Мобильная версия
   

Данте Алигьери «Божественная комедия»


Данте Алигьери Божественная комедия
УвеличитьУвеличить

Ад

 

 

 

 

 

 

 

Песнь первая

 

Лес – Холм спасения – Три зверя – Вергилий

 

 

 

1

 

Земную жизнь пройдя до половины,[1]

Я очутился в сумрачном лесу,

Утратив правый путь во тьме долины.

 

 

 

 

4

 

Каков он был, о, как произнесу,

Тот дикий лес, дремучий и грозящий,

Чей давний ужас в памяти несу!

 

 

7

 

Так горек он, что смерть едва ль не слаще.

Но, благо в нем обретши навсегда,

Скажу про все, что видел в этой чаще.

 

 

10

 

Не помню сам, как я вошел туда,

Настолько сон меня опутал ложью,

Когда я сбился с верного следа.

 

 

13

 

Но к холмному приблизившись подножью,[2]

Которым замыкался этот дол,

Мне сжавший сердце ужасом и дрожью,

 

 

16

 

Я увидал, едва глаза возвел,

Что свет планеты,[3] всюду путеводной,

Уже на плечи горные сошел.

 

 

19

 

Тогда вздохнула более свободной

И долгий страх превозмогла душа,

Измученная ночью безысходной.

 

 

22

 

И словно тот, кто, тяжело дыша,

На берег выйдя из пучины пенной,

Глядит назад, где волны бьют, страша,

 

 

25

 

Так и мой дух, бегущий и смятенный,

Вспять обернулся, озирая путь,

Всех уводящий к смерти предреченной.

 

 

28

 

Когда я телу дал передохнуть,

Я вверх пошел, и мне была опора

В стопе, давившей на земную грудь.

 

 

 

 

31

 

И вот, внизу крутого косогора,

Проворная и вьющаяся рысь,

Вся в ярких пятнах пестрого узора.

 

 

34

 

Она, кружа, мне преграждала высь,

И я не раз на крутизне опасной

Возвратным следом помышлял спастись.

 

 

37

 

Был ранний час, и солнце в тверди ясной

Сопровождали те же звезды вновь,[4]

Что в первый раз, когда их сонм прекрасный

 

 

40

 

Божественная двинула Любовь.

Доверясь часу и поре счастливой,

Уже не так сжималась в сердце кровь

 

 

43

 

При виде зверя с шерстью прихотливой;

Но, ужасом опять его стесня,

Навстречу вышел лев с подъятой гривой.

 

 

 

 

46

 

Он наступал как будто на меня,

От голода рыча освирепело

И самый воздух страхом цепеня.

 

 

49

 

И с ним волчица, чье худое тело,

Казалось, все алчбы в себе несет;

Немало душ из-за нее скорбело.

 

 

52

 

Меня сковал такой тяжелый гнет,

Перед ее стремящим ужас взглядом,

Что я утратил чаянье высот.

 

 

55

 

И как скупец, копивший клад за кладом,

Когда приблизится пора утрат,

Скорбит и плачет по былым отрадам,

 

 

58

 

Так был и я смятением объят,

За шагом шаг волчицей неуемной

Туда теснимый, где лучи молчат.[5]

 

 

61

 

Пока к долине я свергался темной,

Какой-то муж[6] явился предо мной,

От долгого безмолвья словно томный.

 

 

64

 

Его узрев среди пустыни той:

«Спаси, – воззвал я голосом унылым, –

Будь призрак ты, будь человек живой!»

 

 

67

 

Он отвечал: «Не человек; я был им;

Я от ломбардцев низвожу мой род,

И Мантуя[7] была их краем милым.

 

 

70

 

Рожден sub Julio,[8] хоть в поздний год,

Я в Риме жил под Августовой сенью,[9]

Когда еще кумиры чтил народ.

 

 

73

 

Я был поэт и вверил песнопенью,

Как сын Анхиза[10] отплыл на закат

От гордой Трои, преданной сожженью.

 

 

76

 

Но что же к муке ты спешишь назад?

Что не восходишь к выси озаренной,

Началу и причине всех отрад?»

 

 

79

 

«Так ты Вергилий, ты родник бездонный,

Откуда песни миру потекли? –

Ответил я, склоняя лик смущенный. –

 

 

82

 

О честь и светоч всех певцов земли,

Уважь любовь и труд неутомимый,

Что в свиток твой мне вникнуть помогли!

 

 

85

 

Ты мой учитель, мой пример любимый;

Лишь ты один в наследье мне вручил

Прекрасный слог, везде превозносимый.

 

 

88

 

Смотри, как этот зверь меня стеснил!

О вещий муж, приди мне на подмогу,

Я трепещу до сокровенных жил!»

 

 

 

 

91

 

«Ты должен выбрать новую дорогу,[11]

Он отвечал мне, увидав мой страх, –

И к дикому не возвращаться логу;

 

 

94

 

Волчица, от которой ты в слезах,

Всех восходящих гонит, утесняя,

И убивает на своих путях;

 

 

97

 

Она такая лютая и злая,

Что ненасытно будет голодна,

Вслед за едой еще сильней алкая.

 

 

100

 

Со всяческою тварью случена,

Она премногих соблазнит, но славный

Нагрянет Пес.[12] и кончится она.

 

 

103

 

Не прах земной и не металл двусплавный,[13]

А честь, любовь и мудрость он вкусит,

Меж войлоком и войлоком[14] державный.

 

 

106

 

Италии он будет верный щит,

Той, для которой умерла Камилла,

И Эвриал, и Турн, и Нис убит.[15]

 

 

109

 

Свой бег волчица где бы ни стремила,

Ее, нагнав, он заточит в Аду,

Откуда зависть хищницу взманила.

 

 

112

 

И я тебе скажу в свою чреду:

Иди за мной, и в вечные селенья

Из этих мест тебя я приведу,

 

 

115

 

И ты услышишь вопли исступленья

И древних духов, бедствующих там,

О новой смерти тщетные моленья;[16]

 

 

118

 

Потом увидишь тех, кто чужд скорбям

Среди огня, в надежде приобщиться

Когда-нибудь к блаженным племенам.

 

 

121

 

Но если выше ты захочешь взвиться,

Тебя душа достойнейшая[17] ждет:

С ней ты пойдешь, а мы должны проститься;

 

 

124

 

Царь горних высей, возбраняя вход

В свой город мне, врагу его устава,

Тех не впускает, кто со мной идет.

 

 

127

 

Он всюду царь, но там его держава;

Там град его, и там его престол;

Блажен, кому открыта эта слава!»

 

 

130

 

«О мой поэт, – ему я речь повел, –

Молю Творцом, чьей правды ты не ведал:

Чтоб я от зла и гибели ушел,

 

 

 

 

133

 

Яви мне путь, о коем ты поведал,

Дай врат Петровых[18] мне увидеть свет

И тех, кто душу вечной муке предал».

 

 

136

 

Он двинулся, и я ему вослед.

 

 

 

 


 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 

Все списки лучших





Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика