100bestbooks.ru в Instagram @100bestbooks
О. Снодграсс
Гондола за гондолой устремлялись к мраморным ступеням великолепного дворца графа де Аделона, чтобы пополнить своим прекрасным, очаровательным грузом блестящую толпу, собравшуюся на маскарад. Рыцари и дамы, пажи и карлики, монахи и цветочницы – все кружились в веселом танце. Благозвучные голоса и пленительные мелодии наполняли воздух, и так, с весельем и музыкой, маскарад продолжался.
«Ваше высочество, видели ли вы сегодня леди Виолу?" – спросил галантный трубадур у королевы фей, которая медленной проплывала по залу под руку с ним. «О да. Как она прелестна, хоть и так печальна! И платье у нее подобрано с большим вкусом. Через неделю она венчается с графом Антонио, которого терпеть не может».
«Клянусь честью, я завидую ему. Смотрите, вот он, в наряде жениха, если, конечно, не считать черной маски. Когда он снимет ее, мы увидим, каким взором смотрит он на красавицу, сердце которой не может покорить, хотя ее суровый отец и отдает ему ее руку-», – отвечал трубадур.
«Ходят слухи, что она влюблена в молодого английского художника, который следует за ней повсюду, но к которому старый граф относится с презрением», – добавила дама, когда они присоединились к танцующим.
Веселье было в полном разгаре, когда вдруг появился священник. Он отвел одну юную пару в альков с занавесом из пурпурного бархата и велел им опуститься на колени. В веселой толпе мгновенно воцарилось молчание, и ни один звук, кроме журчания фонтанов и шелеста деревьев в дремлющих под сиянием луны апельсиновых рощах, не нарушал тишины, когда граф де Аделон заговорил:
«Дамы и господа, простите мне маленькую уловку, которой я воспользовался, чтобы собрать вас здесь на свадьбу моей дочери. Начинайте, святой отец, мы ждем».
Все глаза устремились на юную пару в алькове, и чуть слышный шепот недоумения пробежал по толпе, так как ни жених, ни невеста не сняли масок. Все сердца забились от любопытства и удивления, но почтение сковывало все языки, пока длились святые обряды. Затем нетерпеливые зрители столпились вокруг графа, требуя объяснений.
«Я охотно дал бы их, если б мог, но я знаю лишь то, что это прихоть моей застенчивой Виолы, которой я уступил. Теперь, дети мои, игра окончена. Снимите маски и дайте мне благословить вас».
Но новобрачные не преклонили колен. Они сняли маски, и присутствующие вздрогнули, увидев благородное лицо Фердинанда Деверье, художника-любителя, на груди которого теперь сияла звезда английского графа, и черты прелестной Виолы, сияющей радостью и красотой. Фердинанд Деверье обратился к графу де Аделону:
«Милорд, вы с презрением заявили мне, что отдадите мне руку вашей дочери, лишь когда я смогу похвастаться столь же знатным именем и столь же большим состоянием, как у графа Антонио. Я могу предложить вам большее: даже ваша честолюбивая душа не сможет отказать графу Деверье Де Вер, который дает имя своего старинного рода и несметные богатства в обмен на руку этой прекрасной и горячо любимой леди, отныне моей супруги».
Старый граф стоял словно окаменев, а Фердинанд, обернувшись к растерянной толпе, добавил с веселой и торжествующей улыбкой:
« вам, мои любезные друзья, я могу только пожелать, чтобы ваше сватовство закончилось так же счастливо, как мое, и чтобы все вы могли получить руку такой же прекрасной невесты, какой добился я благодаря этой свадьбе-маскарад.»
С. Пиквик.
Чем Пиквикский клуб напоминает вавилонское столпотворение? – Тем, что здесь полно болтливых членов.
Жил да был один фермер, и посадил он в своем огороде маленькое семечко. Прошло время, семечко проросло и стало льющимся стеблем, на котором выросло много тыкв. В один из дней октября, когда они созрели, снял он одну и повез на рынок. Там ее купил зеленщик и выставил в витрине своей лавки. В то же самое утро маленькая девочка в синем платье и коричневой шляпке, круглолицая и курносая, пошла и купила ее для своей мамы. Притащила она тыкву домой, нарезала и сварила в большой кастрюле. Потом она размяла половину и приготовила к обеду пюре с маслом и солью, а в остальное добавила пинту молока, два яйца, четыре ложки сахара, немного мускатных орехов и сухого печенья, положила все это в глубокий сотейник и пекла пока кушанье не стало румяным и красивым. А на следующий день было оно съедено семейством по фамилии Марч.
Т. Тапмен
Мистер Пиквик!
Сэр, я обращаюсь к вам по вопросу о грехах грешник которого я имею в виду человек по имени Уинкль который вносит беспокойство в заседания клуба тем что смеется и иногда не вносит свой вклад в эту прекрасную газету я надеюсь вы простите ему его ужасные недостатки и позволите в следующий раз прислать французскую басню потому что он сам ничего не может придумать и у него много уроков и мало фантазии в будущем я постараюсь найти время чтобы написать что-нибудь что будет вполне commy la fo[19] то есть подходяще а сейчас некогда потому что пора заниматься.
С почтением Н. Уинкль
Вышеприведенное письмо – мужественное и благородное раскаяние в мелких преступлениях прошлого. Если бы наш юный друг вдобавок изучил пунктуацию, это было бы весьма похвально.
В минувшую пятницу мы вздрогнули от раздавшегося в нашем подвале оглушительного грохота, за коим последовали страдальческие крики. В полном составе мы ринулись в подвал и узрели нашего любимого президента, распростертого на полу. Выяснилось, что он резво сбежал в подвал за дровами для домашних нужд и упал с лестницы. Нашим глазам предстала потрясающая картина, ибо при падении мистер Пиквик нырнул головой и плечами в лохань с водой, опрокинул бочонок жидкого мыла на свою благородную и мужественную особу и изрядно порвал свои одежды. По вызволении нашего друга и президента из оной опасной ситуации было обнаружено, что он не получил иных телесных повреждений, кроме нескольких синяков, и мы счастливы сообщить, что в настоящее время он находится в добром здравии.
Ред.
Наш печальный долг сообщить о неожиданном и таинственном исчезновении нашего нежно любимого друга – миссис Снежинки Ласковой Лапки. Эта милая и прелестная кошка была предметом восхищения большого круга горячих и преданных друзей. Ее красота привлекала все взоры, ее изящество и добродетели пленяли все сердца, и эта утрата глубоко ощущается всем обществом.
В последний раз ее видели, когда она сидела у калитки, глядя на тележку мясника. Есть подозрения, что она была подло похищена каким-то негодяем, соблазнившимся ее красотой. Прошло несколько недель, но нигде не было обнаружено никаких следов нашей красавицы, и ныне мы оставляем всякую надежду когда-либо увидеть ее снова. Мы привязываем черную ленточку на корзич ночку, где она спала, переворачиваем вверх донышком ее блюдечко и оплакиваем ее как потерянную для нас навсегда.
Сочувствующий друг прислал нам следующий шедевр.
ЭЛЕГИЯ
памяти миссис С. Ласковой Лапки
Судьба ее нам неизвестна,
Навек от нас ее взял рок.
О, как она была прелестна,
Когда играла в свой клубок.
Ее младенец под дубами
Нашел последний свой приют.
К ее ж могиле со слезами
Друзья, горюя, не придут.
Ее клубок и миска праздны,
Постель холодная пуста,
Не слышно «мур-мур-мур» прекрасной,
Не видно пышного хвоста.
Другая кошка ловит мышек,
Тех, что твоими быть должны,
Но грации и страсти вспышек
Ее движенья лишены.
И где мятежная в ней сила,
Что нас в тебе пленяла так? –
Нет, ты пощады не просила,
А смело прочь гнала собак.
Тебе, наш друг, нет равной в мире,
И, горько плача и любя,
Мы на прекрасной звучной лире
Век будем прославлять тебя.
