КОММЕНТАРИИ
Впервые
опубликована вторая редакция комедии: Булгаков М. А. Драмы и комедии. М., 1965.
Затем: Булгаков М. А. Пьесы. Составители Л. Е. Белозерская, И. Ю. Ковалева. М.,
Советский писатель, 1986; Булгаков М. А. Кабала святош. Составители В. И.
Лосев, В. В. Петелин. М., Современник, 1991.
Публикуется
по расклейке последнего издания; сверено с машинописью, хранящейся в фонде 562,
к. 14 ед. хр. 2, ОР РГБ.
В 1965
году публикация была осуществлена с благословения Е. С. Булгаковой. Л. Е. Белозерская
тоже выбрала для публикации вторую редакцию. В третьем томе Собрания сочинений
(1990) и сборнике "Пьесы 30-х годов" (1994) публикуется первая
редакция пьесы по машинописному списку, хранящемуся в РГАЛИ, ф. 656 (фонд
Главреперткома), оп. 3. ед. хр. 329. На этом списке есть подписи рецензентов
Реперткома 9 и 25 декабря 1940 г. и штамп: "Главное управление по контролю
за зрелищами и репертуаром Комитета по делам искусств. Разрешается только к печати…"
Но в то время пьеса не была опубликована.
Публикатор
и автор примечаний к пьесе "Иван Васильевич" в Собрании сочинений в
пяти томах, Я. С. Лурье, сравнив обе редакции, пришел к выводу: "Главное
различие между первой редакцией и второй (к которой примыкает также сценическая
версия, созданная в Театре Сатиры) заключается в том, что история с машиной
времени, созданной изобретателем Тимофеевым, описывалась в первой редакции как
реально происшедшая, а во второй – как сон Тимофеева. Переделка эта была
вынужденной: на одном из экземпляров второй редакции (РГБ, ф.562, к 14 ед хр.
2) было надписано: "Поправки по требованию и приделанный сон". Другие
"поправки по требованию" выразились в том, что был удален текст,
читавшийся в начале и конце первого акта: лекция "свиновода" по
радиорепродуктору. О том, что мотив этот имел отнюдь не безобидный характер,
свидетельствуют слова Тимофеева в финале, когда его, вместе с двумя
путешественниками в прошлое, арестовывает милиция: "Послушайте меня. Да, я
сделал опыт. Но разве можно с такими свиньями, чтобы вышло что-нибудь
путное?…" (первоначальный текст первой редакции). Тема пьесы здесь заметно
перекликалась с темой "Собачьего сердца". Во второй редакции пьеса
стала начинаться передачей по радио музыки "Псковитянки" (чем и
мотивировался сон Тимофеева), а заканчиваться пробуждением Тимофеева. Слова
управдома в первом акте, что жильцы дома "рассказывают про советскую жизнь
такие вещи, которые рассказывать неудобно", были заменены во второй
редакции на: "рассказывают такую ерунду, которую рассказывать неудобно".
(См.: Булгаков М. А. Собрание сочинений в пяти томах. М., Художественная литература,
1990, т. 3, с. 674).
После
того как Театр отказался от "Блаженства", предложив на этом материале
написать новую пьесу – комедию об Иване Васильевиче Грозном, попавшем в
советскую эпоху, Булгаков без всякого воодушевления принял эти рекомендации. Но
потом эта идея все больше и больше захватывала его. И не удивительно: чуть ли
не при каждой встрече с теми, кто слушал чтение его пьесы, говорилось, что надо
написать новую пьесу, использовав все ту же машину времени: из этого можно
извлечь много комедийных положений, конфликтов, можно от души посмеяться над
прошлыми и нынешними нравами и обычаями. Так, Е. С. Булгакова записывает в
"Дневнике": 30 сентября 1934. "Вчера у меня была встреча с
Веровым – новым заместителем директора в Сатире. Театр усиленно просит М. А.
согласиться на переделки "Блаженства". 7 мая 1935: "У нас
вечером: Горчаков, Веров, Калинкин (из Сатиры). Просят, умоляют переделать
"Блаженство". М. А. прочитал им те отрывки, что сделал. Обещал им
сдать к первому декабря". 17 октября 1935. "Звонок из Реперткома в
Сатиру (рассказывает Горчаков): Пять человек в Реперткоме читали пьесу, все искали,
нет ли в ней чего подозрительного? Ничего не нашли. Замечательная фраза:
"А нельзя ли, чтобы Иван Грозный сказал, что теперь лучше, чем
тогда?" Двадцатого придется М. А. ехать туда с Горчаковым".
20
октября 1935 года скорее всего Булгаков не ездил в Репертком. Поехали туда
Калинкин и Горчаков. И привезли к Булгакову одного из сотрудников Реперткома –
Млечина. "Последний – записывает Е. С. Булгакова, – никак не может
решиться – разрешить "Ивана Васильевича". Сперва искал в пьесе
вредную идею. Не найдя, расстроился от мысли, что в ней никакой идеи нет.
Сказал: "Вот если бы такую комедию написал, скажем, Афиногенов, мы бы
подняли на щит… Но Булгаков!…"И тут же выдал с головой Калинкина, сказав
ему: "Вот ведь есть же и у вас опасения какие-то…"
29
октября 1935: "Ночью звонок Верова: "Ивана Васильевича"
разрешили с небольшими поправками". 31 октября: "Мы вечером в Сатире.
М. А. делал поправки цензурные". 1 ноября: "М. А. читал труппе
"Ивана Васильевича". Громадный успех". 18 ноября: "Первая
репетиция "Ивана Васильевича" (См.: "Дневник", с. 73-109).
9 марта
1936 года, М. А. Булгаков, прочитав статью ъ "Правде" "Внешний
блески фальшивое содержание", сказал: "Конец "Мольеру",
конец "Ивану Васильевичу". Действительно, "Мольера" сняли
тут же, а с "Иваном Васильевичем" история еще продолжалась некоторое
время.
Но Театр
тут же потребовал дополнительных переделок. 5 апреля: "М. А. диктует исправления
к "Ивану Васильевичу".
Несколько
дней назад Театр сатиры пригласил для переговоров. Они хотят выпускать пьесу,
но боятся неизвестно чего. Просили о поправках. Горчаков придумал бог знает
что: ввести вкомедию пионерку, положительную. М. А. наотрез отказался. Идти по
этой дешевой линии!"
11 мая:
"Репетиция "Ивана Васильевича" в гримах и костюмах. Без публики.
По безвкусию и безобразию это редкостная постановка. Горчаков почему-то
испугался, что роль Милославского (блестящий вор – как его задумал М. А.)
слишком обаятельна и велел Полю сделать грим какого-то поросенка рыжего, с
дефективными ушами. Хорошо играют Курихин и Кара-Дмитриев. Да, слабый, слабый
режиссер Горчаков. Ик тому же трус".
13 мая:
"Генеральная без публики "Ивана Васильевича". (И это бывает –
конечно, не у всех драматургов!) Впечатление от спектакля такое же безотрадное.
Смотрели спектакль (кроме нашей семьи – М. А., Евгений и Сергей, Екатерина
Ивановна и я) – Боярский, Ангаров из ЦК партии, и к концу пьесы, даже не снимая
пальто, держа в руках фуражку и портфель, вошел в зал Фурер, – кажется, он
из МК партии.
Немедленно
после спектакля пьеса была запрещена. Горчаков передал, что Фурер тут же
сказал: – Ставить не советую" ("Дневник", с. 118-120).
На этом
сценическая история "Ивана Васильевича" закончилась.
В
критике чаще всего мелькала мысль, что М. Булгаков в этой пьесе высказался
резко отрицательно об Иване Грозном и результатах его царствования. Так, в
частности, Я. С. Лурье писал: "Изображение эпохи Грозного в "Иване
Васильевиче" было однозначным и весьма выразительным. Изображенный в пьесе
опричный террор, не только страшный, но и чудовищно-абсурдный, мог вызвать
весьма неприятные ассоциации" (См.: т. 3, с. 676.). Вряд ли с этим можно
согласиться. У Булгакова нет однозначных решений, всегда явление у него
показано многогранным, многозначным, даже в комедийной интерпретации. Так и
здесь Иван Грозный суров, беспощаден, но вместе с тем умен, справедлив, щедр…
Образ его выразителен и не однозначен.
Много
лет с успехом "Иван Васильевич" шел в Театре киноактера, во многих
других театрах России и стран Ближнего и Дальнего Зарубежья.
|
