Люди четырех измерений
I
– Удивительно
они забавные! – сказала она, улыбаясь мечтательно и рассеянно.
Не зная,
хвалит ли женщина в подобных случаях или порицает, я ответил, стараясь быть неопределенным:
– Совершенно
верно. – Это частенько можно утверждать, не рискуя впасть в ошибку.
– Иногда
они смешат меня.
– Это
мило с их стороны, – осторожно заметил я, усиливаясь ее понять.
– Вы
знаете, он – настоящий Отелло.
Так как
до сих пор мы говорили о старике докторе, их домашнем враче, то я, удивленный
этим странным его свойством, возразил:
– Никогда
этого нельзя было подумать! Она вздохнула.
– Да.
И ужасно сознавать, что ты в полной власти такого человека. Иногда я жалею, что
вышла за него замуж. Я уверена, что у него голова расшиблена до сих пор.
– Ах,
вы говорите о муже! Но ведь он… Она удивленно посмотрела на меня:
– Голова
расшиблена не у мужа. Он ее сам расшиб.
– Упал,
что ли?
– Да
нет. Он ее расшиб этому молодому человеку. Так как последний раз разговор о молодых
людях был у нас недели три тому назад, то «этот молодой человек», если она не
называла так доктора, был, очевидно, для меня личностью совершенно неизвестной.
Я беспомощно взглянул на нее и сказал:
– До
тех пор, пока вы не разъясните причины несчастья с «молодым человеком», судьба
этого незнакомца будет чужда моему сердцу.
– Ах,
я и забыла, что вы не знаете этого случая! Недели три тому назад мы шли с ним
из гостей, знаете, через сквер. А он сидел на скамейке, пока мы не попали на
полосу электрического света. Бледный такой, черноволосый. Эти мужчины иногда
бывают удивительно безрассудны. На мне тогда была большая черная шляпа, которая
мне так к лицу, и от ходьбы я очень разрумянилась. Этот сумасброд внимательно
посмотрел на меня и вдруг, вставши со скамьи, подходит к нам. Вы понимаете – я
с мужем. Это сумасшествие. Молоденький такой. А муж, как я вам уже
говорила, – настоящий Отелло. Подходит, берет мужа за рукав.
«Позвольте, – говорит, – закурить». Александр выдергивает у него
руку, быстрее молнии наклоняется к земле и каким-то кирпичом его по голове –
трах! И молодой человек, как этот самый… сноп, – падает. Ужас!
– Неужели
он его приревновал ни с того ни с сего?! Она пожала плечами.
– Я
же вам говорю: они удивительно забавные!
II
Простившись
с ней, я вышел из дому и на углу улицы столкнулся с мужем.
– Ба!
Вот неожиданная встреча! Что это вы и глаз не кажете!
– И
не покажусь, – пошутил я. – Говорят, вы кирпичами ломаете головы, как
каленые орехи.
Он
захохотал.
– Жена
рассказала? Хорошо, что мне под руку кирпич подвернулся. А то – подумайте – у
меня было тысячи полторы денег при себе, на жене бриллиантовые серьги…
Я
отшатнулся от него:
– Но…
при чем здесь серьги?
– Ведь
он их с мясом мог. Сквер пустой и глушь отчаянная.
– Вы
думаете, что это грабитель?
– Нет,
атташе французского посольства! Подходит в глухом месте человек, просит
закурить и хватает за руку – ясно, кажется.
Он
обиженно замолчал.
– Так
вы его… кирпичом?
– По
голове. Не пискнул даже… Мы тоже эти дела понимаем.
Недоумевая,
я простился и пошел дальше.
III
– За
вами не поспеешь! – раздался сзади меня голос.
Я
оглянулся и увидел своего приятеля, которого не видел недели три.
Вглядевшись
в него, я всплеснул руками и не удержался от крика.
– Боже!
Что с вами сделалось?!
– Сегодня
только из больницы вышел; слаб еще.
– Но…
ради Бога! Чем вы были больны?
Он слабо
улыбнулся и спросил в свою очередь:
– Скажите,
вы не слышали: в последние три недели в нашем городе не было побегов из дома
умалишенных?
– Не
знаю. А что?
– Ну…
не было случаев нападения бежавшего сумасшедшего на мирных прохожих?
– Охота
вам таким вздором интересоваться!.. Расскажите лучше о себе.
– Да
что! Был я три недели между жизнью и смертью. До сих пор шрам.
Я
схватил его за руку и с неожиданным интересом воскликнул:
– Вы
говорите – шрам? Три недели назад? Не сидели ли вы тогда в сквере?
– Ну
да. Вы, наверно, прочли в газете? Это самый нелепый случай моей жизни… Сижу я
как-то теплым, тихим вечером в сквере. Лень, истома. Хочу закурить
папиросу, – черт возьми! Нет спичек… Ну, думаю, будет проходить добрая
душа – попрошу. Как раз минут через десять проходит господин с дамой. Ее я не
рассмотрел: рожа, кажется. Но он курил. Подхожу, трогаю его самым вежливым
образом за рукав: «Позвольте закурить». И – что же вы думаете! Этот бесноватый
наклоняется к земле, поднимает что-то – и я, с разбитой головой, без памяти,
лечу на землю. Подумать только, что эта несчастная беззащитная женщина шла с
ним, даже не подозревая, вероятно, что это за птица.
Я
посмотрел ему в глаза и строго спросил:
– Вы…
действительно думаете, что имели дело с сумасшедшим?
– Я
в этом уверен.
Через
полтора часа я лихорадочно рылся в старых номерах местной газеты и наконец
нашел, что мне требовалось.
Это была
небольшая заметка в хронике происшествий: «Под парами алкоголя. – Вчера
утром сторожами, убиравшими сквер, был замечен неизвестный молодой человек,
оказавшийся по паспорту дворянином, который, будучи в сильном опьянении, упал
на дорожке сквера так неудачно, что разбил себе о лежавший неподалеку кирпич
голову. Горе несчастных родителей этого заблудшего молодого человека не
поддается описанию…»
* * *
Я сейчас
стою на соборной колокольне, смотрю на движущиеся по улице кучки серых людей,
напоминающих муравьев, которые сходятся, расходятся, сталкиваются и опять без
всякой цели и плана расползаются во все стороны…
И
смеюсь, смеюсь.
|
