Индейская хитрость
После
звонка прошло уж минут десять, все уже сидели за партами, а учитель географии
не являлся. Сладкая надежда стала закрадываться в сердца некоторых – именно
тех, которые и не разворачивали вчера истрепанный учебник географии… Сладкая
надежда: а вдруг не придет совсем?
Учитель
пришел на двенадцатой минуте.
Подсолнухин
Иван вскочил, сморщил свою хитрую, как у лисицы, маленькую остроносую мордочку
и воскликнул деланно испуганным голосом:
– Слава
Богу! Наконец-то вы пришли! А мы тут так всполошились – не случилось ли с вами
чего?
– Глупости…
Что со мной случится…
– Отчего
вы такой бледный, Алексан Ваныч?
– Не
знаю… У меня бессонница.
– А
к моему отцу раз таракан в ухо заполз.
– Ну
и что же?
– Да
ничего.
– При
чем тут таракан?
– Я
к тому, что он тоже две ночи не спал.
– Кто,
таракан? – пошутил учитель. Весь класс заискивающе засмеялся.
«Только
бы не спросил, – подумали самые отчаянные бездельники, – а то можно
смеяться хоть до вечера».
– Не
таракан, а мой папаша, Алексан Ваныч. Мой папаша, Алексан Ваныч, три пуда одной
рукой подымает.
– Передай
ему мои искренние поздравления…
– Я
ему советовал идти в борцы, а он не хочет. Вместо этого служит в банке
директором – прямо смешно.
Так как
учитель уже развернул журнал и разговор грозил иссякнуть, толстый хохол
Нечипоренко решил «подбросить дров на огонь»:
– Я
бы на вашем месте, Алексан Ваныч, сказал этому Подсолнухину, что он сам не
понимает, что говорит. Директор банка – это личность уважаемая, а борец в
цирке…
– Нечипоренко! –
сказал учитель, погрозив ему карандашом. – Это к делу не относится. Сиди и
молчи.
Сидевший
на задней скамейке Карташевич, парень с очень тугой головой, решил, что и ему
нужно посторонним разговором оттянуть несколько минут.
Натужился
и среди тишины молвил свое слово:
– Молчание
– знак согласия.
– Что? –
изумился учитель.
– Я
говорю, молчание – знак согласия.
– Ну
так что же?
– Да
ничего.
– Ты
это к чему сказал?
– Вы,
Алексан Ваныч, сказали Нечипоренке «молчи»! Я и говорю: молчание – знак
согласия.
– Очень
кстати. Знаешь ли ты, Карташевич, когда придет твоя очередь говорить?
– Гм!
Кхи! – закашлялся Карташевич.
–…когда
я спрошу у тебя урок. Хорошо? Карташевич не видел в этом ничего хорошего, но
принужден был согласиться, сдерживая свой гудящий бас:
– Горожо.
– Карташевич
через двух мальчиков перепрыгивает, – счел уместным сообщить Нечипоренко.
– А
мне это зачем знать?
– Не
знаю… извините… Я думал, может, интересно…
– Вот
что, Нечипоренко. Ты, брат, хитрый, но я еще хитрее… Если ты скажешь еще
что-либо подобное, я напишу записку твоему отцу…
– «К
отцу, весь издрогнув, малютка приник», – продекламировал невпопад
Карташевич.
– Карташевич!
Ступай приникни к печке. Вы сегодня с ума сошли, что ли? Дежурный! Что на
сегодня готовили?
– Вятскую
губернию.
– А-а…
Хорошо-с. Прекрасная губерния. Ну… спросим мы… Кого бы нам спросить?
Он
посмотрел на притихших учеников вопросительно. Конечно, ответить ему мог
каждый, не задумываясь. Иванович посоветовал бы спросить Нечипоренку,
Патваканов – Блимберга, Сураджев – Патваканова, и все вместе они искренно
посоветовали бы вообще никого не спрашивать.
– Спросим
мы…
Худощавый
мечтательный Челноков поймал рассеянный взгляд учителя, опустил голову, но
сейчас же поднял ее и не менее рассеянно взглянул на учителя.
«Ого! –
подумал он. – Глядит на Блимберга. А ну-ка, Блимберг, раскошелив…»
– Челноков!
Челноков
бодро вскочил, захлопнув под партой какую-то книгу, и сказал:
– Здесь!
– Ну?
Неужели здесь? – изумился учитель. – Вот поразительно! А ну-ка, что
ты нам скажешь о Вятской губернии?
– Кхе!
Кха! Хррр…
– Что
это с тобой? Ты кашляешь?
– Да,
кашляю, – обрадовался Челноков.
– Бедненький…
Ты, вероятно, простудился?
– Да…
вероятно…
– Вероятно!
Может быть, твоему здоровью угрожает опасность?
– Угрожает… –
машинально ответил Челноков.
– Боже
мой, какой ужас! Может быть, даже жизни угрожает опасность?
Челноков
сделал жалобную гримасу и открыл было уже рот, но учитель опустил голову в
журнал и сказал совершенно другим, прежним тоном:
– Ну-с…
Расскажи нам, что тебе известно о Вятской губернии.
– Вятская
губерния, – сказал Челноков, – отличается своими размерами. Это одна
из самых больших губерний России… По своей площади она занимает место равное…
Мексике и штату Виргиния… Мексика одна из самых богатых и плодородных стран
Америки, населена мексиканцами, которые ведут стычки и битвы с гверильясами.
Последние иногда входят в соглашение с индейскими племенами шавниев и гуронов,
и горе тому мексиканцу, который…
– Постой, –
сказал учитель, выглядывая из-за журнала. – Где ты в Вятской губернии
нашел индейцев?
– Не
в Вятской губернии, а в Мексике.
– А
Мексика где?
– В
Америке.
– А
Вятская губерния?
– В…
Рос… сии.
– Так
ты мне о Вятской губернии и говори.
– Кгм!
Почва Вятской губернии имеет мало чернозему, климат там суровый и потому
хлебопашество идет с трудом. Рожь, пшеница и овес – вот что главным образом
может произрастать в этой почве. Тут мы не встретим ни кактусов, ни алоэ, ни
цепких лиан, которые, перекидываясь с дерева на дерево, образуют в девственных
лесах непроходимую чащу, которую с трудом одолевает томагавк отважного пионера
Дальнего Запада, который смело пробирается вперед под немолчные крики обезьян,
разноцветных попугаев, оглашающих воздух…
– Что?!
– Оглашающих,
я говорю, воздух.
– Кто
и чем оглашает воздух?
– Попугаи…
криками…
– Одного
из них я слышу. К сожалению, о Вятской губернии он ничего не рассказывает.
– Я,
Алексан Ваныч, о Вятской губернии и рассказываю… Народонаселение Вятской
губернии состоит из великороссов. Главное их занятие хлебопашество и охота.
Охотятся за пушным зверем – волками, медведями и зайцами, потому что других
зверей в Вятской губернии нет… Нет ни хитрых гибких леопардов, ни ягуаров, ни
громадных свирепых бизонов, которые целыми стадами спокойно пасутся в своих
льяносах, пока меткая стрела индейца или пуля из карабина скваттера…
– Кого-о?
– Скваттера.
– Это
что за кушанье?
– Это
не кушанье, Алексан Ваныч, а такие… знаете… американские помещики…
– И
они живут в Вятской губернии?!
– Нет…
Я – к слову пришлось…
– Челноков,
Челноков!.. Хотел я тебе поставить пятерку, но – к слову пришлось и поставлю
двойку. Нечипоренко!
– Тут!
– Я
тебя об этом не спрашиваю. Говори о Вятской губернии.
– Кхе!
– Ну? –
поощрил учитель.
И вдруг
– все сердца екнули – в коридоре бешено прозвенел звонок на большую перемену.
– Экая
жалость! – отчаянно вздохнул Нечипоренко. – А я хотел ответить урок
на пятерку. Как раз сегодня выучил!..
– Это
верно? – спросил учитель.
– Верно.
– Ну,
так я тебе поставлю… тоже двойку, потому что ты отнял у меня полчаса.
|