Марина Цветаева «Лирика»

         ПЛЕННИЦА

  

   Она покоится на вышитых подушках,

   Слегка взволнована мигающим лучом.

   О чем загрезила? Задумалась о чем?

   О новых платьях ли? О новых ли игрушках?

  

   Шалунья-пленница томилась целый день

   В покоях сумрачных тюрьмы Эскуриала.

   От гнета пышного, от строгого хорала

   Уводит в рай ее ночная тень.

  

   Не лгали в книгах бледные виньеты:

   Приоткрывается тяжелый балдахин,

   И слышен смех звенящий мандолин,

   И о любви вздыхают кастаньеты.

  

   Склонив колено, ждет кудрявый паж

   Ее, наследницы, чарующей улыбки.

   Аллеи сумрачны, в бассейнах плещут рыбки

   И ждет серебряный, тяжелый экипаж.

  

   Но… грезы все! Настанет миг расплаты;

   От злой слезы ресницы дрогнет шелк,

   И уж с утра про королевский долг

   Начнут твердить суровые аббаты.

 

         СЕСТРЫ

  

       «Car tout n’est que rêve, ò ma soeur!»[8]

  

   Им ночью те же страны снились,

   Их тайно мучил тот же смех,

   И вот, узнав его меж всех,

   Они вдвоем над ним склонились.

  

   Над ним, любившим только древность,

   Они вдвоем шепнули: «Ах!»…

   Не шевельнулись в их сердцах

   Ни удивление, ни ревность.

  

   И рядом в нежности, как в злобе,

   С рожденья чуждые мольбам,

   К его задумчивым губам

   Они прильнули обе… обе…

  

   Сквозь сон ответил он: «Люблю я!»…

   Раскрыл объятья — зал был пуст!

   Но даже смерти с бледных уст

   Не смыть двойного поцелуя.

  

   23 — 30 декабря 1909