Глава третья.
Лучше, если бы Гаврош согласился взять карабин Анжольраса
Папашу Мабефа покрыли длинной черной шалью вдовы Гюшлу.
Шесть человек сделали из своих ружей носилки, положили на них мертвое тело и,
обнажив головы, ступая с торжественной медлительностью, отнесли в нижнюю залу и
положили на большой стол.
Эти люди, всецело поглощенные своим важным и священным
делом, уже не думали о грозившей им опасности.
Когда труп проносили мимо по-прежнему невозмутимого Жавера,
Анжольрас сказал шпиону:
– Скоро и тебя!
В это время Гаврошу, единственному, кто не покинул своего
поста и остался на дозоре, показалось, что какие-то люди тихонько
подкрадываются к баррикаде. Он тотчас же крикнул:
– Берегись!
Курфейрак, Анжольрас, Жан Прувер, Комбефер, Жоли, Баорель,
Боссюэ гурьбой выбежали из кабачка. Уже почти не оставалось времени. Они
увидели густое поблескивание штыков, колыхавшихся над баррикадой. Рослые
солдаты муниципальной гвардии, одни – перелезая через омнибус, другие –
воспользовавшись проходом, пробрались внутрь, оттесняя мальчика, а тот отступал,
но не бежал.
Мгновение было решительное. То была первая опасная минута
наводнения, когда река поднимается вровень с насыпью и вода начинает
просачиваться сквозь щели в плотине. Еще секунда, и баррикада была бы взята.
Баорель бросился на первого появившегося гвардейца и убил
его выстрелом в упор. Второй заколол Баореля штыком. Третий уже опрокинул
наземь Курфейрака, кричавшего: «Ко мне!» Самый высокий из всех, настоящий
великан, шел на Гавроша, выставив штык. Мальчуган поднял своими ручонками
огромное ружье Жавера, с решительным видом нацелился в гиганта и спустил курок.
Выстрела не последовало. Жавер не зарядил ружья. Гвардеец расхохотался и занес
над ребенком штык.
Прежде чем штык коснулся Гавроша, ружье вывалилось из рук
солдата: чья-то пуля ударила его прямо в лоб, и он упал на спину. Вторая пуля
ударила в самую грудь гвардейца, напавшего на Курфейрака, и свалила его на
мостовую.
Это стрелял Мариус, только что появившийся не баррикаде.
|
