100bestbooks.ru в Instagram @100bestbooks
Так по всему Илиону в то время стонали троянцы.
Дети ахеян меж тем Геллеспонта достигли и флота
И по глубоким судам и палаткам рассеялись быстро.
Лишь мирмидонцам отважным Ахилл разойтись не дозволил.
С речью такой обратился к дружине он браннолюбивой:
23-5
"О, быстроконные мужи, товарищи милые сердцу,
Цельнокопытных коней вы покуда распрячь погодите.
Мы же сначала приблизимся к телу Патрокла,
Чтобы оплакать его: то последняя почесть усопшим.
После ж того, как мы душу насытим надгробным рыданьем,
23-10
Быстрых коней распряжем и за общую трапезу сядем".
Молвил и поднял рыданье. И вторили все мирмидонцы.
Трижды они вокруг тела прогнали коней пышногривых,
Плача навзрыд. В них Фетида охоту к слезам возбудила.
Слезы песок орошали, текли по доспехам героев:
23-15
Так было жаль им вождя, на врагов наводившего ужас.
Громко тогда возрыдал Ахиллес богоравный и молвил,
Другу на грудь положивши к убийству привычные руки:
"Радуйся, милый Патрокл, и в темном жилище Аида.
Все я свершу неизменно, как дал обещание прежде:
23-20
Гектора труп, осквернив, на съедение брошу собакам
И пред твоим погребальным костром обезглавлю двенадцать
Знатных троянских сынов, за твое отомщая убийство".
Молвив, на Гектора вновь недостойное дело замыслил:
В прах головою уткнул перед ложем Патрокла.
23-25
Тою порой мирмидонцы сложив боевые доспехи,
Яркой блиставшие медью, распрягши коней громко ржущих,
Пред кораблем Эакида уселись толпою несметной.
Он же им всем предложил похоронную трапезу щедро.
Множество белых быков под железным ножом трепетало;
23-30
Много зарезано было и блеющих коз, и баранов;
Много свиней белозубых, цветущих и жиром покрытых,
Было в тот день распростерто над пламенем жарким Гефеста.
Кровь повсеместно лилась вкруг Патрокла, – хоть черпай ковшами.
Тою порою цари аргивян повели Пелиона,
23-35
Гордого славой вождя, к Агамемнону, пастырю войска,
Тщетно его утешая: он гневом и скорбью терзался.
Вскоре вошли полководцы в палатку Атреева сына
И приказание дали глашатаям звонкоголосым
Медный треножник большой над огнем поместить, не удастся ль
23-40
Сына Пелея склонить от кровавого праха омыться.
Только он просьбу упорно отверг и сказал, зарекаясь:
"Зевсом клянусь, величайшим из вечных богов и сильнейшим,
В том, что вода омовений мне голову смочит не раньше,
Чем на костер положу я Патрокла и насыпь воздвигну
23-45
И остригу свои кудри. Покуда в живых обретаюсь,
Не овладеет вторично подобная скорбь моим сердцем.
Дайте, о, други, теперь за печальную трапезу сядем.
Завтра с зарей повели, Агамемнон, владыка народов,
Из лесу дров привезти, и все припаси остальное,
23-50
Что мертвецу подобает, сходящему в сумрак подземный.
Пусть неустанный огонь его тело скорей уничтожит,
Скроет навеки от глаз, чтобы войско вернулось к занятьям".
Так он сказал и они подчинились, внимательно слушав,
Ужин поспешно собрали и вместе за трапезу сели.
23-55
И не нуждался никто в уделяемой поровну пище.
После ж того, как желанье питья и еды утолили,
Все по палаткам своим разошлись на покой полководцы.
Сам же Пелид на прибрежьи лежал многошумного моря,
Громко стеная, толпой окруженный бойцов мирмидонских,
23-60
В месте просторном, где берег морская волна омывала.
Там охватил его сон и разлился кругом, благодатный,
Дух разрешил от забот, ибо сильно Пелид утомился,
За Приамидом гоняясь вкруг крепости, ветрам открытой.
Сон посетила душа злополучного друга Патрокла,
23-65
Роста такого ж как он, похожая голосом звучным
И красотою очей и одетая в те же одежды.
Стала она в головах и промолвила слово Ахиллу:
"Ты почиваешь, Ахилл, обо мне позабыл, об умершем,
Хоть о живом ты когда-то радел. О, предай погребенью
23-70
Тело мое поскорей, да проникну в ворота Аида.
Души – подобья живущих – меня далеко отгоняют,
Вместе с собой не дают переправится мне через реку:
Праздно брожу вкруг широковоротного дома Аида.
Ныне же руку, молю, протяни мне. Огню приобщенный,
23-75
Больше к тебе не вернусь из подземного дома Аида,
Больше не будем вдвоем, в стороне от любезной дружины,
Сидя, как прежде, советы держать. Уж меня поглотила
Грозная смерть, что судьбою назначена мне при рожденьи.
Да и тебе, Ахиллес богоравный, назначено роком
23-80
Здесь под высокой стеной благородных троянцев погибнуть.
Но о другом попрошу я, быть может, ты просьбу исполнишь.
Кости мои от твоих прикажи положить не отдельно.
Вместе пускай почивают, как вместе мы жили в чертоге,
С самого дня как Менойтий меня из Опуса ребенком
23-85
В дом ваш привез, по причине печального смертоубиства:
Амфидамасова сына убил я нечаянно в ссоре
Из-за игральных костей, – безрассудный, убить не желая.
Принял тогда меня в дом свой наездник Пелей престарелый,
Нежно взрастил и велел мне твоим быть товарищем брани.
23-90
Пусть же и наши останки хранит в себе общая урна, –
Данная матерью милой тебе золотая амфора".
И, отвечая, сказал быстроногий Ахилл богоравный:
"Что, мой возлюбленный друг, ты стоишь предо мной, умоляя,
И отчего так пространно мне просьбу свою изъясняешь?
23-95
Все я охотно свершу и твоим подчинюсь приказаньям.
Но подойди и приблизься. И пусть хоть недолгое время,
Быть нам в объятьях друг друга, вдвоем насладимся рыданьем!"
Так он сказал и руками обнять попытался Патрокла,
Но не нащупал. Душа, точно дым, опустилась под землю
23-100
С шелестом тихим. И с ложа вскочил Ахиллес изумленный,
Громко руками всплеснул и печальное слово промолвил:
"Боги! Ужели и вправду от нас остается в Аиде
Только душа и подобье, а жизнь навсегда исчезает?
Всю эту ночь надо мной злополучного друга Патрокла
23-105
Близко стояла душа, безутешно стеная и плача,
И обо многом просила, лицом на живого похожа".
Так говоря, к мирмидонцам охоту к слезам возбудил он,
Так что заря розоперстая, выйдя, в слезах их застала
Вкруг бездыханного тела. И тотчас Атрид Агамемнон
23-110
Многим по лагерю воинам дал приказанье на мулах
Дров привести для костра. Во главе их герой устремился
Вождь Мерион, непреклонного Идоменея товарищ.
Воины взяли секиры и свитые крепко веревки
И за дровами пошли; впереди выступали их мулы.
23-115
На гору, под гору, вдоль, поперек они шли по тропинкам
И на высоты взобралися Иды, обильной ключами.
Там они стали поспешно рубить густоверхие дубы
Остро отточенной медью, и с шумом валились деревья.
Их разрубили ахейцы и мулам взвалили на спины,
23-120
Крепко связав. И животные, меряя землю ногами,
Чащей кустов пробирались, желая вернуться в долину.
Все дровосеки несли по бревну – так велел им могучий
Вождь Мерион, знаменитого Идоменея товарищ.
К морю придя, они на берег бревна свалили, где место
23-125
Выбрал Ахилл под курган для себя самого и Патрокла.
После того как в несчетном числе набросали поленьев,
Все в ожидании сели. Тогда Ахиллес богоравный
Браннолюбивым своим мирмидонянам дал приказанье
В медные латы облечься и впрячь лошадей в колесницы.
23-130
Те устремились и быстро в доспехи войны облачились.
На колесницы взобрались герои с возницами рядом.
Конным вослед выступала пехота несметною тучей,
А посредине шагали дружинники с телом Патрокла,
Кудри срезая с голов и бросали, весь труп покрывая.
23-135
Голову сзади держал быстроногий Ахилл богоравный,
Тяжко скорбя: он в Аид провожал беспорочного друга.
Вскоре пришли они к морю, где место Ахилл указал им,
Труп опустили на землю, и складывать стали поленья.
Только другое в то время замыслил Ахилл богоравный.
23-140
Став от костра в стороне, белокурые срезал он кудри,
Те, что растил и лелеял для Сперхия, бога речного.
Тяжко вздохнув, он промолвил, на темное море взирая:
"Сперхий, напрасно тебе дал обет мой отец престарелый,
Что по моем возвращеньи в любезную отчую землю.
23-145
Кудри обрежет мои в твою честь и сожжет гекатомбу,
И пятьдесят тебе в жертву заколет баранов цветущих,
Кровь проливая в ключи, где твой храм и алтарь благовонный.
Так обещал тебе старец, ты ж не дал свершиться обету.
Ныне, когда уж назад не вернуться мне в отчую землю,
23-150
Кудри герою Патроклу отдам – пусть с собой их уносит".
Слово окончив, он волосы в руки вложил дорогому
Другу, товарищу брани, и плакать все войско заставил.
Так бы рыдали они до заката блестящего солнца,
Если б Ахилл не предстал пред Атридом и слово не молвил:
23-155
"Славный Атрид! Мы и после успеем насытиться плачем.
Войску теперь прикажи, ибо речи твоей все послушны,
Пусть от костра отойдут. Повели, чтоб готовили ужин.
Мы остальное свершим, оттого что у нас наибольше
Сердце скорбит об умершем. Вожди пусть останутся с нами".
23-160
Слово Пелида услышав, владыка мужей Агамемнон
Тотчас войскам повелел разойтись по судам соразмерным.
Те лишь остались на месте, кто был погребением занят,
Клали поленья в костер, шириной и длиною в сто сажень,
Тело на верх положили, объятые скорбью великой.
23-165
С множества тучных баранов и крупных быков криворогих
Кожу содрали они пред костром, приготовив как должно.
Жир отобрал благородный Пелид и покрыл им Патрокла
От головы и до пят, а кругом навалил он все туши
И посредине поставил амфоры с елеем и медом,
23-170
К ложу слегка преклонив. И коней четырех крутошеих,
Тяжко вздыхая, он, мощный, взвалил на костер погребальный.
Десять собак за столом у царя Ахиллеса кормилось.
Двух он из них обезглавил и бросил на груду поленьев.
Грозное дело замыслив, он медью зарезал двенадцать
23-175
Воинов юных троянских, отважных душой, благородных,
И положил на костер; беспощадный огонь, да бушует.
Сам же, вздохнув тяжело, обратился к любезному другу:
"Радуйся, милый Патрокл, и в темном жилище Аида!
Всё я свершил неизменно, как дал обещание прежде.
23-180
Юных троянцев двенадцать, отважных душой, благородных,
Вместе с тобой уничтожит огонь. Лишь Приамова сына
Не приобщу я огню, а собакам отдам на съеденье".
Так он промолвил, грозя. Но собаки не трогали тела,
Ибо и ночью, и днем отгоняла их прочь Афродита,
23-185
Зевсова дочь. Она Гектора труп благовонным натерла
Розовым маслом, чтоб не был истерзан, во прахе влекомый.
Темное облако с неба в долину низвел Дальновержец
Феб Аполлон и покрыл совершенно то место средь поля,
Где его тело лежало, чтоб сила палящего солнца
23-190
Не иссушила на членах прекрасную кожу и жилы.
Не разгорался, однако, костер с бездыханным Патроклом,
И быстроногий Ахилл богоравный затеял другое.
Он от костра удалился и вслух стал молиться обоим
Ветрам – Борею с Зефиром – суля им прекрасные жертвы.
23-195
Он возлиянья им кубком свершал золотым, умоляя
С неба слететь, чтобы пламя скорее тела охватило,
Чтобы дрова запылали живей. И, услышав молитву,
Легкою вестницей к ветрам помчалась богиня Ирида.
Ветры, собравшись в чертоге Зефира, несущего бурю,
23-200
Там заседали за пиром, когда прибежала Ирида
И перед каменным стала порогом. Увидев богиню,
Все устремились навстречу к ней, каждый к себе призывая.
Но, отклонив приглашенье садиться, богиня сказала:
"Не до сиденья теперь. Я к потоку лечу к Океану,
23-205
В землю спешу эфиопов: они гекатомбу приносят
Вечным богам, и я также участвовать в жертве желаю.
Но Ахиллес умоляет Борея с Зефиром шумящим
Быстро примчаться на помощь, суля вам прекрасные жертвы,
Если раздуете яркий огонь под костром пргребальным,
23-210
Где почивает Патрокл, оплаканный войском ахеян".
Слово окончив, богиня умчалась. И ринулись ветры,
Громко свистя над землей, облака пред собой погоняя.
После на море подули, и звучным дыханьем гонима,
Встала волна. Наконец в плодородную Трою примчались
23-215
И за костер принялись. Застонал раздуваемый пламень.
Целую ночь они оба огонь над костром развевали,
Звучно дыша. И всю ночь быстроногий Ахилл богоравный,
Кубок держа двусторонний, вино почерпал беспрестанно
Из золотого сосуда и лил на кормилицу землю,
23-220
Громко взывая к душе злополучного друга Патрокла.
Точно отец над костром новобрачного сына рыдает,
Раннею смертью повергшего бедных родителей в горе:
Так сын Пелея рыдал, сожигаючи кости Патрокла,
Грустно костер обходил, испуская глубокие вздохи.
23-225
А как взошла над землею звезда светоносная утра
И распростерлась над морем заря в золотистых одеждах,
Начал костер потухать, и блестящее замерло пламя.
Ветры назад повернули домой по фракийскому морю,
И застонало оно, заметались разбухшие воды.
23-230
Тою порою Пелид от костра отошел недалеко
И утомленный прилег. Тотчас сладостный сон овладел им.
После к нему подошли полководцы с владыкой Атридом.
Шум голосов их и топот шагов разбудили героя.
Быстро от сна он воспрянул и сел, и промолвил им слово:
23-235
"Славный Атрид и другие славнейшие мужи ахеян,
Прежде всего вы костер заливайте вином темнокрасным,
Все погасите, что только от силы огня сохранилось,
После отыскивать будем мы кости Менойтия сына
И подбирать со вниманьем; они же легко различимы.
23-240
Ибо Патрокл лежал посредине костра, а другие
Кони с людьми вперемежку горели у края, поодаль.
Кости положим в фиал золотой; там под жиром двупластным
Пусть почивают, покуда я сам не укроюсь под землю.
Я не велю вам теперь же воздвигнуть великую насыпь,
23-245
Лишь бы казалась пристойной. Потом же, со смертью моею,
Пусть и обширный курган, и высокий насыпят ахейцы,
Вы, кто останетесь после меня на судах многогребных".
Молвил, и все подчинились могучему сыну Пелея.
Прежде всего, темнокрасным вином они залили груду,
23-250
Ту, что огонь подточил. И глубоко обрушился пепел.
Плача, собрали потом товарищи белые кости
И, в золотой положивши фиал, приукрыли их жиром,
Слоем двойным и в палатке под тонким холстом поместили.
Круг очертили затем для холма, заложили основы
23-255
Подле костра и насыпали сверху курган над могилой.
Насыпь воздвигнув, хотели уйти, но Ахилл удержал их,
Кругом войска усадил и открыл погребальные игры.
С флота доставил награды, тазов и треножников много,
Мулов и крепкоголовых быков, и коней пышногривых,
23-260
И широко опоясанных жен, и седое железо.
Прежде всего, он устроил бега для наездников резвых.
Первому в дар он назначил в работах искусную деву,
Вместе с треножником в двадцать две меры, о ручках красивых,
А для второго избрал шестилетнюю он кобылицу,
23-265
Не укрощенную, семя от мула носившую в недрах.
Третьему таз он назначил, еще над огнем не стоявший,
Белый, сработанный дивно и меры четыре вмещавший.
В дар же четвертому золотом два положил он таланта.
Пятому кубок назначил, не бывший в огне, двусторонний.
23-270
После того он поднялся и слово сказал аргивянам:
"Славный Атрид и вы все, аргивяне в прекрасных доспехах!
Вот наилучших наездников ждут средь собранья награды.
Если б теперь состязались мы в память другого героя,
Первую я, несомненно, награду отнес бы в палатку.
23-275
Вы превосходство и доблесть коней моих знаете сами.
Оба бессмертны они. Посейдон подарил их владыке,
Старцу Пелею, отцу моему. Тот их мне предоставил.
Но пребываем в покое теперь – я с моими конями,
Ибо великую славу они потеряли, – возницу,
23-280
Кроткого сердцем. Он часто, бывало, прекрасные гривы
Маслом густым увлажал, омывал их волною прозрачной.
Ныне по нем убиваясь, понурили головы оба.
Сердцем болея, стоят, до земли опустились их гривы.
Вы же, другие ахейцы, готовьтесь начать состязанье,
23-285
Кто на свою колесницу и резвых коней уповает".
Так говорил им Пелид и наездники быстро собрались.
Первым поднялся отважный Эвмел, повелитель героев,
Сын благородный Адмета, из всех наилучший возница.
Следом за ним сын Тидея восстал, Диомед непреклонный.
23-290
Тросовых славных коней он под упряжь подвел, у Энея
Некогда отнятых им, когда тот был спасен Аполлоном.
Третий за ними поднялся Атрид Менелай русокудрый,
Зевса потомок; он впряг в колесницу коней быстроногих –
Вместе с Подаргом своим и коня Агамемнона Эфу.
23-295
В дар Агамемнону лошадь прислал Эхепол, сын Анхиза,
Чтоб самому не являться под Трою, открытую ветрам;
Дома желал он остаться в своем Сикионе пространном,
Там, где Зевес Олимпиец взыскал его щедро богатством.
Царь Менелай эту лошадь запряг: она жаждала бега.
23-300
Следом за ним Антилох снарядил лошадей пышногривых,
Нестора доблестный сын, благодушного старца, владыки,
Сына Нелея. В Пилосе рожденные легкие кони
Впряжены были в его колесницу. И Нестор, приблизясь,
Мудро советовать начал и молвил разумному сыну:
23-305
"Ты, Антилох, еще молод, но боги, Кронид с Посейдоном,
Сильно тебя возлюбив, управлять научили конями.
Сам хорошо ты умеешь мету огибать на ристаньях.
Вот отчего в наставленьях моих не нуждаешься вовсе.
Но тяжелы твои кони. Боюсь, не случилось бы худа.
23-310
Кони резвей у соперников наших. Но сами едва ли
Больше способны, чем ты, они хитрое средство измыслить,
И потому ободрись, дорогой, прояви свою ловкость,
Чтобы награда сегодня прекрасная не ускользнула.
Ловкостью больше, чем силой, в лесу дровосек успевает.
23-315
Ловкостью кормчий искусно по темной поверхности моря
Быстрый корабль направляет, терзаемый силою ветров.
Ловкостью также возницы один побеждает другого.
Кто лишь на резвость коней уповает да на колесницу,
Гонит вперед бестолково, туда и сюда уклоняясь.
23-320
Кони блуждают его по ристалищу. Он их не сдержит.
Кто же искусство постиг, тот и коней погоняя,
Смотрит на цель неустанно и быстро ее огибает,
Не пропускает мгновенья, когда натянуть ему вожжи,
Но неослабно их держит, следя за возницей передним.
23-325
Цель различима легко, я тебе обозначу приметы:
Там среди поля стоит, над землею поднявшись на сажень,
Дуба засохшего ствол, иль сосны, под дождями не сгнивший.
Белых два камня к нему с обеих сторон прилегают,
Сузив дорогу; кругом же ристалище гладко повсюду.
23-330
Памятник это, быть может, над прахом умершего мужа,
Или значок межевой, когда-то людьми утвержденный.
Ныне Ахилл это место границей ристанья назначил.
Ты, подъезжая, направь лошадей с колесницей поближе.
Сам же ты, в кузове стоя, подайся немного всем телом
23-335
Влево от быстрых коней и хлестни свою правую лошадь,
Голосом громким окликни и вожжи ослабь ей немедля.
Левая в то же мгновенье пусть цель огибает вплотную,
Так, чтоб казалось тебе, будто ось колеса ее тронет.
Но осторожнее будь, берегись, не задеть бы за камень,
23-340
Ты искалечишь коней, а равно колесницу сломаешь,
Только на радость другим, а себе самому на бесчестье.
Будь же, возлюбленный сын, осмотрителен; действуй разумно.
Если ты ближе других вкруг меты повернуть ухитришься,
Знай, что никто уж тебя не обгонит потом, не настигнет,
23-345
Если б он даже вослед на прекрасном летел Арионе,
Лошади быстрой Адраста, ведущей свой род от бессмертных,
Или на славных конях Лаомедона, в Трое рожденных".
Слово окончив, старик возвратился на прежнее место,
После того как он сыну все нужные дал наставленья.
23-350
Пятым герой Мерион снарядил лошадей пышногривых.
Все в колесницы поднялись и жребии в шлем опустили.
Сам Ахиллес их встряхнул, и первое место досталось
Нестора славному сыну, второе владыке Эвмелу,
Третье метателю копий, царю Менелаю Атриду,
23-355
Жребий четвертый в ристаньи вождю Мериону достался,
А Диомеду последний, наезднику первому войска.
Стали они друг за другом; Ахилл указал на границу,
Там, среди чистого поля, а сам для дозора отправил
Феникса, равного богу, соратника старца Пелея,
23-360
Чтобы он все о ристаньи запомнил и правду поведал.
Подняли все они разом бичи над своими конями,
Сильно стегнули вожжами и окриком их ободрили.
Кони рванули и быстро вперед по долине помчались
От кораблей многоместных, и пыль поднялася высоко
23-365
Из под их резвых копыт, наподобие тучи иль вихря.
Гривы коней разметались, покорны дыханию ветра.
А колесницы вослед то касались земли плодородной,
То вдруг взлетали на воздух. В их кузовах, крепко сплетенных,
Стоя, держались возницы. У всех их сердца трепетали
23-370
Жаждой победы. Коней окликали они поименно.
Кони, взметая песок, по долине летели стрелою.
Но лишь тогда, когда кони, кончая ристанье, обратно
К морю неслись, обнаружилась доблесть героев
И лошадей легконогих возможная скорость. Пред всеми
23-375
Вынеслась бурно вперед колесница Фересова внука.
На расстоянии малом за ними вослед поспевали
Тросовы два жеребца, управляемы сыном Тидея,
Близко, как будто сбирались вскочить в колесницу Эвмела,
Спину и плечи ему обдавали горячим дыханьем,
23-380
И, на хребет положив ему головы, сзади летели.
Тут бы его Диомед обогнал или с ним поравнялся,
Если бы Феб Дальновержец, во гневе на сына Тидея,
Бич из руки его светлый не вырвал и наземь не бросил.
Брызнули слезы из глаз Диомеда; он плакал с досады,
23-385
Видя, что легкие кони Эвмела прибавили хода,
У самого ж отстают жеребцы, понужденья не чуя.
Но Аполлона коварство от глаз не укрылось Афины.
Быстро на помощь она устремилась и пастырю войска
Бич подала ему в руки, вдохнула в коней его силу,
23-390
После к Адрастову сыну помчалась, исполнена гнева,
И над конями разбила ярем. Быстроногие кони
Прянули врозь по дороге, и дышло на землю свалилось,
Сам же Эвмел, кувырнувшись, вблизи колеса очутился,
Локти поранил себе, искровавил и губы, и ноздри,
23-395
Кожу на лбу разодрал над бровями. Горячие слезы
Залили очи герою, и голос могучий пресекся.
Сын же Тидея в объезд лошадей быстроногих направил
И впереди перед всеми помчался. Афина Паллада
Силу вдохнула в коней и ему даровала победу.
23-400
Следом за ним поспевал царь Атрид Менелай русокудрый,
Третьим скакал Антилох, и коней окликал он отцовских:
"Резво вперед! И как можно сильнее скачки удлиняйте!
Я не велю уже вам состязаться с конями Тидида,
Храброго сердцем героя, которым Афина Паллада
23-405
Резвость вдохнула и мощь, а ему приготовив победу.
Не уступайте коням Менелая, лишь их догоните,
Чтобы стыдом не покрыла вас Эфа, она – кобылица!
Будучи лучше ее, вы зачем позади остаетесь?
Слово скажу вам теперь, и оно непреложно свершится.
23-410
Вы попечений не ждите от пастыря войска Нелида,
Острой безжалостной медью он жизни лишит вас обоих,
Если по лености вашей получим награду похуже.
Но напрягите всю мощь, полетите как можно скорее.
Сам я придумаю хитрость и там, где дорога поуже,
23-415
Быстро вперед проскользну. И мне это, надеюсь, удастся".
Так он промолвил. И кони, угрозы царя испугавшись,
Малое время бежали резвее, как вдруг пред собою
Вождь Антилох заприметил теснину дороги неровной.
Почва там рытвиной шла, и вода, задержавшись зимою,
23-420
Медленно путь разрушала, глубокий овраг образуя.
Царь Менелай туда правил, чтобы избежать столкновенья,
Но Антилох непреклонный с дороги свернул и помчался
О бок почти с Менелаем, коней торопя быстроногих.
Царь Менелай испугался и крикнул вождю Антилоху:
23-425
"Что, Антилох, ты погнал безрассудно? Сдержи колесницу,
Узкий здесь путь предстоит; ты обгонишь потом на просторе.
Бойся задеть за колеса; легко искалечишь обоих".
Так он промолвил, но тот, притворившись, что слова не слышал,
Правил все ближе к Атриду, бичом лошадей подгоняя.
23-430
Сколько пространства с размаха поверженный диск пролетает,
Ежели юноша бросит его, свою мощь испытуя, –
Столько же рядом они пролетели. И кони Атрида
Сзади остались. Он сам добровольно их гнать отказался,
Чтобы в теснине пути быстроногие кони не сшиблись,
23-435
Не опрокинулись их колесницы, сплоченные крепко,
Чтобы и сами не грохнулись в прах, за победой гоняясь.
И с укоризной воскликнул тогда Менелай русокудрый:
"Нет никого, Антилох, зловредней тебя среди смертных.
Мчись! По ошибке доныне тебя мы считали разумным.
23-440
Но, говорю я тебе, не без клятвы возьмешь ты награду".
Так он сказал и окликнул коней, ободряя их словом:
"Не отставайте, о, кони, не медлите, сердцем терзаясь!
Раньше у них, чем у вас, притомятся колени от бега
И от труда обессилят: они же не молоды оба".
23-445
Так он промолвил, и кони, его испугавшись угрозы,
Шибче помчались и вскоре догнали почти Антилоха.
Тою порою ахейцы, в собрании сидя, глядели,
Как по долине, взметая песок, состязаются кони.
Первый увидел их Идоменей, предводитель у критян,
23-450
Ибо на месте дозорном высоко сидел над собраньем.
Окрик возницы услышав, он голос узнал издалека,
Также коня распознал он, что первый летел по долине.
Он затмевал всех коней красотой и весь рыжей был масти,
Только с отметиной белой, сиявшей на лбу, точно месяц.
23-455
Идоменей приподнялся и слово сказал аргивянам:
"Милые други, вожди и советники войска Ахеян!
Я ли один лошадей различаю, вы ль все узнаете?
Кажется мне, впереди уж не кони Эвмела несутся,
Да и возница мерещится новый. Эвмеловы кони
23-460
Верно упали средь поля, хоть первыми были доныне.
Я еще видел недавно, как оба мету огибали.
Нынче нигде не могу отыскать их, кругом озираясь,
Хоть обнимает мой взор всю долину обширную Трои.
Вожжи, должно быть, случайно из рук ускользнули возницы,
23-465
И лошадей удержать не сумел он, мету огибая.
Там, полагаю, он наземь упал, раздробив колесницу.
А кобылицы, взбесившись от страха, с ристалища сбились.
Сами, о, други, привстаньте и пристально вдаль посмотрите.
Я различаю неясно: конями, мне кажется, правит
23-470
Муж этолиянин родом, царящий над войском аргивским,
Храбрый в бою Диомед, сын Тидея, возницы лихого".
Дерзко Аякс отвечал ему, сын Оилея проворный:
"Идоменей! Что заране болтаешь, пока в отдаленьи
Вдоль по долине обширной бегут ветроногие кони?
23-475
В сонме ахейских героев не самый ты младший годами,
И не острей, чем у прочих, глаза из под век твоих смотрят.
Только охочь ты к болтливым речам. А тебе не пристало б
Здесь празднословить в присутствии более знатных героев.
Те же, что прежде, бегут впереди кобылицы Эвмела.
23-480
Сам он стоит в колеснице, и, вожжи держа, погоняет".
Гневно на то отвечал ему критских дружин предводитель:
"О, необузданный нравом Аякс, лишь отважный ругатель,
А в остальном далеко уступающий прочим ахейцам!
Дай об заклад меж собою побьемся на таз иль треножник,
23-485
Чьи впереди кобылицы, чтоб ты проигравши не спорил.
В судьи царя изберем Агаменона, сына Атрида".
Так он промолвил, и сын Оилея проворный воспрянул,
Гневом объятый и бранною речью готовый ответить.
Тут бы великая брань меж двумя возгорелась мужами,
23-490
Если бы сам Ахиллес не поднялся и слова не молвил:
"Полно теперь состязаться обидными сердцу словами,
Идоменей и Аякс! Это вас недостойно обоих.
Вы порицали бы сами другого, кто так поступил бы.
Сядьте в собраньи, как все и спокойно следите за бегом.
23-495
Скоро наездники сами прибудут, летя за победой.
Все вы тогда различите ахейских коней быстроногих
И без труда убедитесь, чьи раньше, чьи позже примчались".
Так он промолвил, и вот сын Тидея вблизи показался.
Мчался во весь он опор, лошадей по хребтам ударяя.
23-500
Кони взлетали на воздух, неслись, пожирая пространство,
И обдавая царя непрерывно потоками пыли.
За быстроногими вслед лошадьми колесница катилась,
Золотом ярким и оловом вся разукрашена дивно,
Сзади на мягком песке чуть следы от колес оставляя.
23-505
Так пышногривые кони поспешно летели долиной
И очутилися вскоре с вождем посредине арены.
Пот в изобильи струился на землю с груди их и шеи.
Сам Диомед соскочил с колесницы блестящей на землю,
Бич свой поставил, к ярму прислонив. И, не мешкая долго,
23-510
Мощный Сфенел устремился, чтоб взять Диомеда награду.
Храброй дружине велел он в палатку доставить рабыню,
Также треножник друручный, а сам отпрягал колесницу.
Вслед за Тидидом пригнал лошадей Антилох, внук Нелея,
Не быстротой, а лукавством своим обогнав Менелая.
23-515
Но Менелай, не взирая на то, поспевал за ним близко,
На расстоянии равном тому, что коня отделяет
От колеса, когда полем он мчит колесницу с владыкой,
По необъятной долине летит, над землей расстилаясь,
И в небольшом от него расстояньи катятся колеса,
23-520
Так что он краем пушистым хвоста задевает их обод:
Так Менелай недалеко скакал за вождем Антилохом,
Он уже было отстал на полет быстрометного диска,
Только настиг его быстро, когда пышногривая Эфа,
Агамемнонова лошадь, удвоила резвость и силу.
23-525
Если б недолго еще продолжалось у них состязанье,
Первым пришел бы Атрид, одержал бы победу бесспорно.
Следом за ним, на полет боевого копья отставая,
Идоменея соратник летел, Мерион знаменитый.
Были из всех у него наименее резвые кони,
23-530
И наименее ловкий он был на ристаньи возница.
Всех же позднее, далеко отстав, сын Адмета явился,
Сам колесницу таща, погоняя коней пред собою.
Видя его, Ахиллес богоравный почувствовал жалость,
Встал средь собранья и слово крылатое молвил:
23-535
"Первый наездник последним пригнал лошадей крепконогих.
Только уступим ему, как прилично, вторую награду,
А благородный Тидид пусть владеет наградою первой".
Так он промолвил, и слово его все одобрили криком.
Так бы, с согласья ахеян, Эвмел получил кобылицу,
23-540
Если бы царь Антилох, сын разумного старца Нелида,
С места вскочив, не сказал Ахиллесу правдивое слово:
"Сильно в душе на тебя рассержусь, Ахиллес богоравный,
Если ты слово исполнишь. Меня ты лишаешь награды
Лишь оттого, что наездник, кого почитаешь искусным,
23-545
Встретил преграду в пути и коней задержал с колесницей.
Пусть бы молился бессмертным, тогда не пришел бы последним.
Если тебе его жаль и он столько душе твоей дорог,
Здесь в твоей ставке хранится и золота много, и меди.
Есть у тебя и стада, и служанки, и быстрые кони.
23-550
Можешь потом отобрать для Эвмела получше награду,
Чем предлагаешь теперь, чтоб ахейцы тебя одобряли.
Только своей не отдам. А кто на нее посягает,
Пусть подойдет и со мною сразится в бою рукопашном".
Так он сказал. Усмехнулся проворный Ахилл богоравный,
23-555
Гневом его восхищен: Антилоха любил он как друга,
И, обращаясь к нему, промолвил крылатое слово:
"Если велишь, Антилох, чтоб другую в палатке награду
Я отыскал для Эвмела, исполню твое повеленье.
Медный я дам ему панцирь, что с Астеропея похитил.
23-560
Блещущий край оловянный тот панцирь кругом украшает.
Будет Адметова сына сей дивный подарок достоин".
Так он сказал, и товарищу милому Автомедону,
Панцирь велел принести. Тот пошел и принес из палатки,
Он же Эвмелу вручил, и тот с радостью принял подарок.
23-565
Тою порой Менелай, огорченный душою, поднялся,
На Антилоха разгневанный сильно. И мудрый глашатай
Посох дал в руки ему и молчать повелел аргивянам.
И Менелай богоравный крылатое слово промолвил:
"Что, Антилох благородный, ты сделал, когда-то разумный?
23-570
Доблесть мою обесславил, коней постыдил моих быстрых,
Собственных выгнал вперед, хоть моих они хуже гораздо.
К вам обращаюсь, вожди и советники войска ахеян,
Вы рассудите обоих и лицеприятство откиньте,
Чтоб не сказал кто-нибудь из ахейских мужей меднобронных:
23-575
Царь Менелай одолел Антилоха насильем и ложью,
Взял кобылицу в награду, хотя его кони похуже,
Только он сам затмевал Несторида значеньем и властью, –
Или, желаешь, я сам рассужу, и меня, уповаю,
Не охулят аргивяне: скажу справедливое слово.
23-580
Ближе, питомец Кронида, сюда, Антилох благородный,
Стань, как обычай велит, пред конями и пред колесницей,
В руки возьми тонкогнущийся бич, тот, которым ты правил,
И, прикасаясь к коням, поклянись Посейдоном владыкой,
Что колеснице моей не устроил препятствий коварных".
23-585
Мудрый герой Антилох, возражая на это, промолвил:
"Гнев укроти, Менелай, оттого что я младше годами,
Ты же, о, царь, и рождением старше, и доблестью выше.
Знаешь, какие бывают людей молодых увлеченья,
Страсти порывисты в них, между тем как суждения слабы.
23-590
Но укроти свое сердце, отдам я тебе кобылицу,
Что получил, как награду. А если к тому пожелаешь,
Чтобы я из дому вынес подарок другой поценнее,
Всем я пожертвовать рад, лишь бы только, питомец Зевеса,
Дружбы твоей не утратить и не согрешить пред богами".
23-595
Так говоря, Несторид благородный повел кобылицу,
Чтобы вручить Менелаю. И сердце владыки взыграло,
Точно блестящие капли росы на колосьях цветущих,
В дни, когда тучные нивы щетинятся под урожаем.
Так, Менелай богоравный, в груди твоей сердце взыграло.
23-600
И, обратясь к Несториду, он слово крылатое молвил:
"Нынче я сам, Антилох, уступаю тебе, хоть разгневан,
Ибо досель никогда не бывал ты безумен иль дерзок,
Только сегодня над разумом молодость верх одержала.
Впредь не обманывай мужа, кто силой тебя превосходит,
23-605
Ибо не скоро меня упросил бы другой из ахеян.
Только твой мудрый отец, и ты сам, и твой брат знаменитый,
Много вы ради меня потрудились и мук натерпелись.
Вот отчего я, смягченный мольбами, тебе уступаю
Лошадь, по праву мою. И пускай все ахеяне видят
23-610
Что никогда не бываю я сердцем жесток иль надменен".
Так говоря, кобылицу он дал увести Ноемону,
Другу бойца Антилоха, довольствуясь тазом блестящим.
Вождь Мерион, как пришедший четвертым, унес два таланта
Золотом. Пятый подарок еще оставался свободным –
23-615
Кубок двойной. Сын Пелея вручил его Нестору старцу,
Сам чрез собранье ахеян пронес и, приблизясь, промолвил:
"Вот получай. Сохрани, о, старик, эту вещь дорогую
В память о тризне Патрокла. Его не увидишь ты больше
В сонме ахеян. Награду тебе я даю в знак почета, –
23-620
Ибо участья принять ты не сможешь ни в бое кулачном,
Ни в беспощадной борьбе, ни в метании копий, ни в беге,
Все оттого что тебя удручает тяжелая старость".
Так говоря, он вручил ему кубок. Тот с радостью принял,
И, обращаясь к Ахиллу, крылатое слово промолвил:
23-625
"Правда, мой сын дорогой, ты сказал справедливое слово.
В членах нет силы былой. Притомилися ноги, мой милый.
Руки в могучих плечах уж не движутся с прежнею силой.
Если б я снова стал молод, и юная сила вернулась
Прежних тех дней, как эпейский народ хоронил в Бупрасии
23-630
Амаринкея, а дети царя нам устроили игры.
В доблести тою порою никто не сравнился со мною
Из этолийских мужей, из эпейских и даже пилосских.
В бое кулачном затмил Клитомеда я, сына Энопса.
А в рукопашной борьбе уроженца Плеврона, Анкея.
23-635
В беге на приз обогнал я Ификла, проворного мужа,
И победил Полидора с Филеем в метании копий.
Двое лишь Акторионов меня на конях обогнали,
Против меня одного вышли вместе, ревнуя к победе:
Высшие в играх награды за бег лошадей полагались.
23-640
Оба вошли в колесницу. Один только правил конями,
Не отрываясь, – правил, другой же бичом погонял их.
Вот я каков был когда-то. Теперь же бойцы молодые
Подвиги те же свершают, а я подчиняюсь невольно
Старости грустной, хоть в прежнее время блистал средь героев.
23-645
Но поспеши, продолжай состязанье на память о друге.
С радостью дар принимаю, и сердце во мне веселится,
Что про меня не забыл, что мою тебе преданность помнишь
И подобающей честью возносишь меня средь ахеян.
Боги за это тебя пусть взыщут заслуженным счастьем".
23-650
Так он сказал. И, дослушав похвальное слово Нелида,
Через толпу аргивян сын Пелея вернулся на место
И приготовил дары для кулачного грозного боя.
Самку привел лошака, шестилетку, упорного нрава,
Не укрощенную, дикую, и привязал средь собранья.
23-655
А побежденному кубок в награду принес двусторонний.
Стоя потом обратился к ахейцам и слово промолвил:
"Славный Атрид и вы все, аргивяне в прекрасных доспехах!
Двух вызываем храбрейших героев за эти награды
Боем кулачным сразиться. И тот, кому Феб Дальновержец
23-660
Даст в состязаньи победу и это признают ахейцы,
Пусть терпеливого мула берет и уводит в палатку,
А побежденный в бою этот кубок возьмет двусторонний".
Молвил. И тотчас поднялся могучий герой исполинский
В бое кулачном искусный, Эпей, храбрый сын Панопея.
23-665
Он терпеливого мула за гриву схватил и промолвил:
"Ближе ступай, кто желает сей кубок унесть двусторонний.
Мула другой из ахеян, надеюсь, никто не получит,
В бое кулачном осилив; я первым себя объявляю!
Или вам мало того, что в сражньи не лучший я воин?
23-670
Смертному трудно равно отличиться во всяком искусстве.
Но объявляю теперь, и угроза моя совершится:
Кости противнику все раздроблю и порву на нем кожу.
Пусть с ним приходят друзья и поблизости здесь ожидают,
Чтобы его унести, укрощенного силой моею".
23-675
Так он сказал, и ахейцы хранили глубоко молчанье.
Только один Эвриал отозвался, божественный смертный,
Сын Мекистея царя, знаменитого сына Талая.
Некогда в Фивы пришел он и на погребенье Эдипа
Всех победил в состязаньях детей богоравного Кадма.
23-680
Ныне его провожал сын Тидея, копьем знаменитый,
Речью его ободрял и желал ему славной победы.
Пояс на нем застегнул он и дал два ремня ему в руки,
Скроенных гладко и ровно от кожи быка полевого.
И, опоясавшись, оба сошлись посредине арены,
23-685
Подняли мощные руки и грозно схватились друг с другом,
Яростно сшиблись, и долго мелькали их тяжкие руки,
Челюсти громко трещали и пот по их членам струился.
Но наконец богоравный Эпей налетел, изловчившись,
В щеку нанес Эвриалу удар, когда тот озирался.
23-690
Не устоял Мекистид, его светлые члены ослабли.
Точно волненьем Борея носима, трепещется рыба
На берегу травянистом, покрытом высокой волною:
Так Мекестид трепетал, пораженный. И сын Панопея
Поднял его, благородный. Немедля друзья подоспели
23-695
И по арене его понесли, волочившего ноги.
Кровь изрыгал он из уст; голова, обессилев, качалась.
Други его увели и без чувств положили на землю,
Сами вернулись в собранье, чтоб кубок забрать двусторонний.
Третье тогда состязанье – борьбу многотрудную – славный
23-700
Царь Ахиллес предложил, показав аргивянам награды:
Для победителя – огнеупорный треножник огромный, –
Войско его меж собою в двенадцать быков оценило.
А побежденного мужа решил наградить он рабыней,
В разных работах искусной, в четыре быка оцененной.
23-705
Стоя, Ахилл обратился к ахейцам и слово промолвил:
"Встань, кто желает себя испытать в состязании этом!"
Так он сказал. И поднялся великий Аякс Теламонид,
Встал Одиссей многоопытный, разные хитрости знавший.
Пояс надели бойцы, в середину арены вступили,
23-710
Крепко руками сплелись, обхватили друг друга, сплотились,
Точно стропила высокого дома, что славный строитель
Вместе связал, да защитою служат от буйного ветра.
И под объятьем могучим трещали, напружены сильно,
Мощные спины героев, и пот с них катился ручьями.
23-715
Много на них проступило кровавых подтеков, покрывши
Плечи бойцов и бока. Но они продолжали бороться.
Каждый желал победить и в награду взять светлый треножник.
Но ни герой Лаертид не был в силах повергнуть Аякса,
Ни Теламонид не мог одолеть Одиссееву крепость.
23-720
И, опасаясь прискучить ахейцам в прекрасных доспехах,
Слово сказал Одиссею Аякс Теламонид великий:
"Или меня подыми от земли, Одиссей многоумный,
Или себя дай поднять, остальное решит Громовержец!"
Молвил и поднял его. Одиссей, не забыв про коварство,
23-725
Сзади ударил его в подколенок и ноги расслабил.
Навзничь Аякс полетел, и на грудь ему пал сын Лаерта.
Дети ахеян глядели и все изумлялись душою.
В свой же черед сын Лаерта поднять попытался Аякса,
Но не сумел, а с трудом над землею слегка приподнявши,
23-730
Быстро колени согнул, и опять они рухнули оба,
Близко один от другого и прахом тела осквернили.
Тут бы герои вскочили и снова борьбу завязали,
Если бы сам Ахиллес не поднялся и не удержал их:
"Полно себя изнурять, угрожая друг другу бедою.
23-735
Оба равно победили и, равную взявши награду,
Прочь удалитесь и дайте другим состязаться ахейцам".
Так он сказал, и они не ослушались просьбы Пелида,
Пыль отряхнули с себя и надели на тело хитоны.
Сын же Пелея поставил награды для скорого бега:
23-740
Дивной работы сосуд для вина, весь серебряный, светлый,
Шесть заключающий мер, по отделке единственный в мире,
Ибо искусные мужи трудились над ним – сидонийцы,
А финикияне с ним из-за мглистого моря приплыли,
Странствуя в гавань из гавани, и подарили Фоасу.
23-745
Сын же Язона Эвней уплатил эту чашу как выкуп,
За Ликаона, Приамова сына, герою Патроклу.
Ныне Ахилл богоравный на тризне любезного друга
Чашу назначил в награду герою, быстрейшему в беге.
Рядом большого быка он поставил в награду второму,
23-750
В дар же последнему золотом дал половину таланта.
Стоя, к собранью ахеян Пелид обратился и молвил:
"Встань, кто желает себя испытать в состязании этом!"
Молвил. И сын Оилея проворный Аякс устремился,
И Одиссей многоумный, и вождь Антилох, внук Нелея,
23-755
Он, кто по резвости ног среди младших героев был первый.
Рядом все стали, и царь указал на предел состязанья:
От загородки начальной ристалище стлалось далеко.
Ринулся первым Аякс, а за ним – Одиссей богоравный.
Точно за ткацким станком пышноризая женщина держит
23-760
Близко пред грудью мотушку, бросая проворно руками
И продевая искусно продольную нить за основу:
Так Одиссей многоопытный близко бежал за Аяксом.
Свежих следов он касался, еще не засыпанных пылью,
Голову жарким дыханьем своим обдавал Оилида,
23-765
Сзади летя неотступно. И, глядя на то, аргивяне
Криками в нем возбуждали желанье победы и резвость.
А, приближаясь к концу, Одиссей Лаертид многоумный
В мыслях мольбу прошептал синеокой Афине Палладе:
"Внемли, богиня, и будь мне помощницей доброю в беге!"
23-770
Так прошептал он, молясь, и богиня мольбу услыхала.
Сделала легкими члены – могучие руки и ноги.
А быстроногий Аякс (ему зло сотворила Афина)
Вдруг на бегу поскользнулся, почти уж достигнув награды,
Наземь упал, где был собран помет от быков умершвленных,
23-775
В жертву на тризне Патрокла заколотых сыном Пелея.
Падая, ноздри и рот он наполнил бычачьим пометом.
Чашу в награду тогда многоопытный взял сын Лаерта,
Ибо он первым пришел. А быка взял Аякс благородный.
Он за рога полевого быка ухватился рукою,
23-780
Сплевывал грязный помет и кричал, обращаясь к ахейцам:
"Горе! Та самая, видно, богиня мне спутала ноги,
Что уж давно, точно мать, охраняет везде Одиссея".
"Так он сказал, и ахейцы при виде его рассмеялись.
А Несторид Антилох, последнюю взявши награду,
23-785
Стал посредине собранья и речь произнес, улыбаясь:
"Слово скажу вам, о, други, о том, что вы знаете сами.
Боги еще и теперь нашим старшим мирволят героям.
Сын Оилея Аякс – тот старее меня лишь немногим.
Сын же Лаерта рожден в поколении прежних героев.
23-790
Но Одиссеева старость еще зелена, и ахейцам
Трудно с ним в скорости ног состязаться, – всем, кроме Ахилла".
Так говорил он, хваля быстрогогого сына Пелея,
И Ахиллес богоравный ему, отвечая, промолвил:
"Эта твоя похвала, Антилох, принесет тебе пользу.
23-795
Золотом к прежней награде тебе полталанта прибавлю".
Так говоря, он подарок вручил, и тот с радостью принял.
После того сын Пелея копье длиннотенное вынес
И положил средь собрания вместе с щитом и со шлемом –
Бранный убор Сарпедона, убитого славным Патроклом.
23-800
Стоя, Пелид обратился к собранью и слово промолвил:
"Двух вызываем храбрейших мужей из ахейскго войска
В светлые латы облечься, взять медное в руки оружье
И перед войском вступить в сосрязанье за эту награду.
Тот, кто цветущего тела противника первый коснется,
23-805
И, через латы проникнув копьем, обагрит его кровью,
Тот как награду возьмет от меня этот меч среброгвоздый,
Дивной работы, фракийский, – я снял его с Астеропея,
А Сарпедона доспехи пусть поровну оба поделят.
Пиром роскошным потом угостим мы обоих в палатке".
23-810
Молвил. Немедля поднялся Аякс Теламонид великий
И одновременно с ним Диомед, сын Тидея могучий.
Оба в доспехи войны облеклись в стороне от собранья
И на арену вступили, желаньем сразиться пылая,
Грозно смотря друг на друга – и смута объяла ахеян.
23-815
Так, наступая один на другого, сошлись они близко,
Трижды на бой порывались и копьями трижды сразились.
Первым ударил Аякс прямо в щит равномерно округлый,
Но, остановлена панцирем, медь не проникла до тела.
Сын же Тидея все время вверху над щитом исполинским
23-820
В шею противника метил копья наконечником светлым.
Но, трепеща за Аякса, ахейцы велели обоим,
Битву скорей прекратив, удалиться с наградою равной.
Все-таки меч среброгвоздый Пелид подарил Диомеду,
Вместе с ножнами большими и поясом, скроенным гладко.
23-825
Диск цельнолитный тогда Ахиллес положил на арену.
Некогда он для метанья служил Этиону владыке,
Но, Этиона убив, богоравный Ахилл быстроногий
Взял этот диск и увез на судах вместе с прочей добычей.
Он средь собранья поднялся и слово сказал аргивянам:
23-830
"Встань, кто желает себя испытать в состязании этом.
Кто победит, у того на пять лет будет вдоволь железа,
Как бы далеко от города поле его ни лежало.
Незачем будет в тот город ходить за покупкой железа
Пахарю иль пастуху – этот диск их снабдит в изобильи".
23-835
Так он сказал. И немедля восстал Полипет непреклонный.
Следом поднялся за ним герой Леонтей боговидный,
И Теламонид Аякс, и Эпей, небожителям равный.
Все они в ряд поместились, и первый Эпей благородный
Диск ухватил и метнул, завертев. Рассмеялись ахейцы.
23-840
Следом за ним Леонтей размахнулся, потомок Арея.
Третий могучей рукою Аякс Теламонид великий
Бросил тот диск далеко за пределы метателей прежних.
Но как метнул напоследок герой Полипет непреклонный,
Диск полетел чрез арену, как посох, когда его бросит
23-845
Сильный пастух и, вертясь, он летит за коровой вдогонку:
Так полетел круглый диск, и воскликнули дети ахеян.
Тут подбежала, немедля, дружина царя Полипета
И понесла на корабль многоместный награду владыки.
Славный Ахилл для стрелков темносинее вынес железо –
23-850
Десять двуострых секир, да еще однолезвенных десять.
После, в прибрежный песок судовую поставивши мачту,
Робкую горлицу к ней привязал он веревкою тонкой
За ногу, и, указавши стрелкам, повелел в нее метить:
"Тот, чья стрела попадет прямо в робкую горлицу эту,
23-855
Десять двуострых секир пусть домой увезет, как награду.
Кто ж, промахнувшись по птице, стрелой лишь веревку заденет,
Тот однолезвенных десять получит за выстрел похуже".
Так он промолвил, и Тевкр поднялся, владыка могучий,
Вместе с бойцом Мерионом, соратником Идоменея.
23-860
Жребии в шлем они бросили медный и сильно встряхнули.
Первый по жребию выстрел достался могучему Тевкру.
Мощно пустил он стрелу, но забыл обещать Аполлону
Из первородных ягнят принести ему в дар гекатомбу.
И, промахнувшись по птице (стрелу отклонил Дальновержец),
23-865
Тевкр веревку задел, подле ножки привязанной птицы,
И оперенной стрелой на две части веревку разрезал.
Горлица взвилась наверх, а веревка повисла на землю.
Глядя на это, ахейцы воскликнули все изумляясь.
Тут Мерион устремился и, лук из руки его вырвав,
23-870
Быстро приладил стрелу, что все время держал наготове.
В мыслях же дал он обет Аполлону, царю Дальновержцу,
Что гекатомбу ему принесет из ягнят первородных.
Робкую горлицу он высоко в облаках заприметил
И в середину крыла на лету ее ранил стрелою.
23-875
Медь пролетела насквозь и обратно упала на землю
Подле ноги Мериона, а птица присела на мачту
От темносинего судна, повесила длинную шею,
Оба крыла опустила и дальше на землю свалилась,
После того как душа отлетела от членов поспешно.
23-880
Дети ахеян глядели и все изумлялись глубоко.
Десять двуострых секир получил Мерион благородный,
Тевкр к судам многоместным понес однолезвенных десять.
Славный Пелид в заключенье копье длиннотенное вынес,
С тазом, быку равноценным, цветами украшенным, новым,
23-885
И положил средь арены. И двое метателей встало, –
Славный Атрид Агамемнон, владыка с обширною властью,
С храбрым вождем Мерионом, товарищем Идоменея.
К ним обращаясь, сказал богоравный Ахилл быстроногий:
"Знаем, о, славный Атрид, что далеко ты всех превосходишь
23-890
Силой и ловкостью вместе в искусстве метания копий.
Эту награду бери и вернись на корабль многоместный,
А Мериону герою в награду копье предоставим,
Если ты в сердце своем на мое предложенье согласен!"
Так он сказал, и согласие царь изъявил Агамемнон.
23-895
Отдал тогда Ахиллес боевое копье Мериону,
Сын же Атрея – Талфибию таз драгоценный.
* * *
