IV
Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по‑старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
- А, Бондаренко, друг сердечный, - проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. - Выводи, дружок, - сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
- Слушаю, ваше сиятельство, - отвечал хохол, встряхивая весело головой.
- Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин‑немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schön, gut Morgen! Schön, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
- Schon fleissig! [Уже за работой!] - сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. - Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] - обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем‑хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
- Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt>! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись - немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
- Что барин? - спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута‑лакея Денисова.
- С вечера не бывали. Верно, проигрались, - отвечал Лаврушка. - Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, - сердитые придут. Кофею прикажете?
- Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! - сказал он, - теперь беда. - Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
- Лавг'ушка, - закричал он громко и сердито. - Ну, снимай, болван!
- Да я и так снимаю, - отвечал голос Лаврушки.
- А! ты уж встал, - сказал Денисов, входя в комнату.
- Давно, - сказал Ростов, - я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
- Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! - закричал Денисов, не выговаривая р . - Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
- Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), - растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. - Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
- Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
- Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
- Эй, кто там? - обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
- Вахмистр! - сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
- Сквег'но, - проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. - Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, - сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
- А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! - послышался голос Денисова из другой комнаты.
- У кого? У Быкова, у крысы?: Я знал, - сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что‑то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
- Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? - спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
- Я видел, вы нынче проехали:
- Да ничего, конь добрый, - отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. - Припадать стала на левую переднюю: - прибавил он. - Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
- Да, покажите пожалуйста, - сказал Ростов.
- Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
- Так я велю привести лошадь, - сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что‑то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
- Ох, не люблю молодца, - сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
- Что же, велели привести лошадь? - сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
- Велел.
- Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
- Нет еще. А вы куда?
- Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, - сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
- Ей пишу, - сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
- Ты видишь ли, дг'уг, - сказал он. - Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa: а полюбил - и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания: Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! - крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
- Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что‑то крикнуть и замолчал.
- Сквег'но дело, - проговорил он про себя. - Сколько там денег в кошельке осталось? - спросил он у Ростова.
- Семь новых и три старых.
- Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, - крикнул Денисов на Лаврушку.
- Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, - сказал Ростов краснея.
- Не люблю у своих занимать, не люблю, - проворчал Денисов.
- А ежели ты у меня не возьмешь деньги по‑товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, - повторял Ростов.
- Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из‑под подушки кошелек.
- Ты куда положил, Ростов?
- Под нижнюю подушку.
- Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
- Вот чудо‑то!
- Постой, ты не уронил ли? - сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
- Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, - сказал Ростов. - Я тут положил кошелек. Где он? - обратился он к Лаврушке.
- Я не входил. Где положили, там и должен быть.
- Да нет:
- Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах‑то посмотрите.
- Нет, коли бы я не подумал про клад, - сказал Ростов, - а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
- Г'остов, ты не школьнич:
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где‑то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
- И в комнате‑то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где‑нибудь, - сказал Лаврушка.
- Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, - вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. - Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
- Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, - кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
- Денисов, оставь его; я знаю кто взял, - сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
- Вздог'! - закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. - Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
- Я знаю, кто взял, - повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
- А я тебе говог'ю, не смей этого делать, - закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
- Ты понимаешь ли, что говоришь? - сказал он дрожащим голосом, - кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так:
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
- Ах, чог'т с тобой и со всеми, - были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
- Барина дома нет, в штаб уехали, - сказал ему денщик Телянина. - Или что случилось? - прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
- Нет, ничего.
- Немного не застали, - сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
- А, и вы заехали, юноша, - сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
- Да, - сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
- Пожалуйста, поскорее, - сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
- Позвольте посмотреть мне кошелек, - сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
- Да, хорошенький кошелек: Да: да: - сказал он и вдруг побледнел. - Посмотрите, юноша, - прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
- Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, - сказал он. - Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
- А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, - продолжал Телянин. - Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
- Ну, что, юноша? - сказал он, вздохнув и из‑под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой‑то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
- Подите сюда, - проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. - Это деньги Денисова, вы их взяли: - прошептал он ему над ухом.
- Что?: Что?: Как вы смеете? Что?: - проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
- Здесь люди Бог знает что могут подумать, - бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, - надо объясниться:
- Я это знаю, и я это докажу, - сказал Ростов.
- Я:
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где‑то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
- Граф!: не губите молодого человека: вот эти несчастные деньги, возьмите их: - Он бросил их на стол. - У меня отец‑старик, мать!:
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. - Боже мой, - сказал он со слезами на глазах, - как вы могли это сделать?
- Граф, - сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
- Не трогайте меня, - проговорил Ростов, отстраняясь. - Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. - Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.
|