Владимир Малик (настоящая фамилия Сыченко, 1921 – 1998) – украинский писатель, известный как автор историко-приключенческих романов (тетралогия «Тайный посол», «Князь Кий», «Червленые щиты» и др.). Его произведения ставят в один ряд с романами Александра Дюма и Генрика Сенкевича. В 1983 году за достижения в области литературы В.Малику была присуждена премия им. Леси Украинки.
В тетралогии «Тайный посол» рассказывается о борьбе украинского народа против турецко-татарских захватчиков во второй половине XVІІ столетия, про трагические события в Украине после Чигиринских походов и про оборону Вены (летом 1683 года). Увлекают невероятные приключения главного героя романа казака-сорвиголовы Арсена Звенигоры и его побратимов, чья самоотверженность в борьбе за «други своя», за честь, справедливость и человечность делает их настоящими рыцарями «без страха и упрека».
Цитата:
«
По самому гребню горы двигались двое. Черные сгорбленные фигуры четко вырисовывались на фоне холодного декабрьского неба. В тишине бескрайней степи под солнцем сверкал серебристый снежок, белым покрывалом укутывал землю, цеплялся за разлапистый сухой бурьян.
Замерзшая, вся в кочках, дорога неожиданно повернула вниз.
Высокий истощенный старик держался левой рукой за плечо подростка лет пятнадцати, а правой опирался на толстую, суковатую клюку. Споткнувшись о большой ком земли, он чуть было не упал, но мальчик успел удержать. Большая торба из серого полотна, что болталась у старика за спиной, отлетела и стукнула по худому, высохшему телу. Послышался жалобный перезвон струн.
- А черт тебя подери, Яцьку! - сердито пробурчал старик. - Ведешь меня по каким-то буграм и ухабам... Еще кобзу, чего доброго, разобью и ноги поломаю.
- Не поломаешь, деда, - спокойно ответил мальчик, шмурыгая посиневшим от холода носом. - Уже недалеко... Вон и Сечь видно!
- Что ты мелешь? Как это - Сечь? Где?
- Да перед нами же!
- Правда?
Старик остановился и вытянул вперед голову на тонкой морщинистой шее, уставив в синий морозный простор глубокие черные провалы вместо глаз. Из них текли слезы.
В лицо повеяло ветром.
Старик вдруг тяжело задышал и больно вцепился костлявыми пальцами в плечо поводыря. Потом опустился на колени, сбросил кудлатую овечью шапку и склонил пепельно-седую голову в низком поклоне. Из груди вырвался не то стон, не то плач. Вскоре паренек услышал неразборчивое бормотание: старик, наверно, молился.
- Ну пошли же, деда! Не то и замерзнем тут, на этой горке... Насквозь же продувает! - начал упрашивать паренек, втягивая голову в потертый воротник старой сермяги. - Нашел где молиться... Чай, не в церкви!
Но старик словно не услышал этих слов. Вытер полою заплаканное лицо, встал и несколько раз вдохнул воздух, будто пробовал его вкус.