Глава XXV
Жениться или не жениться?
Брангвены
готовились уехать из Бельдовера. Отцу необходимо было постоянно находиться в
городе. Биркин выправил разрешение на брак, но Урсула продолжала откладывать
свадьбу. Она никак не могла выбрать определенную дату – она все еще колебалась.
Шла третья неделя месяца, который она обязалась отработать в школе. Скоро
должно было наступить Рождество.
Джеральд
ждал, когда поженятся Урсула и Биркин. Он ожидал этого брака с таким чувством,
будто вместе с ним что-то должно произойти и в его судьбе.
– Может,
стоит организовать две свадьбы? – спросил он однажды Биркина.
– А кто
будет второй парой? – поинтересовался Биркин.
– Гудрун
и я, – сказал Джеральд с дерзким блеском в глазах.
Изумленный
Биркин пристально посмотрел на него.
– Ты это
серьезно – или же просто шутишь? – спросил он.
–
Серьезнее некуда. Хорошо? Возьмете нас с Гудрун себе в пару?
–
Конечно, без всякого сомнения, – ответил Биркин. – Не знал, что вы
забрели в такие дали.
– В
какие такие дали? – спросил Джеральд, посмотрев на собеседника, и рассмеялся. –
Ну да, в каких далях мы только не бывали!
–
Осталось поставить это на широкую общественную платформу и задаться высокой
моральной целью, – сказал Биркин.
– Что-то
вроде этого – вот тебе и дали, и ширина, и высота, – улыбаясь, ответил
Джеральд.
– Хорошо, –
сказал Биркин, – ничего не скажешь, шаг достойный подражания.
Джеральд
пристально посмотрел на него.
– А где
энтузиазм? – спросил он. – Мне казалось, тебе чертовски нравится идея
жениться.
Биркин
пожал плечами.
– С
таким же успехом можно сказать, что мне чертовски нравятся человеческие носы.
Носы бывают разные – курносые и красные…
Джеральд
рассмеялся.
– И
браки тоже бывают различные – курносые и красные? – сказал он.
– Точно
так.
– Как
по-твоему, если я женюсь, мой брак будет курносым? – двусмысленно
поинтересовался Джеральд, склонив голову набок.
Биркин
коротко рассмеялся.
– Откуда
мне знать, каким он будет! – сказал он. – Не надо озадачивать меня
моими же сравнениями!
Джеральд
некоторое время подумал.
–
Знаешь, мне бы очень хотелось узнать твое мнение, – сказал он.
– По
поводу твоего брака или брака вообще? Зачем тебе мое мнение? У меня вообще нет
никакого мнения. Законный брак меня вообще не интересует. Он нужен только для
удобства.
Джеральд
все еще не сводил с него пристального взгляда.
– А
по-моему, это нечто большее, – серьезно сказал он. – Какой бы скучной
ни казалась человеку брачная мораль, однако вступление в этот самый брак
кажется любому чем-то важным, некой конечной истиной…
– Ты
считаешь, что поход к регистратору с женщиной есть некая конечная истина?
– Если
ты с ней же и возвращаешься, то да, – сказал Джеральд. – По-моему,
это неотвратимый шаг.
– Да,
согласен, – ответил Биркин.
–
Неважно, как ты относишься к законному браку, вступление в брак – это конечная
цель для каждого человека.
–
Где-то, скорее всего, это именно так, – согласился Биркин.
–
Значит, весь вопрос в том, стоит ли жениться или нет, – продолжал
Джеральд.
Приятно
удивленный Биркин пристально смотрел на него.
– Ты
просто настоящий лорд Бэкон[65],
Джеральд, – сказал он. – Ты отстаиваешь свое мнение прямо как
настоящий адвокат – или как Гамлет с его «быть или не быть». На твоем месте я
бы не женился: но тебе лучше спросить Гудрун, а не меня. Ты же не на мне
собрался жениться, так ведь?
Джеральд
не обратил внимания на последнюю фразу.
–
Да, – размышлял он, – нужно трезво над этим поразмыслить. Это очень
важно. Пора сделать шаг либо в одну, либо в другую сторону. Брак – это одна из
двух сторон.
– А
вторая? – быстро спросил Биркин.
Джеральд
взглянул на него пылким, многозначительным взглядом, который другой мужчина не
смог разгадать.
– Не
могу сказать, – ответил он. – Если бы я знал…
Он
неловко переступил с ноги на ноги и оборвал себя на полуслове.
– Ты
имеешь в виду, если бы была альтернатива? – спросил Биркин. – А
поскольку таковая тебе не известна, брак – это pis aller[66].
Джеральд
взглянул на Биркина тем же пламенным, напряженным взглядом.
– Да, я
чувствую, что брак – это pis aller, – признался он.
– В
таком случае, не женись, – сказал Биркин. – Я скажу тебе, –
продолжал он, – то же, что и раньше – брак в старом смысле мне крайне
противен. Egoisme a deux[67] не
имеет с этим ничего общего. Это напоминает мне безмолвную охоту, на которую
выходят парами: весь мир состоит из пар, каждая пара сидит в своем доме и
оберегает собственные интересы, варится в своем маленьком закрытом мирке – это
самое отвратительное, что породил этот мир.
– Вполне
согласен, – сказал Джеральд. – В этом есть что-то низменное. Но как я
уже говорил, альтернативы-то нет.
– Нужно
избегать этого инстинкта гнездования. Это даже никакой и не инстинкт, а просто
трусливая привычка. Человек не должен создавать себе гнездо.
– Я
полностью согласен, – сказал Джеральд. – Но иного нам не дано.
–
Значит, придется его найти. Я верю в вечный союз между мужчиной и женщиной.
Постоянно менять партнеров очень утомительно. Однако и постоянная связь мужчины
и женщины это вовсе не последняя данность.
–
Действительно, – согласился Джеральд.
– На
самом деле, – сказал Биркин, – напряженность, жажда власти,
неполноценность, – все это плоды идеи о том, что связь между мужчиной и
женщиной самая высшая и единственно возможная.
– Да, я
с тобой согласен, – сказал Джеральд.
– Нужно
свергнуть идеал «брак по любви» с его пьедестала. Нам нужно что-то более
широкое. Я верю в идеальные отношения между мужчиной и мужчиной, они только
будут дополнять брак.
– Не
думаю, что эти отношения будут такими же, как брак, – сказал Джеральд.
– Не
такими же, а равноценными по важности, равноценно созидательными, равноценно
священными, если угодно.
–
Понимаю, – сказал Джеральд, – ты веришь, что так оно и есть. Только,
понимаешь ли, я-то так не чувствую.
Он
положил руку на локоть Биркина с некой неодобрительной теплотой. И торжествующе
улыбнулся.
Он был
готов приговорить себя. Брак был для него приговором. Он был готов осудить себя
на брак, превратиться в узника, осужденного долбить шахты в преисподней, не
видящего солнца, но живущего ужасной потусторонней жизнью. Он был готов принять
это. Брак для него был подобен печати, поставленной под приговором. Он был
готов позволить запереть себя в преисподней, словно проклятая душа, обреченная
на вечные скитания. Но ни с одной другой душой он не смог бы выстроить чистых
отношений. Он просто не мог. Брак не связал бы его с Гудрун. Джеральд связал бы
себя с устоявшимся миром, он принял бы заведенный порядок, а после этого
погрузился бы в иной мир, где и началась бы его жизнь. Так он и поступит.
Но была
и другая возможность – принять предложение Руперта о союзе, завязать с ним
отношения, полные искреннего доверия и любви, а затем, впоследствии, установить
такие же отношения и с женщиной. Если он свяжет себя с мужчиной, то он сможет
позднее связать себя и с женщиной: не просто законными узами, а идеальным,
таинственным браком.
Тем не
менее, он считал подобное неприемлемым. На него нашло оцепенение, предвещающее
либо скорое появление на свет желания действовать, либо гибель. Возможно, так
заявляло о себе до сих пор отсутствующее желание, ведь предложение Руперта его
странно воодушевило. Но еще большую радость в нем пробудило решение отказаться
от этого союза, стремление остаться свободным.
|