РИТУАЛ
Акиенобоб
вприпрыжку подбежал к хижине Старейшего Песнопевца и принялся отплясывать Танец
Важного Сообщения, ритмично постукивая хвостом по земле. В дверях тут же появился
Старейший Песнопевец и принял позу напряженного внимания: руки сложены на
груди, хвост обвит вокруг плеч.
– Прибыл
корабль богов, – нараспев проговорил Акиенобоб, выплясывая приличествующий
случаю танец.
– В
самом деле? – откликнулся Старейший Песнопевец, одобрительно косясь на
сложные па.
Вот она,
пристойная манера! Не то что расхлябанные, упрощенные движения, которые предписывает
Альгонова ересь.
– Из
божественного и неподдельного металла! – захлебнулся восторгом Акиенобоб.
– Хвала
богам, – церемонно ответил Старейший Песнопевец, скрывая охватившее его возбуждение.
«Наконец-то! Боги возвратились!» – Созови общину.
Акиенобоб
отправился на сельскую площадь и исполнил там Танец Сборища. Тем временем
Старейший Песнопевец воскурил щепотку священного благовония, оттер хвост песком
и, очистившись таким образом от скверны, поспешил возглавить приветственные
пляски.
Корабль
богов – огромный цилиндр из почерневшего, изъязвленного металла – лежал в небольшой
долине. Селяне, собравшись на почтительном расстоянии, выстроились в символическую
фигуру «Общий Привет Всем Богам».
Корабль
богов разверзся, и оттуда, шатаясь, с трудом выбрались два бога.
Старейший
Песнопевец тотчас же признал их по облику. В Великую Книгу о Богах, написанную
почти пять тысячелетий назад, были занесены сведения о всевозможных
разновидностях божеств. Там описывались боги большие и малые, боги крылатые и
боги о копытах, боги однорукие, двурукие и трехрукие, боги с щупальцами,
чешуйчатые боги и множество иных обличий, какие благоугодно принимать богам.
Каждую
разновидность полагалось приветствовать по особому, специально ей предназначенному
приветственному обряду, ибо так было начертано в Великой Книге о Богах.
Старейший
Песнопевец тотчас же приметил, что перед ним двуногие, двурукие, бесхвостые
боги. Он поспешно перестроил своих соплеменников в подобающую фигуру.
К нему
подошел Глат, прозванный Младшим Песнопевцем.
– С
чего начнем? – учтиво прокашлял он. Старейший Песнопевец пронзил его
укоризненным взглядом.
– С
Танца Разрешения на Посадку, – ответил он, с достоинством произнося
древние, утратившие смысл слова.
– Разве? –
Глат почесал хвостом шею. Это был жест явного пренебрежения. – По заветам
Альгоны – прежде всего пиршество.
Старейший
Песнопевец отвернулся, жестом выразив несогласие. Покуда бразды правления у
него в руках, он не пойдет ни на какие компромиссы с ересью Альгоны – учением,
созданным всего каких-нибудь три тысячи лет назад.
Младший
Песнопевец Глат вернулся на свое место в строю танцоров.
«Смехотворно, –
думал он, – что вот такая консервативная развалина, как Старейший Песнопевец,
устанавливает порядки танцев. Совершеннейшая нелепица – ведь было же доказано…»
А два бога пытались двигаться! Покачиваясь, балансировали они на тонких ногах.
Один зашатался и упал ничком. Другой помог ему встать, после чего упал сам.
Медленно, с усилием он вновь поднялся.
Боги
удивительно напоминали простых смертных.
– Они
выразили в танце свое расположение! – воскликнул Старейший
Песнопевец. – Приступайте же к Танцу Разрешения на Посадку.
Туземцы
плясали, колотя хвостами о землю, кашлем и лаем выражая свое ликование. Затем в
строгом соответствии с церемониалом богов водрузили на носилки из ветвей
священного дерева и понесли на священный курган.
– Давайте
обсудим все как следует, – предложил Глат, поравнявшись со Старейшим Песнопевцем. –
Поскольку за тысячи лет это первый случай пришествия каких бы то ни было богов,
то, несомненно, разумно было бы прибегнуть к обрядам Альгоны, Просто на всякий
случай.
– Нет, –
решительно отказался Старейший Песнопевец, энергично перебирая шестью ногами. –
Все подобающие обряды приведены в древних книгах ритуалов.
– Я
знаю, – настаивал Глат, – но ведь ничего страшного не случится…
– Никогда, –
твердо заявил Старейший Песнопевец. – Для каждого бога есть свой Танец Разрешения
на Посадку. Затем идет Танец Подтверждения Астродрома, Танец Таможенного Досмотра,
Танец Разгрузки и Танец Медицинского Освидетельствования. – Старейший
Песнопевец выговаривал таинственные древние названия отчетливо и внушительно, с
благоговением. – Тогда и только тогда можно начинать пиршество.
На
носилках из ветвей два бога стенали и вяло шевелили руками. Глат знал: боги
исполняют Танец Подражания боли и мукам смертных, подтверждая свое родство с
теми, кто им поклоняется.
Все было
так, как и должно быть, – так, как начертано в Книге последнего
пришествия. Тем не менее Глата поразило совершенство, с каким боги копируют
чувства простых смертных. Глядя на них, можно было подумать, будто они и
вправду умирают от голода и жажды.
Глат
улыбнулся своим мыслям. Всем известно, что боги не ощущают ни голода, ни жажды.
– Поймите
же, – обратился Глат к Старейшему Песнопевцу. – Для нас важно
избежать той роковой ошибки, какую допустили наши пращуры в Дни космических
полетов. Так ли я говорю?
– Разумеется, –
ответил Старейший Песнопевец, почтительно склоняя голову перед ритуальным
названием Золотого века.
Пять
тысячелетий назад их племя находилось на вершине богатства и благоденствия, и
боги часто посещали его. Однако, как гласит легенда, в один прекрасный день
кто-то допустил ошибку в ритуале, и племя было предано Забвению. С тех пор
посещения богов прекратились раз и навсегда.
– Если
боги одобрят наши обряды, – сказал Старейший Песнопевец, – то снимут
с нас Забвение. Тогда явятся и другие боги, как бывало в старину.
– Вот
именно. А ведь Альгона был последним, кто видел бога. Уж он-то, наверное,
знает, что говорит, предписывая начинать с пиршества, а церемонии оставлять
напоследок.
– Учение
Альгоны – пагубная ересь, – возразил Старейший Песнопевец.
И
Младший Песнопевец в сотый раз задумался, не пора ли сбросить маску лицемерия,
не приказать ли общине без промедления приступить к Обряду Воды и к Пиршеству.
Ведь многие были тайными приверженцами Альгоны.
Но нет,
пока не время, ибо власть Старейшего Песнопевца все еще слишком сильна. Да и
момент неподходящий. Надо подождать, – думал Глат, – нужно знамение
самих богов.
А боги
по-прежнему возлежали на носилках, радуя глаз верующих дивным
Танцем-конвульсией – Подражанием жажде и мукам простых смертных.
Богов
усадили на вершине священного кургана, и Старейший Песнопевец самолично возглавил
Танец Подтверждения Астродрома. В окрестные селения выслали гонцов с наказом
созвать всех взрослых жителей на ритуальные пляски.
В самом
селении женщины начали готовиться к Пиршеству. Некоторые из них пустились от
радости в пляс, – ибо разве не сказано в Писаниях, что вновь появятся
боги, и тогда наступит конец Забвению, и к каждому придет богатство и
благоденствие, как в Дни космических полетов?
На
кургане один из богов упал ничком. Другой с трудом принял сидячее положение и
искусно подрагивающим пальцем указывал на свой рот.
– Это
знак благоволения! – вскричал Старейший Песнопевец.
Глат
кивнул, не прекращая пляски; по складкам его кожи градом струился пот.
Старейший Песнопевец был одаренным толкователем. С этим нельзя не согласиться.
Но вот
сидящий бог стиснул одной рукой горло, отчаянно жестикулируя другой.
– Быстрее! –
прохрипел Старейший Песнопевец; он чутко ловил малейшее движение богов.
Теперь
бог что-то кричал ужасающим, надтреснутым голосом. Он кричал, указывал себе на
горло и снова кричал, уподобляясь страждущему смертному.
Все шло
в строгом соответствии с Танцем Богов, описанным в Книге последнего пришествия.
Как раз
в этот миг на площадь перед курганом ворвалась ватага молодежи из соседнего селения
и сменила хозяев в танце. На время Младший Песнопевец мог выйти из круга.
Тяжело дыша, он подошел к Старейшему Песнопевцу.
– Вы
будете исполнять все танцы? – спросил он.
– Конечно. –
Старейший Песнопевец не спускал глаз с плясунов, ибо на этот раз ошибки нельзя
было допустить. Это последний случай оправдать себя перед богами и вернуть себе
их расположение. – Пляски будут продолжаться ровно восемь дней, –
непреклонно сказал Старейший Песнопевец. – Если произойдет хоть малейшая
ошибка, начнем все снова.
– По
словам Альгоны, прежде всего надо торопиться с Обрядом Воды, возразил
Глат, – а затем…
– Вернись
в круг! – отрезал Старейший Песнопевец, жестом выразив крайнее
возмущение. – Ты слышал, как боги кашляли в знак одобрения. Так и только
так удастся нам снять древнее заклятие.
Младший
Песнопевец отвернулся. Ах, если бы его воля! В древние времена, когда боги то и
дело уходили и возвращались, обычай Старейшего Песнопевца был правильным
обычаем. Глат вспомнил, как описывается приход корабля богов в Книге последнего
пришествия:
Начался
Обряд Разрешения на Посадку (в те дни это еще не называлось ни плясками, ни
танцами).
Боги
протанцевали Танец Страдания и Боли.
Затем
был проделан Обряд Подтверждения Аст-родрома.
В ответ
боги исполнили Танец Голода и Жажды (точь-в-точь, как сейчас).
Затем
последовали Обряды Таможенного Досмотра, Разгрузки и Медицинского Освидетельствования.,
Все время, пока длились обряды, богам не давали ни еды, ни питья – таково было
одно из предписаний ритуала.
Когда со
всеми обрядами было покончено, один из богов по неведомой причине притворился
мертвым. Другой отнес его обратно на небесный корабль, и боги покинули планету,
чтобы больше никогда не возвратиться.
Вскоре
после этого началось Забвение.
Однако
не существует и двух древних писаний, толкующих причины Забвения одинаково.
Некоторые утверждают, что богов оскорбило несовершенное исполнение какого-то
танца. Другие, как Альгона, пишут, что надо начинать с пиршества и возлияний, а
потом уж переходить к обрядам. Альгону почитали далеко не все. В конце концов,
ведь богам неведомы ни голод, ни жажда. С какой же стати пиршество должно
предшествовать обрядам? Глат свято верил в учение Альгоны и надеялся, что в
один прекрасный день выяснит истинную причину Забвения.
Внезапно
танец прервался. Глат поспешил взглянуть, что же произошло.
Какой-то
глупец оставил подле священного кургана простой кувшин с водой. Один из богов
подполз к кувшину и попытался схватить недостойный предмет.
Старейший
Песнопевец чуть ли не вырвал из рук бога кувшин и поспешно унес его прочь, а
все племя испустило вздох облегчения. Какое кощунство оставить поблизости от
бога обыкновенную, неочищенную, неосвященную воду, да еще в ничтожном сосуде
без росписи. Да прикоснись к ней бог – и его праведный гнев испепелит все
селение.
Бог
разгневался. Он прокричал что-то, перстом указывая на оскорбительный сосуд.
Затем указал на второго бога, который все еще был погружен в небесный экстаз и
лежал лицом вниз. Он указал на свое горло, на пересохшие, растрескавшиеся губы
и опять на кувшин с водой. Он сделал два неуверенных шага и упал. Бог заплакал.
– Живо! –
крикнул Младший Песнопевец. – Начинайте Танец Взаимовыгодного Торгового
Соглашения?
Только
его находчивость и спасла положение. Танцующие подожгли священные ветки и
принялись размахивать ими перед ликами богов. Боги раскашлялись и тяжело
задышали в знак одобрения.
– Ну
и хитер же ты на выдумку, – проворчал Старейший Песнопевец. – И как
только тебе пришел на ум этот танец?
– У
него самое таинственное название, – объяснил Глат. – Я знал, что
сейчас нужно действовать Решительно,
– Что
ж, молодец, – похвалил Старейший Песнопевец и вернулся к своим
обязанностям в танце.
С
довольной улыбкой Глат обвил хвостом талию. Вовремя поданная команда оказалась
удачным ходом.
Теперь
надо поразмыслить, как бы получше выполнить обряды Альгоны.
Боги
возлежали на земле, кашляя и ловя ртом воздух, словно умирающие. Младший Песнопевец
решил подождать более удобного случая.
Весь
день плясали Танец Взаимовыгодного Торгового Соглашения, и боги тоже принимали
в нем участие. Поклониться им приходили жители отдаленных селений, и боги,
задыхаясь, выражали свое милостивое расположение.
К концу
танца один из богов чрезвычайно медленно поднялся на ноги. Он упал на колени, с
преувеличенным пафосом подражая движениям смертного, который ослаб до предела.
– Он
вещает, – прошептал Старейший Песнопевец, и все смолкли.
Бог
простер руки. Старейший Песнопевец кивнул.
– Он
сулит нам хороший урожай, – пояснил Старейший Песнопевец.
Бог
стиснул кулаки, но тут же разжал их, охваченный приступом кашля.
– Он
сочувствует нашей жажде и бедности, – наставительно произнес Старейший
Песнопевец.
Бог
снова указал себе на горло – таким горестным жестом, что кто-то из поселян
разрыдался.
– Он
желает, чтобы мы повторили танцы сначала, – разъяснил Старейший
Песнопевец. – Давайте же, становитесь в первую позицию.
– Его
жест означает вовсе не то, – дерзко заявил Глат, решив, что час настал.
Все
воззрились на него, потрясенные, в гробовом молчании.
– Богу
угоден Обряд Воды, – сказал Глат. По рядам танцующих пробежал вздох. Обряд
Воды составлял часть еретического учения Альгоны, которое Старейший Песнопевец
неустанно предавал анафеме. Впрочем, с другой стороны, Старейший Песнопевец уже
в преклонных летах. Быть может, Глат, Младший Песнопевец…
– Не
допущу! – взвизгнул Старейший Песнопевец. – Обряд Воды следует за
пиршеством, которое начинается после всех плясок. Только таким путем избавимся
мы от Забвения!
– Необходимо
предложить богам воды! – прогремел Младший Песнопевец.
Оба
взглянули на богов – не подадут ли знамение, но боги молча следили за ними
усталыми, налитыми кровью глазами.
Но вот
один из богов кашлянул.
– Знамение! –
вскричал Глат, прежде чем Старейший Песнопевец успел истолковать этот кашель в
свою пользу.
Старейший
Песнопевец пытался спорить, но тщетно. Ведь поселяне слышали бога собственными
ушами.
В
очищенных от скверны, красиво расписанных кувшинах принесли воду, и плясуны
встали в позы, подобающие обряду. Боги взирали на них, тихо переговариваясь на
языке Божием.
– Ну! –
скомандовал Младший Песнопевец. На курган внесли кувшин с водой. Один из богов
потянулся к кувшину. Другой оттолкнул его и сам схватился за кувшин.
По толпе
прокатился взволнованный гул. Первый бог слабо ударил второго и завладел водой.
Второй
отнял кувшин и поднес ко рту. Тогда первый сделал выпад, и кувшин покатился по
склону кургана.
– Я
предостерегал тебя! – возопил Старейший Песнопевец. – Они отвергли
воду, как и следовало ожидать. Убери ее скорее, пока мы не погибли!
Двое
схватили кувшины и умчались с ними прочь. Боги взвыли, но туг же умолкли.
По
приказу Старейшего Песнопевца тотчас начался Танец Таможенного Досмотра. Снова
зажгли священные ветви и овевали ими богов, как веерами. Боги слабо прокашляли
одобрение. Один попытался сползти с кургана, но не смог. Другой лежал
неподвижно.
Так
лежали боги долгое время, не подавая знамений.
Младший
Песнопевец стоял в конце цепочки танцующих. «Почему, вопрошал он себя снова и
снова, – почему отступились от меня боги?» Неужели Альгона заблуждается?
Но ведь боги отвергли воду.
У
Альгоны черным по белому написано, что единственный способ снять таинственное
проклятие Забвения – это без промедления принести в дар богам еду и питье. Быть
может, богам пришлось дожидаться слишком долго?
«Пути
богов неисповедимы, – печально думал Глат. – Теперь случай упущен
навеки. С тем же успехом можно разделять веру Старейшего Песнопевца».
И он
уныло поплелся в круг танцующих. Старейший Песнопевец повелел начать пляски сначала
и продолжать их четыре дня и четыре ночи. Потом, если богам будет угодно, в их
славу будет устроено пиршество.
Боги не
подавали знамений. Они лежали на священном кургане, распростершись во весь
рост, и время от времени подергивали конечностями, изображая смертных, которых
одолевает усталость, отчаянная жажда.
Это были
очень могущественные боги. Иначе разве могли бы они столь искусно подражать
смертным?
А к утру
случилось следующее: невзирая на то что Старейший Песнопевец отменил Танец
Хорошей Погоды, тучи на небе стали сгущаться. Громадные и черные, они заслонили
утреннее солнце.
– Пройдет
стороной, – предрек Старейший Песнопевец, отплясывая Танец Отречения от Дождя.
Однако
тучи разверзлись, и полился дождь. Боги медленно зашевелились и обратили лица к
небу.
– Тащите
доски! – кричал Старший Песнопевец. – Принесите навес! Боги предадут
дождь проклятию: ведь до окончания обрядов ни одна капля не смеет коснуться тел
божиих!
Глат же,
сообразив, что представился еще один благоприятный случай, возразил:
– Нет!
Этот дождь ниспослали сами боги!
– Уведите
юного еретика! – пронзительно взвизгнул Старейший Песнопевец. – Давайте
сюда навес!
Плясуны
оттащили Глата в сторонку и принялись сооружать над богами шатер, чтобы укрыть
их от дождя. Старейший Песнопевец собственноручно покрывал шатер крышей,
работая споро и благоговейно.
Под
внезапно хлынувшим ливнем боги не шевелились – они лежали, широко раскрыв рты.
Когда же они увидели, что Старейший Песнопевец возводит над ними крышу, то
попытались встать.
Старейший
Песнопевец торопился: он знал, что своим недостойным присутствием оскверняет
заповедный курган.
Боги
переглянулись. Один из них медленно встал на колени. Другой протянул ему обе
руки и помог подняться на ноги.
Бог
стоял, раскачиваясь как пьяный, сжимая руку возлежащего бога. И вдруг обеими
руками с яростью толкнул Старейшего Песнопевца в грудь. Старейший Песнопевец
потерял равновесие и закувыркался по священному кургану, нелепо дрыгая ногами в
воздухе. Бог сорвал с навеса крышу и помог встать другому богу.
– Знамение! –
вскричал Младший Песнопевец, вырываясь из удерживающих его рук. – Знамение!
Никто не
мог этого отрицать. Теперь оба бога стояли, запрокинув головы, подставив рты
под струи дождя.
– Начинайте
пиршество! – рявкнул Глат. – Такова воля богов!
Плясуны
колебались. Впасть в ересь Альгоны – это серьезный шаг, который стоило бы хорошенько
обдумать.
Однако
теперь, когда всем стал распоряжаться Младший Песнопевец, пришлось рискнуть.
Оказалось,
Альгона был прав. Боги выражали свое одобрение воистину по-божески: запихивали
яства в рот огромными кусками – какое изумительное подражание смертным! –
и поглощали напитки с таким усердием, будто и впрямь умирали от жажды.
Глат
сожалел лишь о том, что не знает божьего языка, ибо больше всего на свете ему
хотелось узнать, каковы же были истинные причины Забвения.
(перевод
Н.Евдокимова)
|