь. Попробовал бы сам полетать! Ах, если бы я сделался
таким же маленьким, как ты! Меня бы тогда тоже все на спине носили. Вот было бы
хорошо!
– Глупый! –
сказал Нильс. – Неужели же ты, Юкси, и вправду хочешь быть маленьким?
– А
что же тут такого? – ответил Юкси. – О маленьких все заботятся,
маленьких ничего не заставляют делать… – Гусенок упрямо топнул лапой и запищал
изо всех сил:
– Хочу
быть маленьким! Хочу быть маленьким! Хочу быть таким, как Нильс!
– Вот
наказание с этим Юкси! – сказал Мартин. – Недаром говорят – в семье
не без урода. Проучить бы его, оставить бы навсегда маленьким!..
– Ну
и что ж, я бы не заплакал, – хорохорился Юкси. «Ах вот ты какой! –
подумал Нильс. – Тогда тебя и жалеть нечего!»
И Нильс
медленно и громко заговорил:
– Стань
передо мной, Как мышь перед горой, Как снежинка перед тучей, Как ступенька перед
кручей, Как звезда перед луной.
Бурум-шурум,
Шалты-балты. Кто ты? Кто я? Был – я, стал – ты.
И что
же! Едва Нильс проговорил последнее слово, Юкси будто сжался в комочек. Он стал
не больше воробья! Таким он был, когда только-только вылупился из яйца!
Юкси с
удивлением озирался кругом. Он не понимал, что это с ним случилось.
А Мартин
с Мартой загоготали, захлопали крыльями, забегали по двору.
«Наверное,
они испугались за Юкси, – подумал Нильс. – А почему они сами тоже стали
как будто меньше?»
– Мартин!
Слушай, Мартин! – позвал Нильс своего друга. Но Мартин шарахнулся в
сторону, а за ним – Марта и все гусята.
В это
время хлопнула дверь, и из дому с фонарем в руках выбежала мать.
– Кто
это там гусей выпустил? Эй, мальчик, ты что тут делаешь? – закричала она и
подбежала к Нильсу. Вдруг фонарь выпал у нее из рук.
– Нильс,
сыночек мой! – воскликнула она. – Отец, отец, иди скорее! Наш Нильс
вернулся.
2
На
следующий день Нильс проснулся еще до рассвета. Он сел на кровати и огляделся.
Где он? Вместо высокого неба – над ним низкий потолок. Вместо кустов – гладкие
стены. Да ведь он дома! У себя дома!
Нильс
чуть не закричал от радости.
И вдруг
он вспомнил: «А как же Акка Кебнекайсе! Неужели она улетит со своей стаей, и я
никогда ее больше не увижу?»
Нильс
вскочил и выбежал во двор.
«Верно,
и Мартин хочет попрощаться со стаей Акки Кебнекайсе», – подумал он и приоткрыл
дверь птичника.
Мартин
спал рядом с Мартой, окруженный гусятами.
– Мартин!
Мартин! – позвал Нильс. – Проснись! Мартин открыл глаза, вытянул шею
и зашипел.
– Мартин!
Да что ты? Ведь это я, Нильс! Мартин недоверчиво покосился на него, но шипеть
перестал – Мартин! Пойдем попрощаемся с Аккой! – сказал Нильс.
– Га-га-га! –
ответил Мартин.
Но что
он хотел сказать, Нильс не понял.
– Ну,
не хочешь – не надо!
Нильс
махнул рукой и один пошел к пруду.
Он еще
не привык к тому, что у него такие большие руки и ноги. Поэтому он старательно
обошел первый же камень, который попался ему на дороге – Да что это я! –
спохватился Нильс и даже рассмеялся.
Он нарочно
вернулся назад, перешагнул через камень, да еще поддал его носком башмака.
На краю
деревни Нильс увидел, как из дому с ведрами в руках вышла какая-то женщина.
Нильс прижался к забору. И опять рассмеялся. Ну чего ему прятаться? Ведь он
теперь мальчик как мальчик.
И он
смело пошел дальше.
Утро
выдалось тихое, ясное. То и дело в небе раздавались веселые птичьи голоса. И
каждый раз Нильс задирал голову – не его ли это стая летит?
Наконец
он подошел к пруду.
В кустах
испуганно зашевелились дикие гуси.
– Не
бойтесь, это я, Нильс! – крикнул мальчик. Услышав чужой голос, гуси совсем
переполошились и с шумом поднялись в воздух.
– Акка!
Акка! Подожди! Не улетай! – кричал Нильс.
Гуси
взметнулись еще выше, а потом построились ровным треугольником и закружились
над головой Нильса.
«Значит,
узнали меня! – обрадовался Нильс и замахал им рукой. – Прощаются со
мной!»
А одна
гусыня отделилась от стаи и полетела прямо к Нильсу. Это была Акка Кебнекайсе.
Она села на землю у самых его ног и стала что-то ласково говорить:
– Га-га-га!
Га-га-га! Га-га-га!
Нильс
нагнулся к ней и тихонько погладил ее по жестким крыльям. Вот какая она теперь
маленькая рядом с ним!
– Прощай,
Акка! Спасибо тебе! – сказал Нильс.
И в
ответ ему старая Акка раскрыла крылья, как будто хотела на прощание обнять
Нильса.
Дикие
гуси закричали над ним, и Нильсу показалось, что они зовут Акку, торопят ее в
путь.
Акка еще
раз ласково похлопала Нильса крылом по плечу…
И вот
она опять в небе, опять впереди стаи.
– На
юг! На юг! – звенят в воздухе птичьи голоса. Нильс долго смотрел вслед
своим недавним друзьям. Потом вздохнул и медленно побрел домой.
Так
кончилось удивительное путешествие Нильса с дикими гусями.
Снова
Нильс стал ходить в школу.
Теперь в
дневнике у него поселились одни пятерки, а двойкам туда было не пробраться.
Гусята
тоже учились, чему им полагается: как клевать зерно из деревянного корыта, как
чистить перья, как здороваться с хозяйкой. Скоро они переросли Мартина с
Мартой. Только Юкси остался на всю жизнь маленьким, словно он только что
вылупился из яйца.
|