БРЕМЯ ЧЕЛОВЕКА
Эдвард
Флэзвелл купил за глаза астероид в Межзвездной земельной конторе, расположенной
на Земле. Он выбрал его по фотоснимку, где не было почти ничего, кроме
живописных гор. Но Флэзвелл был любитель гор, он даже заметил клерку,
принимавшему заявки:
– А
ведь, пожалуй, браток, там и золотишко есть?
– Как
же, как же, старик, – в тон ему отвечал клерк, удивляясь про себя, как
может человек в здравом рассудке забраться куда-то на расстояние нескольких
световых лет от ближайшего существа женского пола. На это способен разве лишь
сумасшедший, заключил про себя клерк, окидывая Флэзвелла испытующим взглядом.
Но
Флэзвелл был в здравом уме. Он просто не думал об этом.
Итак, он
подписал обязательство на незначительную сумму, имеющую быть выплаченной в
определенный срок, а также обещание вносить ежегодно значительные улучшения в
свой участок. Не успели просохнуть на купчей чернила, как он взял билет на
радиоуправляемый грузовой корабль второго класса, погрузил на него ассортимент
подержанного оборудования и отправился в свои владения.
По
прибытии на место начинающие колонисты обычно убеждаются, что приобрели кусище
голой скалы. Не то Флэзвелл. Его астероид «Шанс», как он его назвал, имел некий
минимум атмосферы, а для чистого воздуха в него можно было подкачать кислороду.
Была там и вода – бурильный молоток обнаружил ее на двадцать третьей пробе. В
живописных горах не оказалось золота, зато нашлось немного пригодного к вывозу
тория. А главное, значительная часть почвы оказалась пригодной для выращивания
диров, олджей, смисов и другиз экзотических плодовых деревьев. И Флэзвелл
частенько говорил своему старшему роботу:
– Увидишь,
я еще стану здесь богатым человеком!
На что
робот неизменно отвечал:
– Истинная
правда, босс!
Астероид
и в самом деле оказался из многообещающих. Освоить его было не под силу одному
человеку, но Флэзвеллу едва исполнилось двадцать семь лет, он обладал крепким
сложением и решительным характером. Земля расцветала в его руках. Месяц уходил
за месяцем, а Флэзвелл все так же возделывал свои сады, разрабатывал рудники и
вывозил товары на единственном грузовом корабле, изредка навещавшем его
астероид.
Однажды
старший робот сказал ему:
– Хозяин,
Человек, сэр, вы мне что-то не нравитесь, мистер Флэзвелл, сэр!
Флэзвелл
досадливо поморщился. Бывший владелец его роботов был сторонник человеческого
суперматизма, и притом самого бешеного толка. Ответы своих роботов он
запрограммировал согласно собственным представлениям о должном уважении к
Человеку. Ответы эти раздражали Флэзвелла, однако новая программа потребовала
бы затрат. А где бы еще достал он роботов по такой сходной цене!
– Со
мной все в порядке, Ганга-Сэм, – ответил он.
– Ах,
прошу прощения, сэр! Но это не так, мистер Флэзвелл, сэр! Вы даже сами с собой
разговариваете в поле простите, что я осмелился вам это сказать.
– Пустяки,
не имеет значения.
– И
в левом глазу у вас, я замечаю, тик появился, саиб! И руки у вас дрожат. И вы
слишком много пьете, сэр. И…
– Довольно,
Ганга-Сэм! Робот должен знать свое место, ответил Флэзвелл. Но, заметив выражение
обиды, которое робот умудрился изобразить на своем металлическом лице, он
вздохнул и сказал:
– Разумеется,
ты прав. Да ты и всегда прав, дружище! Что же это со мной, в самом деле?
– Вы
взвалили на себя слишком тяжелое Бремя Человека.
– Это
я и сам знаю! – И Флэзвелл всей пятерней взъерошил непослушные черные волосы. –
Иногда я завидую вам, роботам. Вечно вы смеетесь, беззаботные и счастливые.
– Это
потому, что у нас нет души.
– У
меня она, к сожалению, есть. Так что бы мне присоветовал?
– Поезжайте
в отпуск, мистер Флэзвелл, босс! – предложил Ганга-Сэм – и мудро предпочел
скрыться, чтобы дать хозяину время подумать.
Флэзвелл
по достоинству оценил любезное предложение слуги, но ехать в отпуск было
сложно. Его астероид «Шанс» находился в Троцийской системе, пожалуй, самой
изолированной, какую можно найти в наши дни. Правда, он был расположен на
расстоянии всего лишь пятнадцати летных дней от сомнительных развлечений Цитеры
III и разве лишь чуть подальше от Нагондикона, где человек с луженой глоткой
мог вволю повеселиться. Но расстояние – деньги, а деньги как раз то самое, что
Флэзвелл хотел выколотить из своего «Шанса».
Флэзвелл
развел еще много культур, добыл еще много тория и отпустил бороду. Он продолжал
что-то бормотать себе под нос, находясь в поле, и налегал на бутылку дома по
вечерам. Кое-кто из роботов, простых сельскохозяйственных рабочих, пугался,
когда Флэзвелл, пошатываясь, проходил мимо. Нашлись и такие, что начали уже
молиться разжалованному богу огня. Но верный Ганга-Сэм вскоре положил конец
этому зловещему развитию событий.
– Глупые
вы машины! – говорил он роботам. – Человечий босс – он в порядке. Он
сильный и добрый! Верьте, братья. Я не стал бы вас обманывать!
Но
воркотня не прекращалась, потому что роботы требовали, чтобы Человек наставлял
их своим примером. Бог весть к чему бы это привело, не получи Флэзвелл с
очередной партией продовольствия новенький сверкающий каталог Рэбек-Уорда.
Любовно
развернул он его на своем грубом пластмассовом столике и при свете простой люминесцентной
лампочки начал в него вникать. Какие чудеса там рекламировались на зависть и
удивление одинокому колонисту! Домашние самогонные аппараты, заменители луны,
портативные солидовизоры и…
Флэзвелл
перевернул страницу, прочел, сглотнул слюну и снова перечел. Объявление гласило:
«НЕВЕСТЫ
– ПОЧТОЙ!
Колонисты!
Довольно страдать от проклятого одиночества! Довольно нести одному Бремя
Человека! Рэбек-Уорд впервые в истории предлагает вам отборный контингент
невест для колониста! С гарантией!
Рэбеко-уордовская
модель пограничной невесты отбирается по признаку здоровья, приспособляемости,
проворства, стойкости, всякой полезной колонисту сноровки и, разумеется,
известной миловидности. Эти девушки могут жить на любой планете, поскольку
центр тяжести у них расположен сравнительно низко, пигментация кожи подходит
для любого климата, а ногти на руках и ногах короткие и крепкие. Что до фигуры,
то они сложены пропорционально, но вместе с тем не так, чтобы отвлекать
человека от дела, каковое достоинство, без сомнения, оценит наш трудяга
колонист.
Рэбеко-уордовская
пограничная модель представлена в трех размерах (спецификация) – на любой
вкус. По получении Вашего запроса Рэбек-Уорд вышлет Вам свежезамороженный
экземпляр грузовым кораблем третьего класса. Это сократит до минимума почтовые
расходы.
Спешите
заказать образцовую пограничную невесту сегодня же!»
Флэзвелл
послал за Ганга-Сэмом и показал ему объявление. Человек-машина прочитал его про
себя, а потом взглянул хозяину прямо в лицо.
– Как
раз то, что нам требуется, эфенди, – сказал старший робот.
– Ты
думаешь? – Флэзвелл вскочил и взволнованно зашагал по комнате. – Но
ведь я еще не располагал жениться. И потом, кто же так женится? Да еше
понравится ли она мне?
– Человеку-Мужчине
положено иметь Человека-Женщину.
– Согласен,
но…
– Неужто
они заодно не пришлют свежезамороженного священника?
По мере
того как Флэзвелл проникал в хитрую догадку слуги, по лицу его расползалась довольная
усмешка.
– Ганга-Сэм, –
сказал он. – Ты, как всегда, ухватил самую суть Дела. По-моему, контракт
предусматривает мораторий для обряда, чтобы человек мог собраться с мыслями и
принять решение. Заморозить священника – дорогое удовольствие. А пока суд да
дело, неплохо иметь под рукой девушку, которая возьмет на себя положенную ей
работу.
Ганга-Сэм
ухитрился изобразить на лице загадочную улыбку. Флэзвелл сразу же сел и заказал
образцовую пограничную невесту малого размера: он считал, что и этого более чем
достаточно. Ганга-Сэму было поручено передать заказ по радио.
В
ожидании Флэзвелл себя не помнил от волнения. Он уже загодя стал посматривать
на небо. Роботам передалось его настроение. Вечерами их беззаботные песни и
пляски прерывались взволнованным шепотом и затаенными смешками. Механические
люди проходу не давали Ганга-Сэму:
– Эй,
мастер! Расскажи, какая она, эта Человек-Женщика, хозяйка?
– Не
ваше дело, – отвечал им Ганга-Сэм. – Это – дело Человека. Вам,
роботам, лучше в это не соваться!
Но в
конце концов и он не выдержал характера и стал наравне с другими поглядывать на
небо.
Все эти
недели Флэзвелл размышлял о преимуществах пограничной невесты. И чем больше он
думал тем больше привлекала его сама идея. Эти накрашенные, расфранченные
куколки решительно не по нем! Как приятно обзавестись жизнерадостной,
практичной, рассудительной подругой жизни, умеющей стряпать и стирать; она
будет присматривать за домом и за роботами, шить, кроить и варить варения…
В этих
грезах коротал он дни, искусывая себе до крови ногти.
Наконец
корабль засверкал на горизонте. Он приземлился, выбросил за борт объемистый
контейнер и улетел по направлению к АмиреIV.
Роботы
подобрали контейнер и принесли его Флэзвеллу.
– Ваша
нареченная, сэр! – ликовали они, подкидывая на ладони масленки.
Флэзвелл
объявил на радостях, что дает им свободных полдня, и вскоре остался в столовой
один с большим холодным ящиком. Надпись на крышке гласила: «Обращаться
осторожно! Внутри женщина!» Он нажал на ручки размораживателя, выждал
положенный час и открыл контейнер. Внутри оказался второй, потребовавший для
разморозки целых два часа. Флэзвелл в нетерпении бегал из угла в угол, догрызая
на ходу остатки ногтей.
Наконец
настало время раскрыть и этот ящик. Трясущимися руками Флэзвелл снял крышку и
увидел…
– Э-э-э-то
еще что?!. - воскликнул он.
Девушка
в контейнере прищурилась, зевнула как кошечка, открыла глаза и села. Оба уставились
друг на друга, и Флэзвелл понял, что произошла ужасная ошибка.
На ней
было прелестное, но абсолютно непрактичное платьице, на котором золотыми нитками
было вышито ее имя Шейла. Вслед за этим Флэзвеллу бросилось в глаза изящество
ее фигурки, нимало не подходившей для тяжелого труда во внепланетных условиях,
и белоснежная кожа – под жгучим астероидным летним солнцем она, конечно,
покроется волдырями. А уж руки – изящные, с длинными пальцами и алыми
ноготками, совсем не то, что обещал каталог Рэбек-Уорда. Что же до ног и прочих
статей, решил про себя Флэзвелл, то все это уместно на Земле, но не здесь, где
человек целиком принадлежит своей работе.
Нельзя
было даже сказать, что у нее низко расположен центр тяжести. Как раз наоборот!
И
Флэзвелл почувствовал, что его обманули, одурачили, обвели вокруг пальца.
Шейла
выпорхнула из своего кокона, подошла к окну и окинула взглядом цветущие зеленые
поля флэзвелла в рамке живописных гор.
– А
где же пальмы? – спросила она.
– Пальмы?..
– Разумеется.
Мне говорили, что на Сирингаре V растут пальмы.
– Так
это же не Сирингар V, – отвечал Флэзвелл.
– Как,
разве вы не паша де Шре? – ахнула Шейла.
– Ничуть
не бывало. Обыкновенный пограничный житель. А вы разве не пограничная невеста?
– Ну
и ну! Разве я на нее похожа? – огрызнулась Шейла, гневно сверкая
глазами. – Я – модель «ультралюкс» в раскошном оформлении, мне была
выписана путевка на субтропическую райскую планету Сирингар V.
– Обоих
нас подвели. Очевидно, напутали в транспортном отделе, – угрюмо отозвался
Флэзвелл.
Девушка
оглядела голую столовую, и ее хорошенькое личико скривилось в гримаску.
– Но
вы ведь можете устроить, чтоб меня переправили на Сирингар V?
– Что
до меня, то я не позволяю себе даже поездки в Нагондисон, – сказал
Флезвелл. – Но я извещу Рэбек-Уорда об этом недоразумении, и они, конечно,
перевезут вас, когда пришлют мне мою образцовую пограничную невесту.
Шейла
повела плечиками.
– Путешествия
расширяют кругозор, – заметила она небрежно.
Флэзвелл
рассеянно кивнул. Он крепко задумался. Эта девушка, по всему видно, лишена достоинств
образцовой колонистки. Но она удивительно хороша собой. Почему бы не превратить
ее пребывание здесь в нечто приятное для обеих сторон?
– При
сложившихся условиях, – сказал он со своей самой располагающей
улыбкой, – ничто не мешает нам стать друзьями.
– При
каких это условиях?
– Просто
мы единственные люди на всем астероиде. – И он слегка прикоснулся к ее
плечику. – Давайте выпьем! Вы расскажете мне о себе. Были вы…
Но тут
за его спиной раздался оглушительный лязг. Он повернулся и увидел, что из
особого отделения в контейнере вылезает небольшой коренастый робот, сидевший
там на корточках.
– Чего
вам здесь нужно? – спросил Флэзвелл.
– Я
– брачущий робот, – сказал робот. – Уполномочен государством
регистрировать браки в космосе. А также прикомандирован компанией Рэбек-Уорд к
этой молодой леди на правах ее опекуна, дуэньи и защитника – пока моя основная
мщхия, а именно свершение брачного обряда, не будет успешно выполнена.
– Наглый
холуй, проклятый робот! – чертыхнулся Флэзвелл.
– А
чего же вы ждали? – спросила Шейла. – Уж не свежезамороженного ли
священника?
– Конечно,
нет! Но согласитесь: робот-дуэнья…
– Лучшей
и быть не может! – запротестовала она. – Вы не представляете, как
некоторые мужчины ведут себя на расстоянии нескольких световых лет от Земли.
– Вы
так думаете?
– По
крайней мере так говорят, – ответила Шейла, скромно потупившись. – Да
и согласитесь, нареченная невеста паши де Шре не может путешествовать без
охраны.
– Возлюбленные
чада, – загнусил робот нараспев, – мы собрались здесь, чтобы
соединить…
– Не
сейчас, – надменно оборвала его Шейла. – И не с этим…
– Я
поручу роботам приготовить для вас комнату, прорычал Флэзвелл и удалился, ворча
себе что-то под нос насчет Бремени Человека.
Он
послал радиограмму Рэбек-Уорду, и ему сообщили, что заказанная модель невесты
будет выслана безотлагательно, а самозванку у него заберут. После чего он
возвратился к обычным своим трудам с твердым намерением не замечать Шейлу и ее
дуэнью.
На
«Шансе» опять закипела работа. Предстояло разведать новые месторождения тория и
вырыть новые колодцы. Приближался сбор урожая, роботы долгие часы проводили в
поле и в садах, их честные металлические физиономии лоснились от машинного
масла, воздух был напоен благоуханием цветущего дира.
Между
тем Шейла заявляла о своем присутствии с вкрадчивой, но тем более ощутимой силой.
Вскоре над голыми лампочками люминесцентного света запестрели пластмассовые
абажуры, угрюмые окна украсились занавесками, а пол разбросанными там и сям
половиками. Да и вообще во всем доме замечались перемены, которые Флэзвелл не
так видел, как ощущал.
Стало
разнообразнее и питание. У робота-повара от времени стерлась во многих местах
его памятная лента, и теперь все меню бедняги сводилось к беф-строганову,
огуречному салату, рисовому пудингу и какао. Все время своего пребывания на
«Шансе» Флэзвелл стоически обходился этим меню и только иногда разнообразил его
пайками НЗ.
Взяв
повара в работу, Шейла с поистине железным терпением нанесла на его ленту
рецепты жаркого, тушеного мяса, салата оливье, яблочного пирога и многое
другое. Таким образом, в отношении питания на «Шансе» наметились крупные
перемены к лучшему. Когда же Шейла начала заполнять вакуумные баллоны смиссовым
джемом, Флэзвелла окончательно одолели сомнения.
Что ни
говори, а рядом – на редкость практичная и деловитая особа; несмотря на расточительную
внешность, она делает все, что требуется от пограничной жены. Плюс у нее еще и
другие достоинства! Далась ему эта рэбеко-уордовская пограничная модель!
Поразмыслив
на эту тему, Флэзвелл сказал своему старшему роботу:
– Ганга-Сэм,
у меня с этим делом положительно ум за разум заходит!
– Чего
изволите? – отозвался старший робот с каким-то особенно безразличным
выражением на металлическом лице.
– Мне
сейчас, как никогда, необходима ваша роботовская интуиция, – продолжал
Флэзвелл. – Она себя совсем неплохо показала, верно, Ганга-Сэм?
– Человек-Женщина
взяла на себя свою, положенную ей долю Бремени Человека.
– Да,
так оно и есть. Вопрос, на сколько ее хватит? Сейчас она делает не меньше, чем
делала образцовая пограничная жена, верно? Стряпает, заготавливает консервы…
– Рабочие
ее любят, – сказал Ганга-Сэм с простодушным достоинством. – Вы и не
знаете, сэр: когда на прошлой неделе у нас началась эпидемия ржавчины, мэм
пользовала нас ночью и днем и утешала испуганных молодых рабочих.
– Возможно
ли? – воскликнул потрясенный Флэзвелл. Девушка из хорошего дома, одно слово
– модель «люкс»?..
– Неважно,
она – Человек, и у нее хватило силы и благородства взвалить на себя Бремя Человека.
– А
знаешь? – сказал Флэзвелл с запинкой. – Ты меня убедил. Я и в самом
деле считаю, что она подходит нам. Не ее вина, что она не пограничная модель.
Все зависит от отбора и ухода, тут уж ничего не попишешь. Пойду скажу ей, пусть
остается. И аннулирую свой заказ Рэбеку.
В глазах
робота вспыхнуло странное выражение – почти смех. Он низко поклонился и сказал:
– Все
будет, как хозяин скажет.
Флэзвелл
побежал искать Шейлу.
Он нашел
ее на медпункте, устроенном в бывшем складе инструментов. Здесь с помощью
роботехника Шейла лечила вывихи и ссадины, эти обычные хвори у существ с
металлической кожей.
– Шейла, –
сказал Флэзвелл, – мне надо с вами поговорить.
– Ладно, –
отозвалась она рассеянно, – вот только закреплю болт. – Она искусно
вставила болт на место и потрепала робота по плечу гаечным ключом.
– А
теперь, Педро, испробуем твою ногу.
Робот
осторожно ступил на больную ногу, а потом налег на нее всей тяжестью.
Убедившись, что она его держит, он со смешными ужимками заплясал вокруг
Человека-Женщины, приговаривая:
– Ай
да мэм, вы замечательно ее исправили, босс-леди! Грациас, мэм!
Все так
же смешно пританцовывая, он вышел на солнце, Флэзвелл и Шейла, посмеиваясь,
смотрели ему вслед.
– Они
совсем как дети! – сказал Флэзвелл.
– Их
нельзя не любить, – подхватила Шейла. – Веселые, беззаботные…
– Но
у них нет души, – напомнил Флэзвелл.
– Да, –
отозвалась она, сразу посерьезнев. – Это правда. Так зачем же я вам
понадобилась?
– Я
хотел вам сказать… – Но тут Флэзвелл огляделся. Медпункт содержался в
безукоризненной, стерильной чистоте. Повсюду на полках лежали гаечные ключи,
болты, шурупы, ножовки, пневматические молотки и прочий хирургический
инструментарий. Пожалуй, обстановка не благоприятствовала объяснению, к
которому он готовился.
– Давайте
уйдем отсюда, – сказал он.
Они
вышли из больницы и цветущими зелеными садами направились к подножию любимых
флэзвеллом величественных гор. Затененный отвесными утесами, тут поблескивал
тихий, темный пруд, а над ним склонились гигантские деревья, выращенные
Флэзвеллом при помощи стимуляторов роста.
Здесь
они остановились.
– Вот
что я хотел вам сказать, – начал Флэзвелл. – Вы, Шейла, меня удивили.
Я думал вы из этих белоручек, не знающих, куда себя девать. Ваши привычки, ваше
воспитание, да и ваша наружность – все указывало на это. Но я был не прав. Вы
не убоялись трудностей нашей пограничной жизни, вы одержали верх и завоевали
все сердца.
– Все
ли? – вкрадчиво спросила Шейла.
– По-моему,
я говорю от имени каждого робота на этом астероиде. Они вас боготворят. Я
считаю, что вы наша и должны остаться здесь.
Наступила
пауза, только хлопотун ветер шелестел в гигантских искусственно взращенных
деревьях и рябил темную поверхность озера.
Наконец
она сказала:
– Вы
и в самом деле думаете, что мне нужно здесь остаться?
Флэзвелла
захлестнуло ее пленительное очарование, он чувствовал, что тонет в топазовой
глубине ее глаз. Сердце его учащенно забилось, он коснулся ее руки, и она
чуть-чуть задержала его пальцы в своих.
– Шейла…
– Да,
Эдвард?..
– Возлюбленные
чада! – пролаял скрипучий металлический голос. – Мы собрались здесь,
чтобы…
– Опять
вы не вовремя, болван! – разгневалась Шейла.
Брачущий
робот выступил из кустов и сказал недовольно:
– Уж
я-то меньше всего люблю соваться в дела людей, но такова программа, записанная
в моем запоминающем устройстве, и никуда от этого не денешься! Если вы меня
спросите, так эти физические контакты вообще ни к чему. Чтобы убедиться на
опыте, я и сам как-то попробовал обняться с роботом-швеей. И заработал здоровую
ссадину. А раз я даже почувствовал во всем теле что-то вроде электрического
тока или колотья и в глазах у меня замелькали какие-то геометрические фигуры.
Гляжу, а это с провода сорвался изолятор. Ощущение было не из приятных…
– Наглый
холуй, проклятый робот! – чертыхнулся Флэзвелл.
– Не
сочтите меня навязчивым. Я только хотел объяснить, что и сам не вижу смысла в инструкции
всемерно препятствовать физическому сближению до венчального обряда. Но, к сожалению,
приказ есть приказ. А потому нельзя ли нам сейчас покончить с этим дело?
– Нет! –
грозно сказала Шейла.
И робот,
покорно пожав плечами, опять полез в кусты.
– Терпеть
не могу, когда робот забывается! – сказал Флэзвелл. – Но это уже не
имеет значения!
– Что
не имеет значения!
– Да, –
сказал Флэзвелл убежденно, – вы ни в чем не уступите ни одной пограничной
невесте, и при этом вы куда красивее. Шейла, согласны вы стать моей женой?
Робот неуклюже
возившийся в кустарнике, снова выполз наружу.
– Нет! –
сказала Шейла.
– Нет? –
повторил озадаченный Флэзвелл.
– Вы
меня слышали! Нет. Ни под каким видом!
– Но
почему же? Вы так нам подходите, Шейла! Роботы вас боготворят. Никогда они так
не работали…
– Меня
вот ни столечко не интересуют ваши роботы! – воскликнула она, выпрямившись
во весь рост, – волосы ее растрепались, глаза метали молнии. – И ни
капли не интересует ваш астероид. А тем более не интересуете вы! Я хочу на
Сирингар V, там мой нареченный паша будет меня на руках носить!
Оба
смотрели друг на друга в упор: она – бледная от гнева, он – красный от
смущения.
– Ну
как, прикажете начинать? – осведомился брачущий робот. – Возлюбленные
чада…
Шейла
повернулась и стрелой помчалась к дому.
– Ничего
не понимаю! – плакался робот. – Когда же мы наконец сотворим обряд?
– Обряда
вообще не предвидится, – оборвал его Флэзвелл и прошествовал домой с
гордым видом, внутренне кипя от злости.
Робот
поколебался с минуту, испустил вздох, отдававший металлом, и пустился догонять
образцовую невесту «ультралюкс».
Всю ночь
Флэзвелл просидел в своей комнате, усиленно прикладываясь к бутылке и что-то
бормоча себе под нос. С рассветом верный Ганга-Сэм постучался и вошел к нему в
комнату.
– Вот
они, женщины! – бросил Флэзвелл своему верному приближенному.
– Чего
изволите? – откликнулся Ганга-Сэм.
– Я
никогда их не пойму! Она меня за нос водила. Я-то думал – она метит здесь
остаться. Я-то думал…
– Душа
Мужчины темна и смутна, – сказал Ганга-Сэм. – Но она прозрачна как
кристалл по сравнению с душой Женщины.
– Откуда
это у тебя? – спросил Флэзвелл.
– Старая
поговорка роботов.
– Удивляете
вы меня, роботы! Иногда мне кажется, что у вас есть душа.
– О
нет, мистер Флэзвелл, босс! В спецификации по робототехнике особо указано, что
роботов надо строить без души, чтобы избавить их от страданий.
– Мудрое
указание, – сказал Флэзвелл, – не мешало бы подумать об этом и в
отношении Людей. Ну да черт с ней! Ты-то зачем пожаловал?
– Я
пришел доложить, что грузовой корабль вот-вот приземлится.
Флэзвелл
побледнел.
– Как,
уже? Значит, он привез мою невесту?
– Надо
думать.
– А
Шейлу увезет на Сирингар?
– Определенно!
Флэзвелл
застонал и схватился за голову. А потом выпрямился и сказал:
– Ладно,
ладно! Пойду посмотрю, готова ли она.
Он нашел
Шейлу в столовой: она стояла у окна и смотрела, как корабль снижается по спирали.
– Желаю
вам счастья, Эдвард, – сказала она. – Надеюсь, новая невеста не
обманет ваших ожиданий.
Корабль
приземлился, и роботы начали вытаскивать большой контейнер.
– Пойду, –
сказала Шейла. – Они не станут долго ждать.
Она
протянула ему руку.
Он
стиснул ей пальцы и сам не заметил, как схватил ее за плечо. Она не
противилась, да и брачущий робот почему-то не ворвался в комнату. Флэзвелл и
сам не помнил, как она очутилась в его объятиях. Он поцеловал ее, и это было
словно на горизонте засияло новое солнце.
Наконец
он сказал осипшим голосом и будто себе не веря: – Вот так-так.
Флэзвелл
дважды кашлянул.
– Шейла,
я люблю тебя! У меня тебе, конечно, не видать роскоши, но если ты останешься…
– Наконец-то
ты догадался, что любишь меня, дурачек! – сказала она. – Конечно же,
я остаюсь.
Наступили
поистине головокружительные, упоительные минуты. Но тут за окном раздался гомон
роботов. Дзерь распахнулась, и в комнату ввалился брачущий в сопровождении
Ганга-Сэма и двух сельскохозяйственных роботов.
– Вот
уж действительно! Даже не верится! – восклицал брачущий. – Думал ли я
дожить до дня, когда робот восстанет на робота.
– Что
случилось? – спросил Флэзвелл.
– Этот
ваш мастер сидел у меня на загривке, – пожаловался брачущий, – а его
дружки держали меня за ноги. Но ведь я рвался сюда, чтобы свершить обряд,
предписанный правительством и фирмой Рэбек-Уорд!
– Что
же это ты, Ганга-Сэм? – спросил Флэзвелл, ухмыляясь.
Брачущий
тем временем бросился к Шейле.
– Ну
как, вы живы? И с вами ничего не случилось? Ни ссадин, ни коротких замыканий?
– Нет,
нет, все обошлось, – выдохнула Шейла, с трудом приходя в себя.
– Это
все я натворил, босс, сэр, – повинился Ганга-Сэм. – Каждому известно,
что Мужчина и Женщина должны во время жениховства побыть вдвоем. Я только делал
то, что считал своим долгом в отношении Человечьей Расы, мистер Флэзвелл, босс,
саиб!
– Молодчина,
Ганга-Сэм, я очень тебе обязан… О господи…
– Что
случилось? – испуганно отозвалась Шейла.
Флэзвелл
уставился в окно. Роботы волокли к дому большой контейнер.
– Это
она, образцовая пограничная невеста! Что же нам делать, мой ангел? Ведь я тогда
от тебя отказался и затребовал другую. Как теперь быть с контрактом?
– Не
беспокойся, – рассмеялась Шейла. – В ящике нет никакой невесты. Сразу
же по получении твой заказ был аннулирован.
– Неужели?
– В
том-то и дело! – Она смущенно потупилась. – Но ты на меня, пожалуй,
рассердишься…
– Не
рассержусь, – обещал он. – Только объясни мне…
– Видишь
ли, все ваши портреты, жителей границы, вывешены в конторе фирмы, так что невесты
видят, с кем им придется встретиться. Они-то вольны выбирать жениха по вкусу, и
я так долго торчала там – просила, чтоб меня выписали из моделей «ультралюкс»,
пока… пока не познакомилась с заведующим столом заказов. И вот, – выпалила
она залпом, упросила его послать меня сюда.
– А
как же паша де Шре?
– Я
его выдумала.
– Но
зачем? – развел руками Флэзвелл. – Ты так красива… –… что каждый
видит во мне игрушку для какого-нибудь жирного, развратного идиота, –
подхватила она с горячностью. – А я этого не хочу. Я хочу быть женой. Я не
хуже любой из этих толстомясых дурнушек.
– Лучше! –
сказал он.
– Я
умею стряпать, и лечить роботов, и вести хозяйство. Разве нет? Разве я не
доказала?
– Еще
бы, дорогая!
Но Шейла
ударилась в слезы. – Никто, никто мне не верил! Пришлось пуститься на хитрость.
Мне надо было пробыть здесь достаточно долго, чтобы ты успел… ну успел в меня
влюбиться!
– Что
я и сделал, – заключил он, утирая ей слезы. – Все кончилось так, что
лучше не надо. Да и вообще вся эта история – счастливая случайность.
На
металлических щеках Ганга-Сэма выступило что-то вроде краски.
– А
разве не случайность? – спросил Флэзвелл.
– Видите
ли, сэр, мистер Флэзвелл, эфенди, известно, что Человеку-Мужчине требуется красивая
Человек-Женщина. Пограничная модель ничего приятного в этом смысле не обещала,
а мемсаиб Шейла – дочь друзей моего прежнего хозяина. Я и взял на себя смелость
послать ваш заказ лично ей. Она упросила своего знакомого в столе заказов
показать ей ваш портрет, а затем и переправить ее сюда. Надеюсь, вы не
сердитесь на вашего смиренного слугу за такую вольность.
– Разрази
меня гром! – наконец выдавил из себя Флэзвелл. – Я всегда говорил –
никто не понимает людей лучше вас, роботов. Но что же в этом контейнере? –
обратился он к Шейле.
– Мои
платья, мои безделушки, мои ботинки, моя косметика, мой парикмахер, мой…
– Но…
– Тебе
самому будет приятно, дорогой, чтобы твоя женушка хорошо выглядела, когда мы
поедем с визитами. В конце концов, Цитера V всего в пятнадцати летных днях
отсюда. Я справлялась еще до того, как к тебе ехать.
Фэзвелл
покорно кивнул. Разве можно было ожидать чего-нибудь другого от образцовой невесты
марки «ультралюкс»?
– Пора! –
приказала Шейла, повернувшись к брачущему роботу.
Робот не
отвечал.
– Пора! –
прикрикнул на него Флэзвелл.
– А
вы уверены? – хмуро вопросил робот.
– Уверены!
Начинайте!
– Ничего
не понимаю! – пожаловался брачущий. – Почему именно теперь? Почему не
на прошлой неделе? Или я единственное здесь разумное существо? Ну да ладно!
Возлюбленные чада…
Наконец
церемония состоялась. Флэзвелл не поскупился дать своим роботам три свободных
дня, и они пели, плясали и праздновали на свой беспечный роботовский лад.
С той
поры на «Шансе» наступили другие времена. У Флэзвеллов началось нечто вроде
светской жизни: они сами бывали в гостях и принимали у себя гостей, такие же
супружеские пары в радиусе пятнадцати – двадцати световых дней, с Цитеры III,
Тама и Рандико I. Зато все остальное время Шейла гнула свою линию безупречной
пограничной супруги, почитаемой роботами и боготворимой своим мужем. Брачуший
робот, следуя стандартной инструкции, занял на астероиде место счетовода и
бухгалтера – по своему умственному багажу он как нельзя лучше подходил для этой
должности. Он часто говаривал, что без него здесь все пошло бы прахом.
Ну а
роботы продолжали выдавать на гора торий; дир, олдж и смис расцветали в садах,
и Флэзвелл с Шейлой делили меж собой Бремя Человека.
Флэзвелл
не мог нахвалиться своими поставщиками Рэбеком и Уордом. Но Шейла – та знала,
что истинное счастье в том, чтобы иметь под рукой такого старшего робота, как
преданный Ганга-Сэм, даром что у него не было души.
(перевод
Р.Гальперина)
|