1
Воскресенье.
Не день, а лишь узкий просвет между двумя обычными днями. Позади съемочные
площадки и дубли, долгое ожидание под микрофонным журавлем, сотни миль за день
во все концы Калифорнии на автомобилях, состязания в изобретательности и
остроумии в студийных кабинетах, уступки и компромиссы, атаки и отступления, -
тяжкая битва множества человеческих личностей, битва не на жизнь, а на смерть.
Но вот воскресенье, и снова вступает в свои права личная жизнь, и загораются
блеском глаза, еще накануне подернутые тусклой пеленой монотонности. Томительно
тянутся последние часы будней, и медленно, будто заводные куклы в игрушечной
лавке, оживают люди: в углу о чем-то увлеченно сговариваются, влюбленные
ускользают в коридор целоваться, и у всех одно ощущение: "Скорей, скорей.
Еще не поздно, но, ради бога, торопитесь, ведь не успеешь оглянуться, и они
кончатся, эти благословенные сорок часов отдыха!"
Джоэл
Коулз писал сценарий. Ему было двадцать восемь лет, и Голливуд еще не сломил
его. Все эти полгода, с тех пор как он сюда приехал, он получал удачные по
здешним понятиям заказы и с увлечением разрабатывал эпизоды и сочинял диалоги.
Он скромно именовал себя поденщиком, хотя на самом деле думал иначе. Мать
Джоэла была известной актрисой, и все его детство прошло между Лондоном и Нью-Йорком
в попытках понять, где подлинная жизнь, а где игра, или хотя бы не слишком в
этом путаться. Он был красивый, с томными карими глазами - те же глаза смотрели
в 1913 году на бродвейскую публику с лица его матери.
Получив
утром приглашение, Джоэл окончательно убедился, что кое-чего уже достиг. Обычно
по воскресеньям он никуда не ходил, не пил и брал работу домой. Недавно ему
дали пьесу Юджина О'Нила - фильм ставился для очень знаменитой актрисы. Все,
что он делал до сих пор, нравилось Майлзу Кэлмену, а Майлз Кэлмен был
единственный режиссер на студии, у которого никто не стоял над душой, он
отчитывался непосредственно перед теми, кто финансировал фильм. В карьере
Джоэла все шло как надо. ("Говорит секретарь мистера Кэлмена. Он
приглашает вас в воскресенье на чашку чая, от четырех до шести...
Беверли-Хиллз, дом номер...").
Джоэл
был польщен. Изысканный светский прием. Его признали многообещающим молодым
человеком. Дом, где бывают большие люди, приятели Мэр ион Дэвис; быть может,
придут даже Дитрих, Гарбо и Маркиза, а их встретить не так-то просто.
"Пить
не буду", - заверил себя Джоэл. Кэлмен не терпит пьяниц, о чем заявляет во
всеуслышание, сожалея, что кинопромышленность не может без них обойтись.
Кэлмен
прав: сценаристы пьют слишком много. Вот и он сам... Но сегодня - ни капли.
Хорошо бы, Майлз оказался где-нибудь рядом, когда подадут коктейли, и услышал
его скромное и краткое: "Спасибо, не пью".
Дом
Майлза Кэлмена был создан для высоких прозрений - казалось, он сосредоточенно
внимает, словно тишина его анфилад прятала невидимых слушателей, но в этот день
здесь было полно народу, будто гостей не пригласили, а пригнали сюда целой
толпой. И, кроме, него, всего два сценариста, с гордостью отметил Джоэл;
титулованный англичанин и, как ни странно, Нат Кьоу, хотя именно он и послужил
поводом для раздраженного замечания Кэлмена о пьяницах.
Стелла
Кэлмен (она же знаменитая Стелла Уокер), поздоровавшись с Джоэлом, не отошла к
другим гостям. Она медлила - она была так очаровательна, что это требовало
признания, и Джоэл положился на свой актерский дар, унаследованный от матери.
- Вам же
шестнадцать лет, не больше! Где ваш педальный автомобильчик?
Ей это
явно понравилось - она все медлила. Джоэл почувствовал, что должен сказать еще
что-то, дружески и просто - он познакомился со Стеллой в Нью-Йорке несколько
лет назад, когда она билась за самые маленькие роли. Тут появился поднос с
коктейлями, и Стелла протянула ему бокал.
- Все
боятся, верно? - сказал он, рассеянно взглянув на бокал. - Все следят друг за
другом, не совершит ли кто-нибудь промах, или прикидывают, с тем ли человеком
говорят, будет ли от этого польза... К вашему дому это, конечно, не относится,
- спохватился он. - Я говорю вообще о Голливуде.
Стелла
согласилась. Она представила Джоэлу несколько гостей, словно он был важной
персоной. Убедившись, что Майлз далеко, Джоэл выпил коктейль.
-
Значит, у вас уже малыш, - сказал он. - Тогда берегитесь. Хорошенькая женщина
после первого ребенка оказывается в очень уязвимом положении. Ей надо
увериться, что она все так же пленительна. И только преданное поклонение
какого-нибудь нового мужчины может доказать ей, что ничего не изменилось.
- Мне
еще никто никогда преданно не поклонялся, - не без сожаления сказала Стелла.
- Просто
все боятся вашего мужа.
- Вы так
считаете? - Наморщив лоб, она задумалась над его словами, но тут их прервали -
в самый подходящий момент, решил Джоэл.
Благосклонность
Стеллы вселила в него уверенность. Нет, не его удел пристраиваться к тихим
группкам или искать приют под крылышком знакомых.
Он
подошел к окну и стал смотреть на Тихий океан, белесый в ленивых лучах заката.
Хорошо здесь - американская Ривьера и все такое прочее, жаль только, некогда
всем этим наслаждаться. Красивые, элегантные люди вокруг, прелестные девушки
и... прелестные девушки. Нельзя же иметь все на свете!
Юное
мальчишеское лицо Стеллы мелькало среди гостей, одно веко было устало
приспущено, и Джоэлу захотелось сесть с ней рядом и завести долгий задушевный
разговор, просто так, забыв о ее громком имени. Он следил за ней, проверяя,
уделит ли она кому-нибудь столько же внимания, как ему. И выпил второй
коктейль, но не потому, что хотел придать себе уверенности, а потому, что после
разговора со Стеллой уверенности у него было хоть отбавляй. Он подсел к матери хозяина
дома.
- Ваш
сын, миссис Кэлмен, стал живой легендой. Непогрешимый оракул, избранник судьбы!
Лично я бунтую, но я в меньшинстве. А что думаете вы? Вы удивлены? Вас
поражает, сколь многого он достиг?
-
Ничуть, - спокойно ответила она. - Мы всегда возлагали на Майлза большие
надежды.
- А
знаете, это необычно, - заметил Джоэл. - Мне казалось, что все матери похожи на
мать Наполеона. Моя, например, не хотела, чтобы я имел хоть какое-то отношение
к зрелищам. Она хотела, чтобы я поступил в Вест-Пойнт, вот надежное поприще.
- Мы
всегда верили в Майлза...
В
столовой, у стенного бара, он поболтал с добродушным, вечно пьяным и
высокооплачиваемым Натом Кьоу.
- За год
я заработал сто тысяч и сорок проиграл, так что пришлось мне взять
управляющего.
- Вы
имеете в виду - агента? - подсказал Джоэл.
- Да
нет, агент у меня тоже есть. Управляющего. Я все отдаю жене, а она совещается с
ним, и они выдают мне деньги на расходы. Я плачу ему пять тысяч в год, чтобы он
выдавал мне мои же деньги.
- Ваш
агент?
- Да нет
же, управляющий! И я не один такой - у него большая клиентура среди
безответственных Людей.
- Но
хватило же у вас ответственности нанять управляющего!
- Я
безответствен, когда играю. Дело в том...
В
гостиной запел певец; Джоэл и Нат вместе с другими гостями пошли туда.
|
