заключение
О,
могущественное Время! Будь ты трижды благословенно. Ты лучший врач и лучшее лекарство,
потому что никакие препараты медицинской кухни не затягивают, не закрывают так
благотворно глубоких открытых ран, как ты, вечно текущее, седое, мудрое!
Читатель!
Если ты через год заглянул бы в – уже так хорошо тебе знакомую – темную гостиную
Мецената – ты тихо улыбнулся бы, увидев, что все на своем месте:
Меценат
в одном углу, одетый в белый полотняный балахон, лепит новый бюст Мотылька,
важно восседающего на высоком стуле, в другом углу возится со штангой,
выбрасывая кверху свои могучие, будто веревками – мускулами опутанные руки
Новакович; в глубоком кресле мирно покоится, поедая апельсин, Кузя…
А у
дверей стоит Кальвия Криспинилла и в тысячу первый раз кротко бормочет:
– Опять
ты, разбойник, шкурки на ковер бросаешь?! Управы на тебя нет, на мытаря!..
Zoopot,
1923 г.
[1]
В «Автобиографии», предпосланной сборнику «Веселые устрицы» (1910), первое
выступление Аверченко в печати ошибочно датируется 1905 годом. В 24-м издании
сборника, по которому воспроизводится текст, сам автор исправляет дату на 1904
год. В действительности же, наиболее вероятен 1903 год.
[2]
«Перо» – на воровском жаргоне – нож.
|
