 Увеличить |
Глава вторая
После средней школы я планировал поступить в университет
Северной Каролины, в Чепелхиле. Мой отец хотел, чтобы я пошел в Гарвард, или
Принстон, как сделали некоторые из сыновей других конгрессменов, но с моими
отметками это не было возможно. Не то, чтобы я был плохим студентом. Я просто
не сосредотачивался на занятиях, и из-за этого страдали мои оценки. Когда
оставался год до выпуска, нужно было решить задачу поступления в университет
Северной Каролины, который закончил мой отец, место, где он имел связи. В
течение одного из его редких уик-эндов дома, мой отец придумал план как все
устроить. Я только что отучился первую неделю в школе, и мы садились обедать.
Он был дома в течение трех дней, лишний день получался из-за Дня Труда. «Я
думаю, что ты должен побороться за пост студенческого президента», сказал он.
«Твой выпуск будет в июне, и я думаю, что это бы сыграло тебе на руку. Твоя
мама думает также, между прочим».
Моя мать кивала, поскольку она пережевывала полный рот
горошка. Она мало говорила, когда мой отец вел разговор, хотя и подмигивала
мне. Иногда я думаю, что моя мать любила видеть мое смущение, даже притом, что
она была мила.
«Я не думаю, что у меня есть шансы победить», сказал я.
Хотя я был, вероятно, самым богатым ребенком в школе, я ни в коем случае не был
самым популярным. Эта честь принадлежала Эрику Хантеру, моему лучшему другу. Он
мог бросить бейсбольный мяч со скорость почти в девяносто миль в час, и он был
лидером футбольной команды, играя на позиции квотербека. Он был популярен. Даже
его имя звучало круто.
«Конечно, ты можешь победить», сказал быстро мой отец.
«Мы Картеры всегда побеждаем».
Это — другая из причин, почему я не любил проводить время
с моим отцом. В течение тех нескольких раз, когда он был дома, я думаю, что он
хотел превратить меня в миниатюрную версию себя. С тех пор как я вырос, в
значительной степени без отца, его присутствие приводило меня в негодование.
Это было первой беседой, которую мы имели на протяжении многих недель. Он редко
говорил со мной по телефону.
«Но что, если я не хочу?»
Мой отец поставил вилку, и следы от зубов можно было
увидеть на отбивной. Он посмотрел на меня раздраженно, поверхностным взглядом.
Он носил костюм даже притом, что было более чем двадцать шесть градусов в доме,
и это делало его даже более запугивающим. Между прочим, мой отец всегда носил
костюм.
«Я думаю», сказал он медленно, «что это будет хорошая
идея».
Я знал, что когда он так говорил, вопрос уже был решен. В
моей семье все происходило именно так. Слово моего отца было законом. Но даже и
после того, как я согласился, проблема оставалась в том, что я не хотел этого
делать. Я не хотел тратить впустую свои дни, встречаясь с преподавателями после
школы — после школы! — каждую неделю года, выдумывая темы для школьных
танцев или пробуя решать, каким должны быть цвета газетных заголовков. Все это
действительно лежало на плечах президента старших классов, по крайней мере,
когда я учился в старших классах. Это не походило на то, как студенты имели
возможность фактически решать что-нибудь более значащее.
Но с другой стороны, я знал, что мой отец был прав. Если
я хочу вступить в университет Северной Каролины, то я должен был сделать
кое-что. Я не играл в футбол или баскетбол, я не играл на музыкальных
инструментах, я не был в шахматном клубе или клубе боулинга или что-то в этом
роде. Я не преуспел в учебе, страшно подумать, но я не преуспел ни в чем. Это
приводило в уныние, и я начал перечислять вещи, которые я фактически мог
сделать, но, честно говоря, их действительно не было очень много. Я мог связать
восемь различных типов морских узлов, я мог идти босиком по горячему асфальту
дальше, чем любой другой, я знал, что мог удержать карандаш вертикально на
пальце в течение тридцати секунд…, но я не думаю, что любая из этих вещей будет
действительно выделяться при поступлении в колледж. Таким образом, всю ночь
напролет, я медленно приходил к тому, что я был неудачником. Спасибо, Папа.
Следующим утром я пошел в главный офис и добавил свое имя
к списку кандидатов. Было еще два кандидата — Джон Фореман и Мэгги Браун.
Теперь, у Джона не было шансов, и я понял это сразу же. Он был скучным парнем.
Но он был хорошим студентом. Он сидел в переднем ряду и поднимал руку каждый
раз, когда преподаватель задавал вопрос. Если бы его вызвали, то он почти
всегда давал бы правильный ответ, и потом он поворачивал голову, с
самодовольным взглядом на лице, как будто доказывая, насколько его интеллект
был выше других. Эрик и я обыкновенно стреляли бумажными шариками в него, когда
преподаватель стоял спиной к нам.
Мэгги Браун была другим делом. Она была хорошей
студенткой, также. Она работала в студенческом совете в течение первых трех
лет, а прежде была год младшим президентом старших классов. Реально
единственным фактом против нее было то, что она не была очень привлекательна, и
она набрала лишних двадцать фунтов этим летом. Я знал, что ни один парень не
будет голосовать за нее.
После исследования своих конкурентов, я полагал, что, в
конце концов, мог иметь шанс. Все мое будущее решалось здесь, таким образом, я
сформулировал свою стратегию. Эрик был первым, кто согласился.
«Несомненно, я заставлю всех парней по команде голосовать
за тебя. Если это — то, что ты действительно хочешь».
«Как насчет их подруг?» спросил я.
Это и была в значительной степени моя кампания. Конечно,
я пошел на дебаты, как и был должен, и я успешно ответил на все тупые вопросы,
вроде «Что я сделаю, если буду избран президентом», но в конце Эрик Хантер,
вероятно, помог мне оказаться там, где я и должен был быть. Средняя школа
Бьюфорта имела приблизительно четыреста студентов, и голоса спортсменов решали
многое. Большинству спортсменов было все равно, за кого голосовать. В конце,
все решилось так, как я и планировал.
Я был выбран президентом студенчества с довольным
перевесом в голосах. Я и понятия не имел, как это все для меня обернётся.
Когда я был подростком, я постоянно встречался с
девчонкой по имени Анжела Кларк. Она была моей первой реальной девушкой, хотя
это длилось только несколько месяцев. Непосредственно перед летними каникулами,
она ушла от меня к парню по имени Лью, которому было двадцать лет и он работал
механиком в гараже своего отца. Основным его коньком, насколько я мог судить,
было то, что он имел действительно хороший автомобиль. Он всегда носил белую
футболку с пачкой сигарет Кемел, и он, прислоняясь к капоту автомобиля, смотрел
назад и вперед, говоря слова типа «Привет, крошка» всякий раз, когда шла
девчонка. Он был действительно крут, если Вы поняли то, что я подразумеваю.
Хорошо, так или иначе, наступала пора ежегодных школьных
танцев, и из-за этой ситуации с Анжелой, я все еще оставался без подружки. Каждый
на студенческом совете должен был посещать танцы — это было принудительным. Я
должен был помочь украшать гимнастический зал и убирать его на следующий день —
и, кроме этого, танцы обычно были довольно хорошим времяпровождением. Я
пригласил несколько девчонок, которых я знал, но они уже были заняты. В
последнюю неделю выбирать практически было не с кого. Жребий падал на девчонок,
которые имели толстые очки и шепелявили. Бьюфорт точно никогда не был
рассадником красавиц, но с другой стороны я должен был найти кого-то. Я не
хотел идти на танцы без девушки — на что это будет похожим? Я был бы
единственным президентом студенчества, который посетит танцы в одиночку. Я был
бы парнем, пьющим пунш всю ночь напролет или бы закончил блеванием в ванной.
Это — то, что обычно делали люди без партнеров.
Чтобы придушить нарастающую панику, я достал прошлогодний
альбом и начал просматривать страницы одна за другой, ища любую, которая могла
быть свободной. Сначала я просмотрел страницы со старшеклассниками. Хотя многие
из них были уже в колледже, некоторые все еще были в городе. Даже притом, что я
не думал о больших шансах, я, так или иначе, позвонил и уверился, что был прав.
Я не мог найти никого, по крайней мере, того, кто бы принял мое приглашение. Я
становился довольно опытным в получении отказов, и скажу Вам, что это не то,
чем обычно хвастаются перед своими внуками. Моя мама все понимала, и она,
наконец, вошла в мою комнату и села на кровати возле меня.
«Если ты не можешь найти девушку, я буду, счастлива,
пойти с тобой», сказала она.
«Спасибо, мама», сказал я подавленно.
Когда она оставила комнату, я чувствовал себя еще хуже,
чем прежде. Даже моя мама не верила, что я мог найти кого-то. А если бы я
пришел на танцы с нею? Если бы я и прожил сто лет, то все равно не смог бы
отбелиться.
Так к слову, был и другой парень в такой же ситуации что
и я. Кери Денисон был избран казначеем, и он также все еще не имел с кем пойти
на танцы. Кери был из тех парней, с которыми никто не хотел проводить время
вообще, и единственная причина, по которой он был избран, была таковой, что не
было возражающих против его кандидатуры. Даже тогда я думаю, что голосование
было довольно закрытым. Он играл на тубе в оркестре, и его тело было странно не
пропорциональным, как будто он прекратил рост через половую зрелость. Он имел
большой живот и неуклюжие руки и ноги. Он также имел писклявый голос — и это
делало его очень хорошим игроком тубы, и он никогда не прекращал задавать
вопросы. «Где ты провел прошлый уик-энд? Было здорово? Видел девчонок?» Он бы
даже не ждал ответа, и постоянно двигался вокруг и спрашивал, поэтому
приходилось поворачивать голову, чтобы держать его в поле зрения. Я клянусь,
что он был, вероятно, самым раздражающим человеком, которого я когда-либо
встречал. Если я не найду девушку, то он будет находиться там где и я всю ночь
напролет, задавая без конца вопросы, как некоторые ненормальные обвинители.
Когда я просматривал страницы младших классов, то увидел
фотографию Джейми Саливан. Я сделал паузу на несколько секунд, затем перевернул
страницу, проклиная себя за то, что смог даже подумать об этом. Я потратил
следующий час, ища любую, с более-менее приличной внешностью, но я постепенно
приходил к тому, что не осталось с кого выбирать. Я вернулся к ее фотографии и
посмотрел снова. Она неплохо смотрелась, сказал я себе, и она действительно
мила. Вероятно, она сказала бы да, думал я…
Я закрыл альбом. Джейми Саливан? Дочь Хегберта? Никогда.
Ни за что. Мои друзья сотрут меня в порошок.
Но по сравнению с приглашением моей мамы, или блеванием в
ванной, или даже, Господи помилуй… Кери Денисоном?
Я потратил остальную часть вечера, обсуждая все за и
против моей дилеммы. Поверьте, я ходил туда сюда некоторое время, но в конце
выбор был очевиден, даже для меня. Я должен был пригласить Джейми на танцы, и я
бродил по комнате, думая о том, как бы это провернуть.
Именно тогда я понял кое-что ужасное, кое-что абсолютно
пугающее. Кери Денисон, внезапно понял я, вероятно, стоял перед такой же
дилеммой, что и я прямо сейчас. Он, вероятно, тоже просматривал альбом! Он был
чудаком, но не был из тех парней, которые любили рвоту, и если бы Вы увидели
его мать, Вы бы поняли, что его выбор был еще хуже моего. Что, если он уже
пригласил Джейми? Джейми бы не отказала ему, и правду говоря, она была его
единственным выбором. Никто помимо нее не смог бы его перенести. Джейми помогла
бы каждому — она была святой. Она, вероятно, слушала бы писклявый голос Кери,
видела бы доброту, исходящую от его сердца, и приняла бы его приглашение сразу
же.
Таким образом, я сидел в своей комнате, ужасаясь от
возможности, что Джейми уже не может пойти на танцы со мной. Говорю Вам, я
плохо спал той ночью, из-за самой странной вещи, которую я когда-либо
испытывал. Я не думаю, что кто-нибудь когда-либо волновался, приглашая Джейми.
Я планировал пригласить её утром, пока храбрость не оставила меня, но Джейми не
было в школе. Я полагал, что она работала с сиротами в Морхед Сити, так она
поступала каждый месяц. Несколько из нас также пробовали прогулять школу, используя
такое же оправдание, но Джейми была единственной, кому это разрешали.
Руководитель знал, что она читала сиротам, или делала игрушки, или просто
сидела без дела, играя с ними в игры. Она не выбиралась на пляж, не болталась в
кафе «Сесиль», или что-то в этом роде. Эти варианты были абсолютно нелепы.
«Нашел девушку?» спросил Эрик меня на перемене. Он знал
очень хорошо, что я не нашел, но даже притом, что он был моим лучшим другом, он
любил издеваться надо мной время от времени.
«Еще нет», сказал я, «но я стараюсь».
В конце коридора, Кери Денисон подошел к своему шкафчику.
Я клянусь, что он злорадно посмотрел на меня, когда думал, что я его не вижу.
День шел не важно.
Минуты медленно шли во время последнего урока. Я думал о
том, что если бы Кери и я вышли в то же самое время, то я был бы в состоянии
добраться до ее дома быстрее, чем этот неуклюжий. Я начал готовиться, и когда
зазвенел звонок, я вылетел из школы, и побежал в полную силу. Я летел
приблизительно сто ярдов или вроде того, а затем я начал немного утомляться, и
закончилось все это судорогой. Довольно скоро я мог только идти, но судорога
действительно начинала добираться до меня, и я должен был склониться и
придержать свои бока, в то время как я продолжал двигаться. Спускаясь вниз по
улице Бьюфорта, я был похож на хрипящую версию нотердамского горбуна.
Мне казалось, что позади себя я услышал высокомерный смех
Кери. Я оборачивался, придерживая пальцами живот, чтобы придушить боль, но я не
видел его. Возможно, он срезал путь через чей-то задний двор! Он был трусливым
ублюдком. Нельзя было верить ему ни минуты.
Я начал ковылять еще быстрее, и довольно скоро я достиг
улицы Джейми. К тому времени я вспотел, вся моя рубашка была пропитана потом —
и я все еще сильно хрипел. Ну, я подошел к ее двери, взял секунду, чтобы
отдышаться, и, наконец, постучал. Несмотря на мой лихорадочный путь к ее дому,
моё пессимистическое «я» полагало, что человеком, который откроет мне двери —
будет Кери. Я вообразил, как он улыбнется мне, с победным взглядом в глазах,
который по существу означал бы «Жаль, партнер, но ты слишком поздно».
Но открыл двери не Кери, это была Джейми, и впервые в
своей жизни я увидел то, на что она была похожа, будучи обычным человеком. Она
носила джинсы и красную блузу, и хотя ее волосы все еще были связанные узлом,
она выглядела более обычной, чем раньше. Я понял, что она могла бы быть
симпатичной, если бы захотела.
«Лендон», сказала она, когда открыла дверь, «это такая
неожиданность!» Джейми была всегда рада видеть каждого, включая меня, хотя я
думаю, что мое появление поразило её. «Похоже, что ты тренировался», сказала
она.
«Не совсем», солгал я, вытирая бровь. К счастью судорога
исчезала быстро.
«Ты весь вспотел».
«А, это?» посмотрел я на рубашку. «Ничего страшного.
Иногда я потею».
«Возможно, тебе надо показаться врачу».
«Да нет, все в порядке».
«Все равно, я помолюсь о тебе», предложила она и
улыбнулась. Джейми всегда молилась о ком-то. Я мог бы также присоединиться к
ним.
«Спасибо», сказал я.
Она посмотрела вниз на мгновение. «Ну, я бы предложила
тебе войти, но мой отец не дома, и он не позволяет мальчикам быть дома, в то
время когда его нет».
«А», сказал я подавленно, «ничего страшного. Полагаю, мы
можем поговорить и здесь». Если бы у меня был выбор, то я бы хотел попасть в
дом.
«Хочешь лимонада?» спросила она. «Я только что сама
приготовила его».
«С удовольствием», сказал я.
«Я скоро вернусь». Она зашла назад в дом, но оставила
дверь открытой, и я быстро осмотрелся. Я заметил, что дом был маленьким, но
опрятным, с фортепьяно напротив одной из стен и диваном напротив другой.
Маленький вентилятор стоял, вибрируя в углу. На журнальном столике были книги с
такими названиями, как «Послушайте Иисуса», и «Вера — это ответ». Ее Библия
также была там, и она была открыта на Евангелии от Луки.
Мгновение спустя Джейми возвратилась с лимонадом, и мы
сели на стулья, на углу крыльца. Я знал, что она и ее отец сидели там по
вечерам, потому что я проходил мимо их дома время от времени. Как только мы сели,
я увидел госпожу Гастингс, ее соседку через дорогу, и она махала нам рукой.
Джейми помахала в ответ, в то время как я старался сесть на стул так, чтобы
госпожа Гастингс не могла видеть мое лицо. Даже притом, что я собирался
пригласить Джейми на танцы, я не хотел, чтобы кто-то, даже госпожа Гастингс,
видели меня там, если бы Джейми уже приняла предложение Кери. С одной стороны,
она могла принять мое предложение, с другой — отклонить в пользу парня, на
подобии Кери.
«Что ты делаешь?» спросил меня Джейми. «Ты перемещаешь
стул на солнце».
«Я люблю солнце», сказал я. Она была все же права. Почти
сразу же я мог почувствовать, что лучи прошли через мою рубашку и заставляли
меня снова потеть.
«Ну, если тебе это нравиться», сказала она, улыбаясь.
«Так, о чем ты хотел поговорить со мной?»
Джейми начала приглаживать свои волосы. По-моему, дело не
двигалось вообще. Я глубоко вдохнул, пробуя собраться, но не смог перебороть
себя.
«Итак», сказал я, «ты была сегодня в приюте?»
Джейми посмотрела на меня любопытно. «Нет. Мой отец и я
были у врача».
«Он в порядке?»
Она улыбнулась. «Здоровый, насколько возможно».
Я кивал и глядел на улицу. Госпожа Гастингс возвратилась
в дом, и я не видел больше никого поблизости. Условия были идеальны, но я все еще
не был готов.
«Сегодня красивый день», сказал я, останавливаясь.
«Да, так и есть».
«Теплый».
«Поэтому ты и на солнце».
Я озирался, чувствуя нарастающее давление. «Да, держу
пари, что на небе нет ни одного облака».
На сей раз, Джейми не отвечала, и мы сидели в тишине в
течение нескольких мгновений.
«Лендон», сказала она, наконец, «Ты ж ведь не пришел
сюда, чтобы говорить о погоде, не так ли?»
«Действительно».
«Тогда, почему ты здесь?»
Момент правды пришел.
«Ну… Я хотел узнать, не пойдешь ли ты на танцы?»
«А», сказала она. Ее тон заставлял казаться, что она не
знала о том, что такая вещь существовала. Я волновался и ждал ее ответа.
«Я действительно не планировала идти», сказала она,
наконец.
«Но если бы кто-то попросил, чтобы ты пошла, то ты бы
смогла?»
На ответ ушла одна минута.
«Я не уверена», сказала она, думая тщательно. «Я полагаю,
что я могла бы пойти, если бы я смогла. Я никогда не была на ежегодных школьных
танцах прежде».
«Они — забава», сказал я быстро. «Не слишком большая
забава, но забава». Особенно, по сравнению с моими другими вариантами, о
которых я промолчал.
Она улыбалась, услышав это. «Я должна буду поговорить с
моим отцом, но если он позволит, тогда я пойду».
На дереве около крыльца, птица начала громко щебетать,
как будто она знала, что я не должен был быть здесь. Я сконцентрировался на
звуке, пробуя успокоить нервы. Только два дня назад я, возможно, не воображал
даже что буду думать об этом, но внезапно я оказался здесь, слушая себя, когда
говорил волшебные слова.
«Ну, ты бы хотела пойти со мной на танцы?»
Я мог сказать, что она была удивлена. Думаю, она
полагала, что я говорил от имени кого-то другого. Иногда подростки отсылали
своих друзей, чтобы «разведать обстановку», если можно так выразиться, чтобы не
получить возможный отказ. Даже притом, что Джейми очень не походила на других
подростков, я уверен, что она была знакома с таким понятием, по крайней мере, в
теории.
Вместо того чтобы ответить сразу же, Джейми глядела в сторону
в течение долгого времени. Я чувствовал себя не важно, потому что предполагал,
что она собиралась сказать нет. Видения моей матери, рвоты, и Кери затопляли
мой разум, и внезапно я пожалел о том, как я вел себя с ней все эти годы. Я
продолжал помнить все моменты, когда я дразнил ее или называл ее отца блудником
или просто высмеивал ее за ее спиной. Как раз в то самое время, когда я
чувствовал себя ужасно насчет всего этого и воображал, как мне придется
избегать Кери в течение пяти часов, она повернулась ко мне. На ее лице была
небольшая улыбка.
«С удовольствием», сказала она, наконец, «но при одном
условии».
Я пришел в себя, надеясь, что это не было что-то ужасным.
«Да?»
«Ты должен пообещать, что не влюбишься в меня».
Я знал, что она пошутила по тому, как она засмеялась, и я
с облегчением вдохнул. Иногда, я должен признать, Джейми имела нормальное
чувство юмора. Я улыбнулся и дал ей свое слово.
|
