Глава шестая.
Анжольрас и его помощники
Незадолго до этого Анжольрас, предвидя возможные события,
произвел нечто вроде скрытой проверки.
Все были на тайном собрании в кафе «Мюзен».
Введя в свою речь несколько полузагадочных, но
многозначительных метафор, Анжольрас сказал:
– Не мешает знать, чем мы располагаем и на кого можем
рассчитывать. Кто хочет иметь бойцов, должен их подготовить. Должен иметь чем
воевать. Повредить это не может. Когда на дороге быки, у прохожих больше
вероятности попасть им на рога, чем тогда, когда их нет. Подсчитаем примерно,
каково наше стадо. Сколько нас? Не стоит откладывать это на завтра. Революционеры
всегда должны спешить; у прогресса мало времени. Не будем доверять
неожиданному. Не дадим захватить себя врасплох. Нужно пройтись по всем швам,
которые мы сделали, и посмотреть, прочны ли они. Доведем дело до конца, доведем
сегодня же. Ты, Курфейрак, пойди взгляни на политехников. Сегодня среда – у них
день отдыха. Фейи! Вы взглянете на тех, что в Гласьер, не так ли? Комбефер
обещал мне побывать в Пикпюсе. Там все клокочет. Баорель посетит Эстрападу.
Прувер! Масоны охладевают. Ты принесешь нам вести о ложе на улице Гренель-Сент-Оноре.
Жоли пойдет в клинику Дюпюитрена и пощупает пульс у Медицинской школы. Боссюэ
прогуляется до судебной палаты и поговорит с начинающими юристами. Я же займусь
Кугурдой.
– Значит, все в порядке, – сказал Курфейрак.
– Нет.
– Что же еще?
– Очень важное дело.
– Какое? – спросил Курфейрак.
– Менская застава, – ответил Аижольрас.
Он помедлил, как бы раздумывая, потом заговорил снова:
– У Менской заставы живут мраморщики, художники,
ученики ваятелей. Это ребята горячие, но склонные остывать. Я не знаю, что с
ними происходит с некоторого времени. Они думают о чем-то другом. Их пыл
угасает. Они тратят время на домино. Необходимо поговорить с ними немного, но
твердо. Они собираются у Ришфе. Там их можно застать между двенадцатью и часом.
Надо бы раздуть этот уголь под пеплом. Я рассчитывал на беспамятного Мариуса,
малого, в общем, славного, но он не появляется. Мне бы нужен был кто-нибудь для
Менской заставы. Но у меня нет людей.
– А я? – сказал Грантер. – Я-то ведь здесь!
– Ты?
– Я.
– Тебе поучать республиканцев! Тебе раздувать во имя
принципов огонь в охладевших сердцах!
– Почему же нет?
– Да разве ты на что-нибудь годишься?
– Но я некоторым образом стремлюсь к этому.
– Ты ни во что не веришь.
– Я верю в тебя.
– Грантер! Хочешь оказать мне услугу?
– Какую угодно! Могу даже почистить тебе сапоги.
– Хорошо. В таком случае не вмешивайся в наши дела.
Потягивай абсент.
– Анжольрас! Ты неблагодарен.
– И ты скажешь, что готов пойти к Менской заставе? Ты
на это способен?
– Я способен пойти по улице Гре, пересечь площадь
Сен-Мишель, пройти улицей Принца до улицы Вожирар, потом миновать Кармелитов,
свернуть на улицу Ассас, добраться до улицы Шерш-Миди, оставить за собой
Военный совет, пробежать по Старому Тюильри, проскочить бульвар, наконец, идя
по Менскому шоссе, пройти заставу и попасть прямо к Ришфе. Я на это способен. И
мои сапоги тоже способны.
– Знаешь ли ты хоть немного товарищей у Ришфе?
– Не так чтобы очень. Однако я с ними на «ты».
– Что же ты им скажешь?
– Я поговорю с ними о Робеспьере, черт возьми! О
Дантоне. О принципах.
– Ты?!
– Я. Меня не ценят. Но когда я берусь за дело,
берегись! Я читал Прюдома, мне известен Общественный договор, я знаю назубок
конституцию Второго года! «Свобода одного гражданина кончается там, где
начинается свобода другого». И, по-твоему, я невежда? У меня в письменном столе
хранится старая ассигнация. Права человека, верховная власть народа, черт меня
побери! Я даже немного эбертист. Я могу с часами в руках толковать о самых
изумительных вещах шесть часов подряд.
– Будь посерьезнее, – сказал Анжольрас.
– Уж куда серьезнее! – ответил Грантер.
Анжольрас подумал немного и вскинул голову с видом человека,
который принял решение:
– Грантер! – сказал он значительно, – Я
согласен испытать тебя. Отправляйся к Менской заставе.
Грантер жил в меблированных комнатах рядом с кафе «Мюзен».
Он ушел н вернулся через пять минут. Он побывал дома, чтобы надеть жилет во
вкусе эпохи Робеспьера.
– Красный, – сказал он, входя и пристально глядя
на Анжольраса.
Энергичным жестом он прижал обе руки к пунцовым отворотам
жилета.
Подойдя к Анжольрасу, он шепнул ему на ухо:
– Не беспокойся.
Затем решительно нахлобучил шляпу и удалился. Четверть часа
спустя дальняя комната в кафе «Мюзен» была пуста. Все Друзья азбуки разошлись
по своим делам. Анжольрас, взявший на себя Кугурду, вышел последним.
Члены Кугурды из Экса, находившиеся в Париже, собирались
тогда в долине Исси, в одной из заброшенных каменоломен, многочисленных по эту
сторону Сены.
Анжольрас, шагая к месту встречи, обдумывал положение вещей.
Серьезность того, что происходило, была очевидна. Когда события, предвестники
некоей скрытой общественной болезни, развиваются медленно, малейшее осложнение
останавливает их и запутывает. Вот где причина развала и возрождения. Анжольрас
прозревал блистательное восстание под темным покровом будущего. Кто знает? Быть
может, эта минута приближается. Народ, снова завоевывающий свои права! Какое
прекрасное зрелище! Революция снова величественно завладевает Францией, вещая
миру: «Продолжение завтра». Анжольрас был доволен. Горнило дышало жаром. За
Анжольрасом тянулась длинная пороховая дорожка – его друзья, рассеянные по
всему Парижу. Мысленно он соединял философское проникновенное красноречие
Комбефера с восторженностью Фейи – этого гражданина мира, с пылом Курфейрака,
смехом Баореля, грустью Жана Прувера, ученостью Жоли, сарказмами Боссюэ, –
все вместе производило что-то вроде потрескивания, всюду и одновременно
сопровождающееся электрическими искрами. Все за работой. Результат, без
сомнения, будет достоин затраченных усилий. Это хорошо. И тут он вспомнил о
Грантере. «Собственно говоря, Менская застава мне почти по дороге, –
сказал он себе. – Не пойти ли мне к Ришфе? Посмотрим, что делает Грантер и
чего он успел добиться».
На колокольне Вожирар пробило час, когда Анжольрас добрался
до курильни Ришфе. Он с такой силой распахнул дверь, что она хлопнула его по
спине, скрестил руки и окинул взглядом залу, заполненную столами, людьми и
табачным дымом.
Чей-то голос грохотал в этом тумане, нетерпеливо прерываемый
другими. То был Грантер, споривший со своим противником.
Грантер сидел с кем-то за столиком из крапчатого мрамора,
посыпанным отрубями и усеянным созвездиями костяшек домино. Он стучал кулаком
по этому мрамору. Вот что услышал Анжольрас:
– Два раза шесть.
– Четверка.
– Свинья! У меня таких нет.
– Ты пропал. Двойка.
– Шесть.
– Три.
– Очко!
– Мне ходить.
– Четыре очка.
– Неважно.
– Тебе ходить.
– Я здорово промазал.
– Ты пошел правильно.
– Пятнадцать.
– И еще семь.
– Теперь у меня двадцать два. (Задумчиво.) Двадцать
два!
– Ты не ожидал двойной шестерки. Если бы я ее поставил
в самом начале, вся игра пошла бы иначе.
– Та же двойка.
– Очко!
– Очко? Так вот тебе пятерка.
– У меня нет.
– Ты же ее как будто выставил?
– Да.
– Пустышка.
– Ну и везет тебе! Да… Везет! (Длительное раздумье.)
Двушка.
– Очко!
– Проехал. Не надоело еще?
– Кончил!
– Ну и черт с тобой!
|
