 Увеличить |
III. 4 О СОПРОВОЖДАЮЩИХ
НАС ГЕНИЯХ
Первые сущности, производя энергии и эйдосы, пребывают в
покое, в то время, как Душа, по нашему убеждению, творит в движении и
посредством движения — творит чувственные формы и те способности к
самовозрастанию, в которых она проявляет себя в растительном мире. Даже
присутствуя в людях, Душа наделяет их тела растительными функциями, которые,
впрочем, не являются определяющими, тогда как в растительном царстве эта
способность, безусловно, доминирует.
Чувственный мир, как нижняя ступень бытия, уже ничего вслед
за собой не порождает, или, по крайней мере, то, что он порождает, — это
нечто иное, в корне отличное от всего предшествующего, ибо то, что следует за
ним, уже лишено жизни.
Это значит, что все, творимое Душой ниже нашего уровня,
возникает как бесформенное и обретает форму лишь с помощью своего творца; оно
изначально не несет в себе образа Души, а потому, будучи целиком
неопределенным, и не живет. Разумеется, в вещах самых низких уровней бытия тоже
много неопределенного, но все же у них есть хоть какая-то форма. Можно сказать,
что их неопределенность относительна, что в ней заложена возможность лучшего,
более оформленного состояния. В пределе же мы имеем абсолютную недостаточность,
которая, по мере повышения статуса ее бытия, оформляется и обретает тело, а
затем и способность воспринимать своего создателя. Таким образом, покидая
горние сферы и проникая в тела, высшие сущности, тем самым, сами очерчивают
свои границы.
Так, в частности, Платон говорит, что "мировая Душа
ведает всем неодушевленным",* хоть, впрочем, здесь скорее следует говорить
о душах индивидуальных, каждая из которых избирает свой уровень и свой путь.
Далее он говорит, что душа "носится, пока не натолкнется на что-нибудь
твердое — тогда она вселяется туда, получив земное тело"** — то есть
рассудочную, чувственную или даже растительную форму, и это означает, что в
каждом из своих возможных состояний душа проявляет, как определяющую, только
одну из своих способностей, в то время как все прочие остаются практически
невостребованными.
* "Федр".** Там же.
Когда же душа вселяется в человека, самые низкие из ее
способностей не играют существенной роли, однако, нет и такой, которая была бы
неукоснительно определяющей, — в той или иной мере задействованы все.
Человек, будучи наделен органами чувств, отчасти живет чувственной жизнью,
отчасти, поскольку его тело растет и размножается, — растительной. В
человеке сочетаются и как бы сотрудничают душевные свойства различных степеней,
но, в конце концов, берет верх только одно из них, и, когда душа покидает тело,
он, в сущности, остается тем, что доминировало в нем при его земной жизни.
Вот почему нам следует стремиться к высшему; мы должны найти
в себе силы выйти из-под влияния и ощущающей способности нашей души,
приковывающей нас к чувственным образам, и растительной, чья забота не
простирается далее процессов пищеварения и размножения; наша жизнь должна
пройти под знаком разума, в устремленности к Уму и Богу.
Тот, кто при этой жизни сумеет удержаться на достойном
человека уровне, вновь родится человеком, кто живет, целиком отдавшись
чувственному, в последующем воплощении будет тем или иным животным,* в
зависимости от того, какие из чувственных интересов в нем преобладали. Те, у
кого, наряду с чувственностью, имелись и зачатки разумности, станут
благородными хищниками, зверьми же прожорливыми и похотливыми — те, кто и в
людских телах были таковыми. Те же, чьи интересы не простирались даже на
область чувственного, кто просто как бы вяло произрастал, — те станут
членами мира растений, ибо главенствующей в них была растительная способность
души. Бездумные гуляки станут певчими птицами и насекомыми, цари, правившие
бездарно, но, при этом, сознательно не причинявшие зла, — орлами; теми же
птицами, что парят высоко в поднебесье, родятся те, кто при этой жизни были
людьми поверхностными, любителями праздных рассуждений. Преуспевшие же в гражданских
и личных добродетелях, могут опять прожить человеческую жизнь, а, если нет, то
стать животными социальными — пчелами, например, или муравьями.
* "Федон", "Государство",
"Тимей".
Но кто может стать гением?* Тот, кто гениален уже здесь и
сейчас. А кто может стать божеством? Тот, в ком и сейчас преобладает
божественное начало.
* "Гений" — один из принятых вариантов
перевода слова "даймоний". По смыслу даймоний сродни ангелу-хранителю
(прим. ред.).
Гениальное и божественное присуще нам, а потому даже здесь и
сейчас может стать главенствующим в нашей природе.
Значит ли, что нашу суть определяет тот гений, что
"достался на нашу долю в момент нашего рождения"?*
* "Федон".
Нет, мы сами, посредством собственного внутреннего гения
выбираем свой путь; гений же, что сопровождает нас, всегда на порядок выше, то
есть, если человек внутренне — чувственный, то соприсущий ему гений — разумен,
если же мы следуем дорогой разума, то этот гений — еще более высокой природы;
мы можем сообразовывать свои поступки с гением, хотя и не ограничиваемся им в
выборе своих действий. А потому совершенно справедливо замечено, что "не
вас получит по жребию гений, а вы его изберете сами";* своей собственной
жизнью мы определяем, что есть для нас высшее.
* "Государство".
Но каким образом и когда появляется этот гений, влияющий на
нашу судьбу?
Разумеется, не тогда, когда жизнь уже прожита, чтобы просто
отвести нас в Аид; нет, он сопровождает нас в течение всей нашей жизни, а,
когда приходит смерть, помогает определить принцип нашего нового воплощения,
исходя из того образа жизни, который мы вели.
Этот принцип стремится осуществить себя и, если в этом
преуспевает, обретает новую жизнь, получая также и нового сопровождающего
гения; если предыдущая жизнь была отягчена всяческим злом, то ее внутренний гений
несет наказание: поскольку он допустил, чтобы влечения склонили его ко всему
грубому и низменному, его статус понижается. И, наоборот, если человек нашел в
себе силы следовать тем путем, каким направлял его высший сопровождающий гений,
если, таким образом, жизнь его была гениальной и определяющим его природу стало
то высшее, что было ему соприсуще, то и статус его собственного гения неизбежно
возрастет. А, значит, человек сам определяет и свою жизнь, и свою дальнейшую
судьбу.
В Душе содержится множество различных вещей, и для любой
жизни там есть свое высшее и свое низшее. Каждый из нас — разумный микрокосм,
связанный с чувственным миром тем низшим, что присутствует в нас; высшим же мы
сроднены с божественным Умом, то есть разумной частью нашего естества мы
неизменно пребываем в высших сферах, но, если мы, под влиянием той или иной
страсти, как бы сдвинемся на обочину разума, то тут же попадем в путы низших
планов бытия, что, впрочем, вовсе не будет означать умаления в нас
божественного.
Но эта периферия, обочина нашего разума, — навсегда ли
она заключена в наше тело? Нет, когда возвращаемся мы, возвращается и она.
А можно ли сказать и о мировой Душе, что, при ее восхождении
из чувственного мира, то, называемое нами низшим в ней, также восходит? Нет,
поскольку Душа никогда не сопровождает свое низшее, ей неведомы уходы и
возвращения; Душа распростерта над материальной частью вселенной,
воспринимающей ее свет, но не способной ни воспрепятствовать Душе в ее
деятельности, ни причинить ей какой-либо ущерб.
Что же касается всего мироздания в целом, — насколько
можно соотнести его с чувственным миром? Мы читаем у Платона, что "космос
не имеет никакой потребности ни в глазах, ни в слухе",* а также ни в
ноздрях, ни в языке. Да и вообще, разве его сознание может быть подобным
нашему, обусловленному нашими жизненными потребностями? Нет, ибо, когда все,
что только можно произвести внутри какой-либо природы, уже произведено,
единственное, что остается, — это отдыхать. В подобном состоянии даже
чувство удовлетворенности лишено смысла, а уж тем более нет нужды и в
чувствительности — качественном показателе процессов роста. Впрочем, о природе
вселенной мы поговорим в другом месте, теперь же вернемся к рассмотрению нашего
вопроса.
* "Тимей".
Но, если сопровождающий нас гений и характер будущей жизни
избираются душой в ином мире, то в каком смысле мы обладаем свободой воли
здесь, на земле?
Ответ может быть следующим: этот выбор в потустороннем мире
— просто аллегорическое изображение тех склонностей и темперамента души,
которыми определяются большинство наших поступков.
Однако, если эти душевные склонности, значение и степень
влияния каждой из которых предопределены предшествующим воплощением, направляют
наши действия, то виновато ли тело в том, что оно следует той или иной, пусть
даже и худшей из них? Ведь качества души возникли прежде любого воплощения; что
она избрала для себя, то ей и принадлежит. Следует ли из этого, что, как
хорошее, так и плохое в человеке никак не зависит от него и его жизни?
А возможно каждый из нас потенциально и плох, и хорош,
актуально же становится тем или другим только в результате собственных деяний?
И что произойдет, если кому-либо, по своим качествам
склонному к добру, достанется скверное тело, а, напротив, отличное получит тот,
кто по природе зол?
Можно ответить так: Душа, в какую бы сторону она не
склонялась, имеет несколько уровней собственных энергий, с помощью которых она
формирует те или иные тела, а, значит, внешние, акцидентальные обстоятельства
не могут повлиять на ее окончательное решение. Мы читаем, что после жеребьевки
душам представляются различные образчики жизней и судеб, и что, глянув на них,
каждая душа может избрать себе ту, которая, по ее мнению, наиболее ей
подходит.* Этим Платон дает нам понять, что окончательный выбор всегда остается
за нашей душой, которая соразмеряет предложенные возможности со своими
природными наклонностями.
* "Государство".
В "Тимее" Платон показывает, каким образом
направляющий гений соотносится с нами: он не вне нас, но и не укоренен в нашу
природу; он настолько наш, насколько присущ нашей душе, являясь ее
"важнейшим видом"; хотя он и лучшее, что есть у нас, о нем нельзя
сказать, что он живет с нами совместно. Именно это, по нашему убеждению, имел в
виду Платон, когда говорил о гении, что он есть "сила, сопровождающая до
конца выбранную жизнь".* А, так как главной его задачей является всячески
удерживать нас от ниспадения во зло, то ясно, что он не может быть ни одной с
нами природы, ни, тем более, низшей.
* "Государство".
О ком мы можем сказать, что он мудр? О том, кто в своих
поступках сообразуется с "важнейшим видом" своей души. Но в то же
время для высшей добродетели недостаточно только обладать этим гением (он
присущ всем людям) и направляться им в своей жизни. Истинной мудростью
руководит Ум, который, в свою очередь, сообразуется с тем высшим, что есть в
нем самом, то есть, с божественным началом. Таким образом, мудрость выше
разума, ибо непосредственно участвует в божественных сферах Ума.
Но как нам обрести мудрость? Ведь при появлении на свет мы
ею не обладаем.
Действительно, мы читаем, что телесное изначально "было
подвижно, устремлялось, куда придется, беспорядочно и безрассудно" и что
"по причине всех этих состояний душа и теперь, вступив в смертное тело,
поначалу лишается ума".*
* "Тимей".
Но возможно мы достигаем мудрости благодаря некоему
инстинкту?
Отнюдь, ибо устройство Души таково, что чувственная жизнь в
ее основных проявлениях никак не соответствует исконным душевным качествам.
Мы читаем, что наш гений сопровождает душу при ее спуске в
Аид и находится при ней до тех пор, пока она не изберет свою дальнейшую
судьбу.*
* "Федон".
Но что затем происходит с самим гением?
Из того, что было сказано, мы можем лишь заключить, что он
сопровождает душу от момента одного ее воплощения вплоть до выбора воплощения
следующего, что, в общем-то, занимает не слишком много времени.
Ну, а если душа для последующей жизни изберет себе нечто
низшее, — будет ли она в этом случае направляться чем-то, что ниже гения?
Нет, но ее гений будет глупее или злее предыдущего.
А если душа изберет высшее?
Одни из этих высших душ также воплотятся в чувственном мире,
другие — останутся в сверхчувственном. Те, что вернутся в чувственный мир,
будут жить лучшей, разумной жизнью, получив звездные или планетарные тела или
же заняв околозвездные сферы, "довершая созидание живых существ"* в
отведенных им областях.
* "Тимей".
Мы должны понять, что, до тех пор, пока наши души действуют
в пределах умного космоса, они, подобно космической Душе, содержат в себе
различные подчиненные им формы. Мировая Душа распространяется таким образом,
чтобы производить определенные сферы и планетарные круги в соответствии с их
энергийными уровнями;* так и наши души — имеют в своем ведении ряд подчиненных
им областей и соответствующих им энергий. Каждая индивидуальная душа, обитающая
в здешнем мире, действует созвучно с родственной ей звездой или планетой,
проявляющей свои качества и темперамент при "созидании живых
существ". Их планета, а, быть может, и нечто еще более высшее, является их
божеством, или, точнее, сопровождающим гением.
* "Тимей".
Здесь нам следует сделать ряд уточнений.
Души, освобожденные от оков телесного, пребывают в высшем,
однако, по истечении некоторого времени, выходят за пределы природы Ума, тем
самым делая неизбежным свое новое воплощение. Это происходит потому, что,
восходя к высшему, души берут с собой и ту свою часть, которая мечтает о земной
жизни. Эту часть можно назвать душой, "разделенной в телах",*
поскольку именно она проникает в тела и, разделяясь в них, становится множественной.
Подобное разделение не является делением в арифметическом смысле и не ведет к
изменению величины; душа как бы сосуществует и внутри, и вне, и, поэтому,
воссоздание былого единства не утрачивается. И когда живые существа, животные
или растения, продолжая свой род, производят новые формы, происходит также и
саморазделение соответствующей части души, распределяющейся в этом потомстве
без своего умаления. В одних случаях для передачи телам душевных энергий
требуется ее постоянное присутствие, например, когда речь идет о жизненном
принципе растений; в других — она уходит, сообщив одну из своих энергий, —
так бывает, к примеру, когда в разлагающемся трупе животного зарождается
множество мелких жизней.
* "Тимей".
Энергии, действующие в умном космосе, и те, что соответствуют
им в нашем мире, в сущности, одни и те же энергии.
Душа, вернувшаяся в высшую область, находит там своего
гения: или того, что и раньше был ей соприсущ, или же нового, которого она
получила в соответствии с прожитой жизнью. И вот, вместе с этим гением, душа
поднимается на борт корабля, именуемого "вселенной", и отныне
"веретено Ананки" будет определять ее место в этом путешествии и ее
жребий при выборе новой жизни.*
* "Государство".
От вращения веретена навевает легкий бриз, наполняя паруса,
и путешественник, спокойный или взволнованный, отправляется в странствие. Он
переполнен тысячью впечатлений, событий, взглядов. Да и сам корабль,
покачиваясь на волнах вечности, открывает ему много нового.
На первый взгляд, все плывут одинаково, однако разные путешественники,
проявляя свои индивидуальные качества, ведут себя и мечтают о разном. Эти
различия определяются тем, насколько схожими или различными были условия и
обстоятельства прожитых ими жизней. Впрочем, часто бывает и так, что, при
внешне разных условиях, люди прожили похожие жизни и, наоборот, по-разному
повели себя при одних и тех же обстоятельствах. И это, в конечном счете,
определяет их дальнейшую судьбу.
|
