100bestbooks.ru в Instagram @100bestbooks
Автор: | Борис Можаев |
Оригинальное название: | История села Брёхова, писанная Петром Афанасиевичем Булкиным |
Метки: | Пародия |
Язык оригинала: | Русский |
Год: | 1968 |
Входит в основной список: | Нет |
Купить и скачать: | Загрузка... |
Скачать ознакомительный фрагмент: | Загрузка... |
Читать ознакомительный фрагмент: | Загрузка... |
Описание: Материал из Википедии — свободной энциклопедии:
|
« |
На лествице, по которой разум человеческий
нисходить долженствует во тьму заблуждений, если покажем что-либо смешное и улыбкою соделаем добро, блаженны наречемся. А. Радищев ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ Однажды Петр Афанасиевич Булкин, с которым я был хорошо знаком, попросил меня отвезти его рукопись в какой-нибудь толстый журнал. Выбор пал на Ивана Боборыкина, редактора популярного журнала "Красное семя". - Кем он доводится тому Боборыкину, который написал про Китай-город? спросил Петр Афанасиевич. - Кажется, внуком, - ответил я. - Тогда ему отдайте. Эти не подведут - наши люди. Хорошей фамилии. Однако знаменитый критик наш огорчил Петра Афанасиевича. Он написал ему: "Дорогой тов. Булкин! Вам еще рано браться за перо: Вы человек необразованный. Рекомендую поступить в народный университет, активно посещать лекции по литературе и искусству. Во-первых, Вы пишете только о том, что прошло, а нам нужно про сегодняшний день. Во-вторых, у Вас нет ни сюжета, ни характеров, ни языка. И по мысли путано, народ не примет такую книгу и не поймет. Вот Вы, например, пишете - "гепат". А ведь такого слова нет в природе. Есть слово "гомеопат". И т.д. и т.п. На что Петр Афанасиевич ответил ему длинным письмом, в котором не трудно заметить и ум, и находчивость, и литературную осведомленность. Вот отрывок из этого письма: "Многоуважаемый тов. Боборыкин! Не стану спорить насчет образования, а также насчет того, нужно Ваше образование писателю или нет. Я, например, видел писателей (в Брехово к нам приезжали), которые говорят "етта" и "булхактер", а нужно говорить "это" и "булгахтер". Ну и что? А пишут они, между прочим, не хуже Вашего. И Вы их сами печатаете. Или Вы упрекаете меня насчет отсутствия сюжета? А знаете ли Вы такого знаменитого современного писателя Владилена Золотушкина? Между прочим, он занимательно доказал, что его фамилия происходит не от золотухи - детской болезни, а от золотых приисков, которые хотели открыть в их деревне на речке Пискаревке, потому что нашли золотой самородок в помете гуся. Правда, когда капнули в городе на этот самородок кислотой, он зашипел и оказался стертой медной бляшкой. А ведь про это книга написана, да еще какая. Вы ее читали? У нее есть сюжет? Нет. И не нужен. Золотушкин доказал, что сюжет - пережиток прошлого. А таперика возьмем слово "гепат". Вы пишете, якобы правильно будет "гомеопат". Может, у Вас так и говорят. Не спорю. Но давайте посмотрим, от чего произошло это слово? Ясно же, от аптеки, из которой гепат выписывает свои лекарства. А из какой аптеки он выписывает? Только из гепатической. То есть из той, которая стоит у Вас, в Москве, на Колхозной площади. Неужели Вы не слыхали? Мы в Брехове и то знаем про эту аптеку. Даже мой брат Леванид туда ездил за лекарством. Вот таперика и объясните мне - что такое грамотность и как ее следует понимать. Очень странный вопрос Вы мне задали и насчет того, про какой день писать: про вчерашний или про сегодняшний? Интересно, как же я мог написать про сегодняшний день, когда он еще не прошел? Во-первых, надо подождать, пока он пройдет, и посмотреть - что из этого получится. Во-вторых, надо еще написать... А на это потратишь не один только день и, может, не один год... Даже Владилен Золотушкин не успевает написать про сегодняшний день. Недаром читают его и говорят: "А-а! Это уже было..." Увы, дорогой читатель! Этот интересный спор так и не окончился: Петра Афанасиевича не стало. Прошлой зимой поехали они вместе с братом за сеном в луга. Дорога дальняя... Наняли шофера-левака из соседней ЛМС, взяли водки и поехали на ночь глядя. На беду разыгрался ветер, перемело дорогу... Они и застряли, до лугов не добравшись. Куда идти в такую пору?! Выпили водки и уснули. Петр Афанасиевич прямо в кузове, а шофер с Леонидом в кабине. Утром нашли их... те, что в кабине, обморозили руки да ноги, а Петр Афанасиевич замерз до смерти. Вот и пришлось мне брать на себя все хлопоты по изданию его рукописи. Я ее почти не тронул, только добавил кое-где знаков препинания. При всем моем уважении к Ивану Боборыкину, я не могу согласиться с его приговором: "Эту книгу народ не примет и не поймет". Примет ли, нет ли - не знаю. Но что поймет - уж в этом я уверен. С ЧЕГО НАЧАЛОСЬ Вчера мы ходили с председателем колхоза Звонаревым Петром Ермолаевичем, прозванным в селе Петей Долгим, в новую школу. Такая она большая, столько в ней всяких перегородок - заблудиться можно. Входим в одну комнату - на каждом столе лампочка под цветным колпаком, как гриб торчит. Полы серым матерьялом покрыты, под названием линолим. Идешь по нему - а каблуки шлеп-шлеп, как по воде, только брызг нету. А вдоль стен все книжные шкафы стоят. - Что ж это за комната такая? - спрашиваю. - Это читальный зал, - отвечает Петя Долгий. "Эх, брат родной! Таперика, - думаю, - и помирать здесь буду". Люблю я книжки читать. В одной книжке про одно написано, в другой - про другое. И все-то они разные. Хорошая книжка всегда писана с секретом, как ларец потайной. Чтобы открыть секрет, голову на плечах иметь надо, а не вареную тыкву. Оглядываю это я книжные шкафы и говорю Петру Ермолаевичу: - Веришь или нет, но моя жена Маруська ни одной книжки не прочла. - А какое у нее образование? - спрашивает он. - Да никакого. Ни бум-бум. - Как же она станет читать, если неграмотная? Она не может, - сказал Петя Долгий. А я отвечаю: - Не то беда, что не может, а то, что не вникает. Я многое чего не мог, да вник. И никто меня не учил. А таперика вот и книги читаю, и сочинять умею. У меня даже стихотворение в районной газете напечатали про Седьмое ноября: С деревьев листья падают, И дождь, как из ведра. Но нас погода радует Мы вышли изутра. Я человек заслуженный - персональный пенсионер. Мне платят шестьдесят рублей областной пенсии. И по случаю праздника Петя Долгий пригласил меня выступить перед школьниками - как мы раньше жили и как сейчас живем. - Товарищи пионеры! - сказал я. - Строй раньше был угнетенный... В школу не ходили, уровень свой не повышали. Я сам только две зимы учился. Да как учился? Снег поглубже выпадет - дома сижу. Валенок не было - одни опорки. А в опорках куда итить по глубокому снегу? Но сейчас, товарищи пионеры, чего не жить? Мы живем лучше, чем при коммунизьме. Лечат бесплатно и учат вас бесплатно. И все равно общество не должно стоять на месте. Оно движется вперед, как земля вертится. Но я вам, товарищи пионеры, не то хотел сказать. Надо слушаться мать с отцом. Не то вы совсем разучитесь, как моя Валька. Только бы она пудрилась да наводилась... Речь моя всем очень понравилась, а Петя Долгий сказал: - Может быть, ты, Петр Афанасиевич, станешь в школе работать? - Кем работать? - Да вроде завхозом... Ночью охранять здание, а днем за порядком следить - звонки вовремя давать. Мы тебе от колхоза положим зарплату пятьдесят рублей в месяц. - И за лошадью мне смотреть? - Для этого у нас конюх имеется. А ваша солидность нужна здесь для порядка. А что ж, думаю, для порядка надо постараться. И деньги хорошие. К моей пенсии да еще пятьдесят рублей - жить можно. Отчего ж не пойти? Все равно я по ночам не сплю, как сыч корабишинский. (Корабишино - это у нас лесное село, я про него потом напишу.) И согласился. Достал из сундука белый китель из чесучи, который носил, когда еще председателем колхоза был, брюки диагоналевые, темно-синие галифе, сапожки опойковые... Шляпу свою соломенную достал. Встал, как на вахту. И не то что ученики, учителя замирали передо мной. А завроно, старушка Семкина, сослепу за военрука меня приняла.- А вы, - говорит, - товарищ подполковник, почему не на уроке? - А я на часах, - отвечаю. Поднес к ее уху звонок да как ахну. Она и присела... Я этот разговор к чему веду? А к тому, что с той работы все и началось. Днем между звонками подремлю малость, а ночь подойдет - не могу заснуть, и шабаш! Хоть глаза выколи. Дома от нечего делать с Маруськой поругаешься. А здесь тишина... Ну, прямо вши от скуки дохнут. И книжки-то из рук вываливаются, потому что мысли одолевают. "А что, - думаю, - дай-ка я про наше село Брехово книжку напишу. Ведь другие пишут. А я чем хуже?" Был со мной на охоте один писатель. Разговорились - а он не знает, что такое дерево, которым сено в возах утягивают. Я ему:- Как же это вы пишете книжки про деревню, а сами не знаете, что такое дерево? - Ну, - говорит, - деревья бывают разные: и дуб, и ясень, и осина... Всех не упомнишь. - То дерево на корню, - отвечаю, - а это в деле. Разница! Без этого дерева сена не привезешь. Оно у каждого народа по-своему называется. У нас одно дерево, а вон татары называют его бастрык. Татарин и то знает, а вы не знаете. А еще книжки про мужиков пишете. Может быть, я чего и не учту по художественному уровню, пусть уж критики на меня не обижаются. Но зато я не перепутаю дерева на корню с деревом в деле. А историй про село Брехово я знаю много. Начну-ка я их записывать. Как ночь, так история. Ну, точен в точен как в книжке про тысячу и одну сказку. Только я сам себе и царевна и персидский шах. ПОЧЕМУ НАШЕ СЕЛО НАЗЫВАЕТСЯ БРЁХОВО? История для села - это одно и то же, что автобиография для человека. Как человеку нужна автобиография для службы, так и селу для колхозного строительства, для районных справок, донесений, так и далее нужна история. Но сказать по правде, настоящая история села Брехова началась только при советской власти. А до революции какая была история? Одни пьянки по религиозным праздникам, да по будничным дням работа. И потом другое надо учесть - ни сельсовета, ни колхоза не было. Какая же могла быть общая история у села? Никакой общей истории быть не могло, потому что село было разбито на единоличные хозяйства. А если писать про отдельные хозяйства, то получится несколько отдельных историй, ну вроде рассказок. И больше ничего - никакой политики. А настоящая история всегда с политикой связана. Это надо уяснить каждому со школьной скамьи. Таперика надо написать - почему наше село называется Брехово? Если вы бывали в наших местах, то заметили, наверное, хоть из Прудков, хоть из Корабишина, хоть из Самодуровки бреховский бугор. Старики рассказывают, что раньше, может, лет двести, а может, и триста тому назад съезжались сюда баре на охоту. На самом у горе стояла псарня помещика Брюхатова и псари его жили. Вот от этих псарей и пошло наше село. А Филипп Самоченков рассказывал мне, якобы в жены им привозили дворовых девок из Самодуровки; которую, значит, обрюхатит барин или кто из его помощников, присылают в Брехово. Но наперед заставят ее липу посадить, а потом уж за псаря замуж выдают. Так и выросла под Бреховом целая липовая роща. И название она имеет - Приблудная. Село наше большое, торговое. Раньше к нам на базар приезжали из райцентра Тиханова и даже из города Пугасова. И все улицы нашего села по-базарному назывались: Сенная, Конная, Горшечная, так и далее. А в годы нэпа было два трактира, три чайных, две булочных, одна колбасная да двенадцать лавок. Все это исходило от нашего бескультурья. Таперика от этого наследия прошлого не осталось и следа. Есть у нас клуб, магазин, школа-десятилетка. А все улицы называются по-современному: Пролетарская, Максима Горького, имени Луначарского, - последняя сокращенно называется "Имначас". Но это для неофициальных разговоров. Есть у нас еще пережиток от старого прошлого - село с селом ругается. Например, корабишинских мы зовем талагаями, а они нас - каменными сдобами. Ругательское слово "талагай" ничего не означает по-русски. Узнал я от заезжего писателя (который не мог отличить дерево на корню от дерева в деле), якобы талагай - слово латышское, вроде бы по-нашему означает странник, далеко зашедший. Пожалуй, в этом есть правда. Почему? А потому что в Корабишине, по старому говоря, жила литва некрещеная. Будто их какой-то князь в карты проиграл и перевезли их к нам в лес. Доказательством нерусского происхождения служит еще и то, что у корабишинских избы строились без сеней - прямо к избе шел впритык лапас, то есть крыша двора. Они даже квашню с квасом держали на дворе. Еще мы их дразнили за это: - Акулька, что там булькает? - Сивый мерин в квашню с... (многоточие означает непечатное слово). А прудковских, например, прозывали козозвонами. У энтих коза в набат ударила... Паслась она в церковной ограде. А веревка с пожарного колокола свисала очень низко и привязывалась к березе. Кто увидит пожар - подходи и дергай за веревку, звони - собирай народ. Ну, коза рогом и зацепилась за веревку... Дернула головой - "Дон"! Она в сторону - опять: "Дон!" Она с перепугу метаться, - то туда, то сюда... а на колокольне: "Дон! Дон! Дон!" Набат! Все село и сбежалось на потеху... С тех пор их и прозвали козозвонами. Оно прозвище-то вроде бы и случайное, а причинность все ж таки имеет. Народ прудковский непутевый, пустозвонный... А почему нас прозвали "каменными сдобами"? Раньше у нас на базаре тихановские торговали черепенниками, а наши, бреховские, пышками да самодельными пряниками. Вот они-то и назывались сдобами. - Черепенники с пылу, с жару! Ай, черепенники! - кричали тихановские. А наши, бреховские, им вперебой: - Сдобы, сдобы! Купи сдобы!.. Какой-то озорник купил одну сдобу, будто зубами ее не раскусил. Зашел он сзади да как шарахнет по спине торговку этой сдобой. Она еле дух перевела: - Ой! Явол! Кой-то мне по спине каменюгой заехал. Чуть ребро не перешиб. - Это не каменюгой, а твоей сдобой... С тех пор и прозвали нас "каменными сдобами". Но это все приметы старого прошлого. А таперика мы имеем самодеятельный хор и частушки собственного производства. На районном смотре так и объявляют: - Выступает бреховский хор со своими частушками. Музыка Глуховой, слова Хамова (это наши сочинители). Колхоз у нас хороший. Петр Ермолаевич Звонарев, последний председатель, авторитетом пользуется, - народный депутат, Герой Социалистического Труда. А первый председатель нашего колхоза Филипп Самоченков работает таперика у меня, то есть конюхом при школе. Я тоже был в свое время председателем, но об этом расскажу потом. А народ у нас трудовой, артельный. Работает дружно. Но уж коли кто сопрет бочку или, допустим, фару отломает на комбайне из озорства - убей не допытаешься. Корабишинские, те наоборот - один цыпленка украдет на курятнике, а пятеро донесут на него. И, между прочим, воруют у них поболе нашего. А у нас с доносчиками строго поступают, - на сенокосе надевают котел на голову и бьют в него палками, пока тот не оглохнет. Мы, говорят, народ музыкальный. Пусть запомнит нашу музыку. Озорники! Недаром у нас каждый на селе прозвище имеет. А Иван Косой даже стих про это написал. Еще в двадцать девятом году на сходе в бывшем трактире огласил: - А таперика я вам, - говорит, - проповедь прочту. И пошел... подряд по всему селу: - Клеща Дранкин, Пихтиряй Назаркин, Кабан Луговой, Карась Большой, Михаил Тырчек, Тимофей Сверчек, Алексей Кривой и Андрей Простой... так и далее. "Простой" - это не фамилия, а прозвище. Так зовут у нас всех дурачков. Кстати, Андрюша Простой, по фамилии Гвоздиков, недавно погиб при следующих обстоятельствах: шел он из Мыса Доброй Надежды (это название одного из наших сел), крепко набрамшись. Там был козырный праздник Ильин день, по-старому Престол. Андрюша знал наперечет, в каком селе какой престольный праздник. И уж обязательно Посетит. Значит, посетил он... напился. Надавали ему кусков: одна сума у него спереди висит, это для кусков пирога, другая - сзади, та для хлеба. Идет он, бывало, с праздника враскачку, - какая сума перетянет, туда и упадет. Или на спину опрокинется, или носом запашет. Тут же и заснет, прямо на дороге. Шел он, значит, на Ильин день и заснул на дороге.А в этот самый час, под вечер, ехал Васька Бондарь в Свистуново на тракторе за водкой. У них, в Корабишине, магазин не работал. А был он тоже выпимши. И черт его понес на обочину... На суде он говорил: по траве вроде бы помягче ехать. - Едем мы, - говорит, - с Иваном выпимши. Вдруг - стук! Тряхнуло вроде нас... Что такое? Иль на бревно наехали? Посмотрели - а это, оказывается, Андрюша... Ну и переехали его. Извиняюсь, я отошел в сторону. Значит, я сказал, что каждый у нас на селе прозвище имеет. И все с умыслом. Дранкиным дали, к примеру, прозвище - "клещи". За жадность и скупердяйство. Мишка Тырчек и Тимошка Сверчек эти еще по комсомолии отличились. Моими секретарями были. Бывало, вызовет нас Филипп Самоченков и скажет: "А ну, комса, давай на боевое задание..." Мы и даем. Да, пишу я эти строки, а сам думаю: приказал бы таперика Самоченков Тырчку да Сверчку. Тырчек целой областью заворачивает, а Сверчек по торговле большой начальник. За границей бывает и по месяцу там живет и более. Вот тебе и комса! Комса - по-старому значит - комсомольцы. И вот что поразительно - способности к загранице у Тимофея выявились еще в те годы. Все он книжки иностранные читал и песни пел заграничные: "Плыви, моя гондола, озарена луной. Раздайся бар каролы над сонною волной..." Гондола - это лодка по-итальянски, а "бар каролы" - это по-русски значит - "звон гитары раздавайся". Я думаю: таперика вы и сами догадались - карола это есть гитара. Между прочим, мое прозвище на селе было Дюдюн. |
» |