100bestbooks.ru в Instagram @100bestbooks
Гарем.
Забудем связанные с ним слова: подушки, кальяны, шальва-ры, перси и глаза.
Подушек этих тысяча, кальянов – три или четыре тысячи, шальвар тысяча и глаз две тысячи.
Гарем не гарем, гарем – учреждение, военный лагерь, женское войско, с предводителями, штатом, с бухгалтерией тканей и поцелуев, с расписанием регул, с учетом беременностей, с интригами ложа.
И как в грозное военное время солдат тысячной армии подвергался обыску перед допросом со стороны победителя, так и женщина представала перед шахом трижды обысканная и совершенно голая.
Возможны были повышения в чине и понижения – шла внутренняя война в этой армии.
Так, любимая жена, старшая жена Бабы-хана была танцовщица, дочь кебабчи, торговавшего жареным мясом на базаре, и она звалась Таджи-Доулэт – венец государства. Но с нею соперничала дочь хана Кабахского – и состоялось заседание, и долго обсуждало этот вопрос, и дочь хана победила дочь кебабчи. Звали победительницу Ага-Бегюм-Ага.
Но дочь подрастала у старшей жены – дочь ее и шаха. И когда она выросла и стала прекраснее, чем была когда-то мать, она стала женою шаха. И дочь хана смирилась перед нею, потому что новая жена шаха была еще и дочерью шаха. У нее был свой многочисленный двор и целый отряд гулям-пишхедметов – камер-юнкеров.
В ее комнате вместо мебели стояли на полу фарфоровые и стеклянные карафины, умывальники, стаканы, рюмки, молочники, соусники. Они стояли в беспорядке, но в таком количестве, что для прохода были только узкие дорожки.
У нее было двое сыновей – и так как шаху они приходились и сыновьями и внуками, они были болезненны.
Их лечил опытный врач, доктор Макниль.
Он заставлял их разевать рты, щупал им животы и ставил очистительное в присутствии самого шаха и главных евнухов. Возможно, доктор Макниль щупал не только детские пульсы. Возможно, говорили не только о жабе и сыпях.
Кто мог предводительствовать этой армией, кому можно было ее поручить?
И женщина и мужчина равно погибли бы.
Предводительствовали поэтому евнухи, приставленные сидельцами к гарему, как скопцы были сидельцами у русских менял.
Главных евнухов было три: Манучехр-хан, урожденный Ениколопов, Хосров-хан, урожденный Кайтама-зянц, и Ходжа-Мир-за-Якуб, урожденный Маркарян.
Представление об этих евнухах как о жалких и даже комических лицах, подобных евнухам комедий из восточного быта, следует сразу же откинуть.
Титул мирзы дается в Персии лицам, владеющим пером, титул хана – лицам власти.
Предводители тысячной женской армии были лицами по самому положению своему могущественными.
Манучехр-хан, брат русского полковника, был главным шахским евнухом. Он имел право докладывать лично шаху о чем угодно. И он, естественно, часто встречал шаха. Сам Аббас-Мирза, перл шахова моря, искал в могущественном евнухе, но евнух отказал ему в покровительстве. Евнух был хранителем всего достояния шаха – жен и казны.
А Ходжа-Мирза-Якуб был наиболее опытным бухгалтером государства, он, искушенный в двойной бухгалтерии, составлял годовые отчеты шаху. Он первый в Персии заменил старинные персидские знаки, запутанные и доступные только метофам, индийскими цифрами, которые в Европе зовут арабскими. И мето-фы страны, старые грамотеи, были его врагами.
Манучехр-хан, Хосров-хан и Ходжа-Мирза-Якуб составили особое торговое товарищество.
Они устанавливали цены на нужные гарему товары и драгоценности, закупали их и перепродавали женщинам.
После шаха они были самыми богатыми людьми.
Весть о прибытии доктора Макниля занимала дочь-жену шаха и самого Фетх-Али: мальчики были опять нездоровы.
Весть о прибытии Вазир-Мухтара их мало занимала: это было дело Аббаса-Мирзы.
Но один из евнухов, узнав о том, что едет Грибоедов, крепко задумался.
Задумался Ходжа-Мирза-Якуб.
