XLIX
Какое‑то должностное лицо, не то судья, не то пристав,
только что приходил ко мне. Я просил у него помилования, сложив руки, как на
молитве, и ползая перед ним на коленях. А он с саркастической усмешкой заметил,
что ради этого не стоило его звать.
– Добейтесь, добейтесь помилования! – твердил
я. – Или, ради Христа, подождите хоть пять минут!
Кто знает? Помилование еще может прийти! Слишком страшно так
умирать в мои годы! Не раз случалось, что помилование приходило в последнюю
минуту. А кого ж и миловать, сударь, если не меня?
Безжалостный палач! Он подошел к судье и сказал, что казнь
должна состояться в определенный час и час этот приближается, что он отвечает
за все, а вдобавок идет дождь и механизм может заржаветь.
– Ради Христа, подождите еще минутку, пока придет
помилование, а то я не дамся, я буду кусаться!
Судья и палач вышли. Я один – один с двумя жандармами.
О эта гнусная чернь! Она воет, как гиена. А вдруг я
ускользну от нее? Вдруг я буду спасен? Помилован?.. Не могут меня не
помиловать!
Проклятые! Я слышу на лестнице их шаги…
Четыре часа.
1829 г.
[1] Ужас
перед кровью (лат.).
[2] Склонив
голову, испустил дух (лат.).
[3] «На
реках Вавилонских» (лат.) – начальные слова 136‑го псалма.
[4] «Мать
скорбящая стояла» (лат.) – начальные слова католического гимна.
[5] В
наши намерения не входит огульно осмеивать все, что говорилось по этому поводу
в палате. Кое‑кем были сказаны прекрасные, поистине благородные слова. Мы
вместе со всеми рукоплескали строгой, простой речи г‑на де Лафайета и
построенной совершенно в ином роде блистательной импровизации г‑на Вильмена. (Прим.
автора.).
[6] Потому
что священный собор надеется на обращение еретиков (лат.).
[7] Лапорт
говорит, что двадцать два, но Обери утверждает, что тридцать четыре. Де Шале
кричал до двадцатого удара. (Прим. автора.)
[8] «Учитесь
блюсти справедливость» (лат.) – 620‑й стих 6‑й песни «Энеиды» Вергилия:
«Не презирайте богов и учитесь блюсти справедливость!».
[9] «Парламент»
о. Таити только что отменил смертную казнь. (Прим. автора.)
[10] Мы
сочли нужным напечатать здесь нижеследующее вступление в форме диалога, которое
предшествовало четвертому изданию Последнего дня приговоренного к смерти.
Читая его, следует помнить, какими возражениями политического, нравственного и
литературного порядка были встречены первые издания этой книги. (Примечание
к изданию 1832 г.)
[11] «Что
ни начнет говорить, все выходило стихом» (лат.). Г‑жа де Бленваль
перефразирует стих из автобиографии Овидия, говорящего о себе (Овидий,
«Скорби», кн. 4, элегия 10, стр. 26):
Что ни начну я писать, все
выходило стихом.
Et quod
tentabam scribere versus erat.
[12] Перевод
Павла Антокольского.
[13] Вор.
(Прим. автора.)
[14] Палач.
(Прим. автора.)
[15] Руки.
(Прим. автора.)
[16] Карманы.
(Прим. автора.)
[17] Рясой
священника. (Прим. автора.)
[18] Снова
отправлен на каторгу. (Прим. автора.)
[19] Жандармы.
(Прим. автора.)
[20] Товарищи.
(Прим. автора.)
[21] Палача.
(Прим. автора.)
[22] Был
повешен. (Прим. автора.)
[23] На
гильотину. (Прим. автора.)
[24] Священника.
(Прим. автора.)
|
