Явление X
Хлестаков и купцы с кузовом вина и
сахарными головами.
Хлестаков . А что вы, любезные?
Купцы . Челом бьем вашей милости!
Хлестаков . А что вам угодно?
Купцы . Не погуби, государь! Обижательство терпим
совсем понапрасну.
Хлестаков . От кого?
Один из купцов . Да все от городничего здешнего.
Такого городничего никогда еще, государь, не было. Такие обиды чинит, что
описать нельзя. Постоем совсем заморил, хоть в петлю полезай. Не по поступкам
поступает. Схватит за бороду, говорит: «Ах ты, татарин!» Ей-богу! Если бы, то
есть, чем-нибудь не уважили его, а то мы уж порядок всегда исполняем: что
следует на платья супружнице его и дочке — мы против этого не стоим. Нет, вишь
ты, ему всего этого мало — ей-ей! Придет в лавку и, что ни попадет, все берет.
Сукна увидит штуку, говорит: «Э, милый, это хорошее суконце: снеси-ка его ко
мне». Ну и несешь, а в штуке-то будет без мала аршин пятьдесят.
Хлестаков . Неужели? Ах, какой же он мошенник!
Купцы . Ей-богу! такого никто не запомнит
городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь. То есть, не
то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что
лет уже по семи лежит в бочке, что у меня сиделец не будет есть, а он целую
горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и уж, кажись, всего
нанесешь, ни в чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и на Онуфрия
его именины.
Хлестаков . Да это просто разбойник!
Купцы . Ей-ей! А попробуй прекословить, наведет к тебе
в дом целый полк на постой. А если что, велит запереть двери. «Я тебя, говорит,
не буду, говорит, подвергать телесному наказанию или пыткой пытать — это,
говорит, запрещено законом, а вот ты у меня, любезный, поешь селедки!»
Хлестаков . Ах, какой мошенник! Да за это просто в
Сибирь.
Купцы . Да уж куда милость твоя не запровадит его,
все будет хорошо, лишь бы, то есть, от нас подальше. Не побрезгай, отец наш,
хлебом и солью: кланяемся тебе сахарком и кузовком вина.
Хлестаков . Нет, вы этого не думайте: я не беру
совсем никаких взяток. Вот если бы вы, например, предложили мне взаймы рублей
триста — ну, тогда совсем дело другое: взаймы я могу взять.
Купцы . Изволь, отец наш! (Вынимают деньги.)
Да что триста! Уж лучше пятьсот возьми, помоги только.
Хлестаков . Извольте: взаймы — я ни слова, я возьму.
Купцы (подносят ему на серебряном подносе деньги.)
Уж, пожалуйста, и подносик вместе возьмите.
Хлестаков . Ну, и подносик можно.
Купцы (кланяясь) . Так уж возьмите за одним
разом и сахарцу.
Хлестаков . О нет, я взяток никаких…
Осип . Ваше высокоблагородие! зачем вы не берете?
Возьмите! в дороге все пригодится. Давай сюда головы и кулек! Подавай все! все
пойдет впрок. Что там? веревочка? Давай и веревочку, — и веревочка в
дороге пригодится: тележка обломается или что другое, подвязать можно.
Купцы . Так уж сделайте такую милость, ваше
сиятельство. Если уже вы, то есть, не поможете в нашей просьбе, то уж не знаем,
как и быть: просто хоть в петлю полезай.
Хлестаков . Непременно, непременно! Я постараюсь.
Купцы уходят. Слышен голос женщины: «Нет,
ты не смеешь не допустить меня! Я на тебя нажалуюсь ему самому. Ты не толкайся
так больно!»
Кто там? (Подходит к окну.) А, что ты, матушка?
Голоса двух женщин . Милости твоей, отец, прошу!
Повели, государь, выслушать!
Хлестаков (в окно) . Пропустить ее.
|
