Глава одиннадцатая.
Номер 9430 появляется снова, и Козетта выигрывает его в лотерею
Жан Вальжан не умер.
Упав в море, точнее, бросившись туда, он был, как известно,
без кандалов. Он поплыл под водой до стоявшего на рейде корабля, к которому
было принайтовано гребное судно. Ему удалось спрятаться на нем до вечера. Ночью
он снова пустился вплавь и достиг берега неподалеку от мыса Брен. Денег у него
было достаточно, и он раздобыл себе там одежду. Кабак в окрестностях Балагье
был в ту пору гардеробной беглых каторжников, что увеличивало его прибыльность.
Затем Жан Вальжан, подобно всем несчастным беглецам, старающимся обмануть
бдительность закона и уйти от злой участи, уготованной им обществом, избрал
сложный, беспокойный маршрут. Первый приют он нашел в Прадо близ Боссе. Затем
направился к Гран-Вилару, около Бриансона, в Верхних Альпах. То было отчаянное
бегство вслепую, путь крота, подземные ходы которого никому неведомы.
Впоследствии можно было обнаружить некоторые следы его пребывания в Эне,
находящемся в области Сиврие; в Пиренеях, в Аконе, расположенном в округе
Гранжде-Думек; около деревушки Шавайль и в окрестностях Периге в Брюни (кантон
Шапель-Гонаг). Наконец он добрался до Парижа. Мы только что видели его в
Монфермейле.
Первой его заботой в Париже было купить траурную одежду для
девочки лет семи-восьми и подыскать себе жилье. Затем он направился в
Монфермейль.
Читатель, вероятно, припомнит, что перед своим предыдущим
бегством он уже совершал в окрестностях Монфермейля таинственное путешествие, о
котором правосудие имело некоторые сведения.
Но его считали умершим, и это еще сильнее сгущало
окутывавшую его тьму. В Париже ему попалась в руки газета, устанавливавшая факт
его смерти. Теперь Жан Вальжан был спокоен, почти умиротворен; у него было
такое чувство, словно он и в самом деле умер.
В тот день, когда Жан Вальжан вырвал Козетту из когтей
Тенардье, он в сумерки вошел с ней в Париж через заставу Монсо. Здесь он сел в
кабриолет, кабриолет доставил его на эспланаду Обсерватории, и тут он сошел.
Уплатив кучеру, он взял Козетту за руку, и оба глубокой ночью направились по
пустынным улицам, прилегавшим к Лурсин и Гласьер, в сторону Госпитального
бульвара.
Для Козетты это был необычайный, полный впечатлений день.
Они ели под плетнями купленные в одиноких харчевнях хлеб и сыр, часто
пересаживались из одного экипажа в другой, часть дороги шли пешком. Она не
жаловалась, но устала, – Жан Вальжан заметил это по тому, с какой силой
она при ходьбе тянула его за руку. Он посадил ее к себе за спину. Козетта, не
выпуская Катерины из рук, положила головку на плечо Жана Вальжана и уснула.
|
