 Увеличить |
Признаки видовые более
изменчивы, чем родовые.
Принцип,
обсужденный в предшествующем разделе, может быть применен и к данному вопросу.
Общеизвестно, что видовые признаки более изменчивы, чем родовые. Поясним это на
простом примере: если бы в более крупном роде растений некоторые виды имели
синие цветки, а другие – красные, то окраска была бы только видовым признаком,
и никого не удивило бы, если бы один из синих видов изменился в красный, или
наоборот; но если бы все виды имели синие цветки, то окраска была бы родовым
признаком, и ее изменение представлялось бы уже явлением более необыкновенным.
Я выбрал этот пример потому, что к нему неприменимо объяснение, обычно
предлагаемое большинством натуралистов, а именно, что видовые признаки более
изменчивы, чем родовые, так как они относятся к частям, менее важным в
физиологическом отношении, чем те, на основании которых обычно устанавливаются
роды. Я полагаю, что это объяснение отчасти верно, хотя не в прямом смысле; к
этому я вернусь в главе, посвященной классификации. Было бы почти излишним
приводить факты в подтверждение того, что обычные видовые признаки более
изменчивы, чем родовые, но по отношению к признакам, существенно важным, я
неоднократно подмечал в естественноисторических трудах следующее: если автор с
изумлением замечает, что какой-либо важный орган (или часть), обычно весьма
постоянный у большой группы видов, значительно различается у близкородственных
видов, то нередко оказывается изменчивым у различных особей этого вида. А этот
факт доказывает, что когда признак, имеющий вообще значение родового,
опускается в своем значении и приобретает значение лишь видового признака, он
часто становится изменчивым, хотя физиологическая важность его остается
прежней. Нечто подобное оказывается применимым и к уродствам: по крайней мере,
Исидор Жоффруа Сент-Илер, по-видимому, не сомневается в следующем: чем более
нормальный орган различается у видов одной группы, тем более он подвержен
аномалиям у отдельных особей.
На
основании обычного воззрения, по которому виды были независимо сотворены,
почему определенная часть строения, отличающаяся от той же части других
независимо сотворенных видов этого рода, должна быть более изменчивой, чем
другие части, близко сходные у различных видов?
Я не
вижу возможности дать какое бы то ни было объяснение. Но с той точки зрения,
что виды – только более резко выраженные и более постоянные разновидности, мы
часто вправе ожидать, что у них продолжают еще варьировать части их организации,
которые начали варьировать в сравнительно недавний период и таким образом
приобрели свои различия. Иначе говоря, признаки, по которым все виды одного
рода между собою сходны и которыми они отличаются от близких родов, называются
родовыми; эти признаки можно отнести за счет унаследования их от общего предка;
только в очень редких случаях естественный отбор совершенно одинаковым образом
мог модифицировать разные виды, приспособленные к более или менее различному
образу жизни. Так как эти так называемые родовые признаки были унаследованы еще
до того периода, когда несколько видов впервые ответвились от своего общего
предка и впоследствии совсем не варьировали или стали варьировать лишь в слабой
степени, то и невероятно, чтобы они варьировали в настоящее время. С другой
стороны, признаки, которыми виды одного и того же рода различаются между собой,
называются видовыми; и так как эти видовые признаки варьировали и сделались
различными уже после того периода, когда виды ответвились от своего общего
предка, то, вероятно, они часто и теперь еще должны быть до некоторой степени
изменчивыми – во всяком случае более изменчивыми, чем те части организации,
которые за очень длинный период оставались постоянными.
Вторичные половые
признаки изменчивы.
Я
полагаю, что натуралисты позволят мне не вдаваться в подробности и согласятся с
тем, что вторичные половые признаки очень изменчивы. Они согласятся и с тем,
что виды одной группы более различаются между собой своими вторичными половыми
признаками, чем другими чертами своей организации; сравните, например, степень
различия между самцами куриных птиц (у которых вторичные половые признаки так
сильно выражены) со степенью различия между самками. Причина первоначальной
изменчивости этих признаков неясна, но мы можем объяснить себе, почему они не
сделались такими постоянными и однородными, как другие признаки: они
кумулируются половым отбором, который действует менее сурово, чем обычный отбор,
так как он не влечет за собой смерть, а только ограничивает потомство менее
предпочитаемого самца. Какова бы, однако, ни была причина изменчивости
вторичных половых признаков, они изменчивы в высокой степени, половому отбору
предоставлен широкий простор для действия, и он мог вследствие этого сообщить
видам данной группы большую степень различия в этом отношении, чем в других.
Замечателен
тот факт, что вторичные различия между двумя полами одного вида обнаруживаются
обыкновенно в тех же частях организации, которыми различаются между собою и виды
того же рода. В подтверждение этого факта я приведу первые попавшиеся два
примера, которые у меня имеются, и так как различия в этих случаях весьма
необыкновенного характера, отношение едва ли может быть случайным. Одинаковое
число члеников в лапке – признак, общий для очень больших групп жуков; но у
Engidae, как заметил Уэствуд (Westwood), число их сильно колеблется, и в то же
время оно различно у обоих полов одного вида. Точно так же у роющих перепончатокрылых
жилкование крыльев – признак, общий для больших групп, и потому крайне важный,
но у некоторых родов жилкование различно у различных видов, а равно и у двух
полов одних и тех же видов. Сэр Дж. Лаббок (J. Lubbock) недавно заметил, что
некоторые мелкие ракообразные представляют прекрасный пример этого закона: «У
Pontella, например, половыми признаками являются главным образом передние
антенны и пятая пара ног; видовые различия также представлены главным образом
этими органами». Это отношение вполне ясно с точки зрения моей теории: для меня
все виды одного рода так же несомненно происходят от общего предка, как и два
пола одного и того же вида. Отсюда, если какая-нибудь часть строения общего
предка или его ближайших потомков стала изменчивой, в высшей степени вероятно,
что вариации будут использованы естественным и половым отбором, чтобы приспособить
различные виды к соответственным местам в экономии природы или приспособить оба
пола одного вида друг к другу, или, наконец, самцов к борьбе друг с другом за
обладание самками.
Итак, я
прихожу к заключению, что нижеследующие принципы тесно связаны между собой, а
именно: большая изменчивость видовых признаков, т. е. тех, которыми один вид
отличается от другого, по сравнению с признаками родовыми, т. е. теми, которыми
обладают все виды одного рода; часто встречающаяся высокая степень изменчивости
той части тела, которая у какого-либо вида развита исключительным образом по
сравнению с той же частью у других видов того же рода, и слабая степень
изменчивости необычайно развитой части, если она является общей для целой
группы видов; большая изменчивость вторичных половых признаков и их значительное
различие у близкородственных видов; наконец, вторичные половые и обычные
видовые различия обнаруживаются обычно в одних и тех же частях организации. Все
эти принципы определяются главным образом следующим: виды одной группы являются
потомками одного общего предка, от которого они унаследовали многое в их
общности: недавно и глубоко варьировавшиеся части будут более способны все еще
продолжать варьировать, чем части, давно унаследованные и не варьировавшие;
соответственно длительности истекшего времени естественный отбор более или
менее полно пересилит тенденцию к реверсии и дальнейшей изменчивости; половой
отбор действует не так строго, как отбор обыкновенный; вариации одних и тех же
частей кумулированы действием естественного и полового отбора и таким образом
приспособлены к вторично-половому и обычному их назначению.
|
