Комментарии
Впервые – в газете «Курьер», 1899, 25 декабря, №356 с
посвящением Александре Михайловне Велигорской (1881–1906), ставшей в 1902 г.
женой Андреева. Отдельным изданием выпущен в Ростове‑на‑Дону «Донской речью»
(1904) и в «Дешевой библиотеке т‑ва «Знание», №52 (СПб., 1906).
3. Н. Пацковская, родственница Андреева, вспоминала: «Елка
эта была у нас, и наверху был восковой ангелочек; Леонид все на него смотрел,
потом взял его себе (моя мать ему его подарила), и когда лег спать, то положил
его на горячую лежанку, и он, конечно, растаял. Было ему в это время лет 8. Но
в рассказе кое‑что переиначено. Там выводится мальчик из бедной семьи. Леониду
же отец и мать делали обыкновенно свою роскошную елку» (Фатов, с. 212).
Интересны размышления А. Блока о рассказе «Ангелочек» в
статье «Безвременье». Говоря о разрушении устоявшегося мира (статья писалась в
1906 г.), поэт сожалел об исчезнувшем «чувстве домашнего очага». Праздник
Рождества был «высшей точкой этого чувства». Теперь же он перестал быть
«воспоминанием о Золотом веке». Люди погрузились в затхлый мещанский быт, в
«паучье жилье». Это – реминисценция из Достоевского: Свидригайлов
(«Преступление и наказание») предполагал, что Вечность может оказаться не «чем‑то
огромным», а всего лишь тесной каморкой, «вроде деревенской бани с пауками по
углам». «Внутренность одного паучьего жилья, – писал Блок, –
воспроизведена в рассказе Леонида Андреева «Ангелочек». Я говорю об этом
рассказе потому, что он наглядно совпадает с «Мальчиком у Христа на елке»
Достоевского. Тому мальчику, который смотрел сквозь большое стекло, елка и
торжество домашнего очага казались жизнью новой и светлой, праздником и раем.
Мальчик Сашка у Андреева не видал елки и не слушал музыки сквозь стекло. Его
просто затащили на елку, насильно ввели в праздничный рай. Что же было в новом раю?
Там было положительно нехорошо. Была мисс, которая учила
детей лицемерию, была красивая изолгавшаяся дама и бессмысленный лысый
господин; словом, все было так, как водится во многих порядочных семьях, –
просто, мирно и скверно. Была «вечность», «баня с пауками по углам», тишина
пошлости, свойственная большинству семейных очагов». Ал. Блок уловил в
«Ангелочке» ноту, сблизившую «реалиста» Андреева с «проклятыми» декадентами.
Это – нота безумия, непосредственно вытекающая из пошлости, из «паучьего
затишья» (Блок Александр. Собр. соч. в 8‑ми томах, т. 5. М.– Л., Гослитиздат,
1962, с. 68–69). Образ «большого серого животного» из сна другого героя
Достоевского – Ипполита (в романе «Идиот») Блок применил к этому безумному
смрадному миру. «Ангелочек» дал заглавие сборнику рассказов Андреева,
переведенных на английский язык Г. Бернштейном (Нью‑Йорк, 1915).
|
