100bestbooks.ru в Instagram @100bestbooks

На главную

Михаил Булгаков «Собачье сердце»

Михаил Булгаков Собачье сердце

      10. Эпилог 

     Ночь в  ночь через десять  дней после  сражения в смотровой в  квартире профессора Преображенского, что в Обуховском переулке, ударил резкий звонок.

     - Уголовная милиция и следователь. Благоволите открыть.

     Забегали  шаги,  застучали, стали входить,  и  в  сверкающей  от  огней приемной  с заново застекленными  шкафами  оказалось  масса  народу. Двое  в милицейской  форме, один в черном пальто, с портфелем,  злорадный и  бледный председатель Швондер, юноша-женщина, швейцар Федор,  Зина,  Дарья Петровна и полуодетый Борменталь, стыдливо прикрывающий горло без галстука.

     Дверь из кабинета пропустила Филиппа Филипповича.  Он вышел в известном всем  лазоревом  халате  и  тут же  все  могли  убедиться сразу, что  Филипп Филиппович  очень  поправился  в   последнюю  неделю.   Прежний  властный  и энергичный  Филипп Филиппович,  полный  достоинства, предстал  перед ночными гостями и извинился, что он в халате.

     -  Не  стесняйтесь,  профессор,  - очень смущенно  отозвался человек  в штатском, затем он замялся  и заговорил. - Очень неприятно. У нас есть ордер на обыск  в вашей квартире и, - человек покосился на усы Филиппа Филипповича и докончил, - и арест, в зависимости от результата.

     Филипп Филиппович прищурился и спросил:

     - А по какому обвинению, смею спросить, и кого?

     Человек почесал щеку и стал вычитывать по бумажке из портфеля.

     -  По обвинению Преображенского,  Борменталя,  Зинаиды  Буниной и Дарьи Ивановой   в   убийстве   заведующего  подотделом   очистки   мкх  Полиграфа Полиграфовича Шарикова.

     Рыдания Зины покрыли конец его слов. Произошло движение.

     -  Ничего  я  не  понимаю,  -  ответил  Филипп  Филиппович,  королевски вздергивая плечи, - какого  такого Шарикова? Ах, виноват, этого моего пса... Которого я оперировал?

     - Простите, профессор, не пса, а когда  он уже был человеком. Вот в чем дело.

     - То-есть он говорил?  - Спросил Филипп Филиппович, - это еще не значит быть человеком.  Впрочем,  это не важно. Шарик и сейчас существует,  и никто его решительно не убивал.

     - Профессор, - очень удивленно заговорил черный человек поднял брови, - тогда его придеться предьявить. Десятый день, как пропал, а данные, извините меня, очень нехорошие.

     -  Доктор  Борменталь,  благоволите   предьявить  Шарика   следователю, приказал Филипп Филиппович, овладевая ордером.

     Доктор Борменталь, криво улыбнувшись, вышел.

     Когда  он вернулся и посвистал, за ним из  двери  кабинета выскочил пес странного качества.  Пятнами он был  лыс,  пятнами  на  нем отрастала шерсть вышел  он, как ученый циркач, на задних лапах, потом опустился на все четыре и  осмотрелся. Гробовое молчание застыло  в приемной, как  желе.  Кошмарного вида  пес  с  багровым шрамом  на  лбу  вновь поднялся  на  задние  лапы  и, улыбнувшись, сел в кресло.

     Второй милиционер вдруг перекрестился  размашистым крестом и, отступив, сразу отдавил Зине обе ноги.

     Человек в черном, не закрывая рта, выговорил такое:

     - Как же, позвольте?.. Он служил в очистке...

     - Я  его туда не назначал, - ответил Филипп Филиппович,  - ему господин Швондер дал рекомендацию, если я не ошибаюсь.

     - Я ничего не понимаю, - растерянно сказал черный и обратился к первому милиционеру. - Это он? 

     - Он, - беззвучно ответил милицейский. - Форменно он.

     - Он самый, - послышался голос Федора, - только, сволочь, опять оброс.

     - Он же говорил... Кхе... Кхе...

     - И  сейчас  еще  говорит,  но  только все  меньше  и  меньше, так  что пользуйтесь случаем, а то он скоро совсем умолкнет.

     - Но почему же? - Тихо осведомился черный человек.

     Филипп Филиппович пожал плечами.

     - Наука еще не знает способов обращать зверей в людей. Вот я попробовал да  только неудачно, как видите. Поговорил и начал обращаться в  первобытное состояние. Атавизм.

     - Неприличными словами  не выражаться, - вдруг гаркнул  пес  с кресла и встал.

     Черный человек внезапно побледнел, уронил портфель и стал падать на бок милицейский подхватил его сбоку, а  Федор сзади. Произошла суматоха  и в ней отчетливей всего были слышны три фразы:

     Филипп Филипповича: - Валерьянки. Это обморок.

     Доктора  Борменталя:  - Швондера я собственноручно  сброшу  с лестницы, если он еще раз появится в квартире профессора Преображенского.

     И Швондера: - Прошу занести эти слова в протокол.

     ******

     Серые гармонии труб играли. Шторы скрыли густую пречистенскую ночь с ее одинокой звездою.  Высшее существо,  важный  песий  благотворитель  сидел  в кресле,  а  пес Шарик, привалившись,  лежал на ковре  у  кожаного дивана. От мартовского тумана пес по утрам страдал головными болями, которые мучали его кольцом по  головному  шву.  Но от  тепла к вечеру они  проходили. И  сейчас легчало, легчало, и мысли в голове у пса текли складные и теплые.

     "Так  свезло  мне,  так  свезло,  -  думал  он,  задремывая,  -  просто неописуемо  свезло. Утвердился я в этой квартире. Окончательно уверен я, что в  моем  происхождении  нечисто. Тут  не  без водолаза. Потаскуха  была  моя бабушка,  царство ей  небесное, старушке.  Правда, голову  всю  исполосовали зачем-то, но это до свадьбы заживет. Нам на это нечего смотреть".

     ******

     В  отделении  глухо  позвякивали  склянки.  Тяпнутый  убирал  в  шкафах смотровой.

     Седой же волшебник сидел и напевал: - "К берегам священным Нила..."

     Пес  видел  страшные дела. Руки  в скользких  перчатках  важный человек погружал  в  сосуд,  доставал  мозги, - упорный  человек,  настойчивый,  все чего-то добивался, резал, рассматривал, щурился и пел:

     - "К берегам священным Нила..." 

      КОНЕЦ   

<<<Страница 10
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика