 Увеличить |
II. 7 О СЛИЯНИИ
Когда два текучих тела настолько смешиваются друг с другом,
что уже можно говорить об их слиянии, то следует ли из этого, что оба они
исчезли, уступив место, как чему-то новому, их смеси, или же отступает лишь
одно из них, другое же, хотя и претерпевает изменение, сохраняется?
Нам нет нужды подробно рассматривать мнение тех, кто
полагают смесь просто механическим сцеплением элементов смешиваемых тел,
поскольку в нашем случае речь идет о слиянии, то есть о том, что и мельчайшие
элементы смеси однородны и подобны смешанному в целом. Куда серьезней позиция
тех*, кто считают подобное слияние слиянием качеств, сопровождающимся
соположением материи смешиваемых объектов. Их доводы, основанные на
утверждениях о том, во-первых, что взаимопроникновение элементов исходных тел
потребовало бы определенных промежутков, существование коих не доказано, в противном
случае тела бы попросту разрушили друг друга; во-вторых, что при полном слиянии
было бы необходимо абсолютное тождество всех сцеплений, то есть потребовалось
бы бесконечное внутреннее дробление тел; в-третьих, что масса и размеры смеси
равны сумме масс и размеров участников смеси, кажутся заслуживающими доверия.
Если же в результате смешения пространство одного из тел как бы исчезает в
пространстве другого, то они утверждают, что первое тело вытеснило при своем
вхождении из другого нечто (например, воздух), что и заняло пространство
первого тела. Кроме того, они справедливо интересуются, каким образом малое
тело могло бы растечься по всему пространству большого и проникнуть его
целиком.
* Плотин имеет в виду перипатетиков.
Однако те, кто утверждают всецелое слияние,* могли бы
возразить им следующим образом: отнюдь не доказано, что слияние и связанное с
ним дробление тел ведет к их взаимоуничтожению — ведь и пот, проступая сквозь
кожу, кожи не разрушает. Если же кто-либо заметит, что такое потовыделение
связано с особым строением нашей кожи, то они ответят, что и через сплошные, но
тонкие предметы вода может проходить вполне свободно.
* Подобное утверждали стоики.
Но тогда какова природа взаимного проникновения тел? Как
может одно тело пройти сквозь другое и при этом не нарушить его целостности?
Если же подобное нарушение все-таки происходит, и к тому же происходит на всем
пространстве, то исходные тела должны взаимно уничтожиться. И если при этом
результирующий объем меньше суммы объемов сливаемых тел, то, пожалуй, правы те,
кто говорят о вытеснении части воздуха или чего-то другого вовне. Хотя это и
трудно доказать, но еще труднее доказать обратное, тем более, что величина —
это качество, а качества неуничтожимы, и подобно тому, как и другие исходные качества
смешиваемых тел так или иначе проявляются в смеси, точно также и их величины
создают новую величину.
Помимо этого, первые могут возразить последним и так:
"Если вы, говоря о слиянии, подразумеваете соположение материй и масс
исходных тел, то вы утверждаете то же, что и мы, если же имеете в виду, что
материя и ее величина одного из тел как бы исчезают в другом, то это уже нечто
совсем иное. Первое подобно тому, как суммируют две линии: начало второй линии
совмещают с концом первой и получают результат; второе больше напоминает
наложение линий, когда меньшая линия бесследно поглощается большей".
Конечно, бывают случаи, когда в результате слияния
получается нечто, напоминающее процесс поглощения одного другим, но гораздо
чаще мы видим обратное, тем более что всецелое слияние необходимо означает
однородное растечение меньшего объема по большему и равномерное поглощение
меньшего большим, что, в свою очередь, предполагает изменение и как бы
раздробление меньшего тела, то есть, что из более крупных его элементов,
например, воды, образуется большее количество более мелких элементов, например,
воздуха.
Но возможно ли это, и если возможно, то каков механизм
подобного дробления — это отдельный вопрос, требующий особого исследования. Для
нас же вполне достаточно и сказанного.
Теперь мы попробуем изложить собственное мнение на этот счет
и, сопоставив его с вышеприведенными, определить, совпадает ли оно с одним из
них. Если окажется, что это — нечто новое, то, выявив все различия, нам
потребуется доказать нашу правоту.
Итак, когда вода проходит сквозь бумагу или шерсть, то эти
последние намокают. Каков механизм этого намокания? Да и вообще, как может быть
так, что при смешении одни качества, а именно: материя и масса, только
сополагаются, все же прочие — сливаются? Действительно, при намокании бумаги
материя воды располагается не вне бумаги, но и не в отдельных промежутках ее,
поскольку бумага становится сплошь влажной и в каждой ее точке начинают
проявляться качества воды. Все это может означать только одно: в бумаге везде
начинает присутствовать вода. Если же нам возразят, что здесь может идти речь
только о качествах воды, материя же воды остается вне бумаги, то где это
"вне" и почему при намокании увеличивается вес? А если прибавленное
только растянуло бумагу, то как последняя смогла изменить свою массу? Изменение
массы явно свидетельствует о том, что массы прибавляются, а не поглощаются
меньшая большей. Это значит, что и материя смешиваемых тел не исчезает, но
соприсутствует в смеси. То же можно сказать и о других качествах: объединяясь,
они не исчезают и не поглощаются, но, сосуществуя и теряя изначальную
несмешанность, только как бы взаимно ослабляют друг друга.
Хотя некоторым и удается каким-то образом представить себе,
как, проникая друг друга, тела производят взаимное дробление, мы ничего
подобного помыслить не можем, а потому утверждаем, что качества смешиваются
безо всякого дробления тел. Но, возразят нам, качества бестелесны — неужто
бестелесна и материя? И если да, то почему не все тела могут беспрепятственно проникать
любые другие? Возможно, этому препятствует их качество плотности или же сумма
ряда качеств, образующая новое качество, которое мы и назовем
"плотностью". Но если плотность — это особое качество, то таковым (то
есть качеством) можно считать и телесность. Таким образом, качества создают
смесь не просто потому, что они — качества, но потому, что они специфические
качества. Что же касается материи, то она участвует в смеси тем более не
потому, что она — материя, но потому, что она — материя, обладающая определенными
качествами, в том числе и величиной. На этом, пожалуй, мы могли бы и завершить
наши рассуждения.
Однако, поскольку мы коснулись вопроса о природе телесности,
нам следует определить, является ли телесность результатом соединения ряда
качеств с материей, или же она — эйдос и логос, который, входя в материю,
образует тело.
Если тело — это продукт простого соединение всех его качеств
с материей, значит, оно и есть то, что мы называем "телесностью".
Если же телесность — логос, который, оформляя материю, образует тело, то этот
логос необходимо содержит в себе и все качества, проявляющиеся в теле.
Логос, если только он действительно истинно-сущий логос, не
содержит в себе уже ничего материального, но лишь, прилаживаясь к материи,
образует этим тело во всей его полноте, оставаясь при этом чистым эйдосом,
пребывающим в Уме. Впрочем, об этом мы поговорим в другой раз.
|
