3. Снятие становления
(Aufheben des Werdens)
Равновесие,
в которое приводят себя возникновение и прохождение, - это прежде всего само
становление. Но становление точно так же сходится (geht zusammen) в спокойное
единство. Бытие и ничто находятся в становлении лишь как исчезающие;
становление
же, как таковое, имеется лишь благодаря их разности. Их исчезание есть поэтому
исчезание становления, иначе говоря, исчезание самого исчезания. Становление
есть неустойчивое беспокойство, которое оседает, переходя в некоторый спокойный
результат.
Это
можно было бы выразить и так: становление есть исчезание бытия в ничто и ничто
- в бытие, и исчезание бытия и ничто вообще; но в то же время оно основывается
на различии последних. Оно, следовательно, противоречит себе внутри самого
себя, так как соединяет в себе нечто противоположное себе; но такое соединение
разрушает себя.
Этот
результат есть исчезновение (Verschwundensein), но не как ничто; в последнем
случае он был бы лишь возвратом к одному из уже снятых определений, а не
результатом ничто и бытия. Этот результат есть ставшее спокойной простотой
единство бытия и ничто. Но спокойная простота есть бытие, однако бытие уже
более не для себя, а бытие как определение целого.
Становление
как переход в такое единство бытия и ничто, которое дано как сущее или, иначе
говоря, имеет вид одностороннего непосредственного единства этих моментов, есть
наличное бытие.
Примечание
[Выражение
"снятие"]
Снятие
(Aufheben) и снятое (идеальное - ideelle) - одно из важнейших понятий
философии, одно из главных определений, которое встречается решительно всюду и
смысл которого следует точно понять и в особенности отличать от ничто. -
Оттого, что нечто снимает себя, оно не превращается в ничто. Ничто есть
непосредственное; снятое же есть нечто опосредствованное: оно не-сущее, но как
результат, имевший своим исходным пунктом некоторое бытие, поэтому оно еще
имеет в себе определенность, от которой оно происходит.
Aufheben
имеет в немецком языке двоякий смысл: оно означает сохранить, удержать и в то
же время прекратить, положить конец. Само сохранение уже заключает в себе
отрицательное в том смысле, что для того, чтобы удержать нечто, его лишают
непосредственности и тем самым наличного бытия, открытого для внешних воздействий.
Таким образом, снятое есть в то же время и сохраненное, которое лишь потеряло
свою непосредственность, но от этого не уничтожено. - Указанные два определения
снятия можно лексически привести как два значения этого слова, но должно
представляться странным, что в языке одно и то же слово обозначает два
противоположных определения. Для спекулятивного мышления отрадно находить в
языке слова, имеющие в самих себе спекулятивное значение; в немецком языке
много таких слов. Двоякий смысл латинского слова tollere (ставший знаменитым
благодаря остроумному выражению Цицерона: tollendum esse Octavium) 43 не идет
так далеко: утвердительное определение доходит лишь до [понятия] возвышения.
Нечто снято лишь постольку, поскольку оно вступило в единство со своей противоположностью;
для него, взятого в этом более точном определении как нечто рефлектированное,
подходит название момента. Вес и расстояние от некоторой точки называются в
рычаге его механическими моментами из-за тождественности оказываемого ими
действия при всем прочем различии между такой реальностью, как вес, и такой
идеальностью, как чисто пространственное определение, линия (см.
"Энциклопедию философских наук", изд. 3-е, 261, примечание). -Еще
чаще придется обращать внимание на то, что в философской терминологии
рефлектированные определения обозначены латинскими терминами либо потому, что в
родном языке для них нет терминов, либо же, если, как в данном случае, в нем
имеются такие термины, потому, что термин, которым располагает родной язык,
больше напоминает о непосредственном, а иностранный термин - больше о
рефлектированном.
Более
точный смысл и выражение, которые бытие и ничто получают, поскольку они стали
теперь моментами, должны выявиться при рассмотрении наличного бытия, как
единства, в котором они сохранены. Бытие есть бытие и ничто есть ничто лишь в
их отличии друг от друга; но в их истине, в их единстве, они исчезли как эти
определения и суть теперь иное. Бытие и ничто суть одно и то же; именно потому,
что они одно и то же, они уже не бытие и ничто и имеют различное определение:
в
становлении они были возникновением и прехождением; в наличном бытии как
по-иному определенном единстве они опять-таки по-иному определенные моменты.
Это единство остается отныне их основой, которую они уже больше не покинут,
чтобы не возвращаться к абстрактному значению бытия и ничто.
|
