Все права на все книги на этом сайте безусловно принадлежат их правообладателям. Если публикация книги на сайте нарушает чьи-либо авторские права,
об этом и она будет немедленно убрана из публичного доступа
Описание:
С 1896 по 1904 год Толстой работал над своей повестью «Хаджи-Мурат». Лев Николаевич, судя по всему, писал её с нескрываемым воодушевлением: всего насчитывается 23 варианта вступления, десять редакций основного текста, 25 раз граф Толстой «бился», как он говаривал, над разделом о Николае I. Сохранились 2152 черновые рукописные страницы повести, тогда как в своём итоговом виде «Хаджи-Мурат» занял всего 250 страниц. При этом Толстой заявлял, что трудился над этой повестью «между делом» «в минуты досуга» и исключительно «для себя». И ещё не дописав последней главы, писатель решил не публиковать «Хаджи-Мурата» никогда.
События в повести разворачиваются на Кавказе, где Толстой проходил воинскую службу. По своей же сути «Хаджи-Мурат» в какой-то мере воспоминания классика русской литературы о своём пребывании на Кавказе. Тому подтверждение, черновой вариант повести имел название - «Воспоминания старого военного».
В 1851 году 24-летний Лев Толстой впервые услышал о Хаджи-Мурате, когда, по словам генерала русской армии и историка Василия Потто, то было время «величайшей славы Хаджи-Мурата». Тем же годом датируются и строки о Хаджи-Мурате другого генерала, участника Кавказских и Туркестанских походов Владимира Полторацкого: «Какие чудеса трубят об этом аварском хвате! Если верить наполовину тому, что воспевают о его безумной отваге и невероятной дерзости, то и тогда приходится удивляться, как аллах спасал его сумасбродную голову. Военная слава Хаджи-Мурата ни в ком не встречает себе соперничества, и популярность его гремит от Каспийского до Чёрного моря».
Впоследствии, в одном из черновых вариантах повести, писатель упоминает о значимости Хаджи-Мурата: «Людям, не бывавшим на Кавказе во время нашей войны с Шамилем, трудно представить то значение, которое имел в то время Хаджи-Мурат в глазах кавказцев». Однако сам граф Толстой в ту пору, ни в письмах, ни в своём дневнике за время воинской службы на Кавказе, ни разу не обмолвился о Хаджи-Мурате.
Цитата:
«
Я возвращался домой полями. Была самая середина лета. Луга убрали и только что собирались косить рожь.
Есть прелестный подбор цветов этого времени года: красные, белые, розовые, душистые, пушистые кашки; наглые маргаритки; молочно-белые с ярко-желтой серединой "любишь-не-любишь" с своей прелой пряной вонью; желтая сурепка с своим медовым запахом; высоко стоящие лиловые и белые тюльпановидные колокольчики; ползучие горошки; желтые, красные, розовые, лиловые, аккуратные скабиозы; с чуть розовым пухом и чуть слышным приятным запахом подорожник; васильки, ярко-синие на солнце и в молодости и голубые и краснеющие вечером и под старость; и нежные, с миндальным запахом, тотчас же вянущие, цветы повилики.
Я набрал большой букет разных цветов и шел домой, когда заметил в канаве чудный малиновый, в полном цвету, репей того сорта, который у нас называется "татарином" и который старательно окашивают, а когда он нечаянно скошен, выкидывают из сена покосники, чтобы не колоть на него рук. Мне вздумалось сорвать этот репей и положить его в середину букета. Я слез в канаву и, согнав впившегося в середину цветка и сладко и вяло заснувшего там мохнатого шмеля, принялся срывать цветок. Но это было очень трудно: мало того что стебель кололся со всех сторон, даже через платок, которым я завернул руку, - он был так страшно крепок, что я бился с ним минут пять, по одному разрывая волокна. Когда я, наконец, оторвал цветок, стебель уже был весь в лохмотьях, да и цветок уже не казался так свеж и красив. Кроме того, он по своей грубости и аляповатости не подходил к нежным цветам букета. Я пожалел, что напрасно погубил цветок, который был хорош в своем месте, и бросил его, "Какая, однако, энергия и сила жизни, - подумал я, вспоминая те усилия, с которыми я отрывал цветок. - Как он усиленно защищал и дорого продал свою жизнь".