Владислав Ходасевич «Стихотворения»

Из дневника

 

 

Должно быть, жизнь и хороша,

Да что поймешь ты в ней, спеша

Между купелию и моргом,

Когда мытарится душа

То отвращеньем, то восторгом?

 

Непостижимостей свинец

Всё толще над мечтой понурой, —

Вот и дуреешь наконец,

Как любознательный кузнец

Над просветительной брошюрой.

 

Пора не быть, а пребывать,

Пора не бодрствовать, а спать,

Как спит зародыш крутолобый,

И мягкой вечностью опять

Обволокнуться, как утробой.

 

1–2 сентября 1925

Meudon

 

Перед зеркалом

 

Nel mezzo del cammin di nostra vita.[3]

 

 

Я, я, я. Что за дикое слово!

Неужели вон тот — это я?

Разве мама любила такого,

Желто-серого, полуседого

И всезнающего, как змея?

 

Разве мальчик, в Останкине летом

Танцевавший на дачных балах,—

Это я, тот, кто каждым ответом

Желторотым внушает поэтам

Отвращение, злобу и страх?

 

Разве тот, кто в полночные споры

Всю мальчишечью вкладывал прыть,—

Это я, тот же самый, который

На трагические разговоры

Научился молчать и шутить?

 

Впрочем, так и всегда на средине

Рокового земного пути:

От ничтожной причины — к причине,

А глядишь — заплутался в пустыне,

И своих же следов не найти.

 

Да, меня не пантера прыжками

На парижский чердак загнала.

И Виргилия нет за плечами,—

Только есть одиночество — в раме

Говорящего правду стекла.

 

18–23 июля 1924

Париж