Александр Пушкин «Cтихотворения»

Кораблю

 

 

Морей [красавец] окриленный!

Тебя зову – плыви, плыви

И сохрани залог бесценный

Мольбам, надеждам и любви.

Ты, ветер, утренним дыханьем

Счаст<ливый> парус напрягай.

Ты колыханьем

Ее груди не утомляй.

 

 

* * *

 

О боги мирные полей, дубров и гор,

Мой Аполлон ваш любит разговор,

Меж вами я нашел и Музу молодую,

Подругу дней моих невинную, простую,

Но чем-то милую – не правда ли, друзья?

И своенравная волшебница моя,

Как тихой ветерок иль пчелка золотая,

Иль беглый поцелуй, туда, сюда летая

 

 

<На Воронцова.>

 

 

Полу-милорд, полу-купец,

Полу-мудрец, полу-невежда,

Полу-подлец, но есть надежда,

Что будет полным наконец.

 

 

<На Воронцова.>

 

 

Певец-Давид был ростом мал,

Но повалил же Голиафа,

Кот<орый><?> был<?> и генерал<?>,

И, положусь<?>, не про<ще><?> гр<афа>.

 

 

Прозерпина

 

 

Плещут волны Флегетона,

Своды тартара дрожат,

Кони бледного Плутона

Быстро к нимфам Пелиона

Из aèда бога мчат.

Вдоль пустынного залива

Прозерпина вслед за ним,

Равнодушна и ревнива,

Потекла путем одним.

Пред богинею колена

Робко юноша склонил.

И богиням льстит измена:

Прозерпине смертный мил.

Ада гордая царица

Взором юношу зовет,

Обняла – и колесница

Уж к аиду их несет:

Мчатся, облаком одеты;

Видят вечные луга,

Элизей и томной Леты

Усыпленные брега.

Там бессмертье, там забвенье,

Там утехам нет конца.

Прозерпина в упоенье,

Без порфиры и венца,

Повинуется желаньям,

Предает его лобзаньям

Сокровенные красы,

В сладострастной неге тонет

И молчит и томно стонет…

Но бегут любви часы:

Плещут волны Флегетона,

Своды тартара дрожат:

Кони бледного Плутона

Быстро мчат его назад.

И Кереры дочь уходит.

И счастливца за собой

Из элизия выводит

Потаенною тропой;

И счастливец отпирает

Осторожною рукой

Дверь, откуда вылетает

Сновидений ложный рой.