Афанасий Фет «Вечерние огни»

XXIV

 

 

Страницы милые опять персты раскрыли;

Я снова умилен и трепетать готов,

Чтоб ветер иль рука чужая не сронили

4  Засохших, одному мне ведомых цветов.

 

О, как ничтожно все! От жертвы жизни целой,

От этих пылких жертв и подвигов святых

Лишь тайная тоска в душе осиротелой,

8  Да тени бледные у лепестков сухих.

 

Но ими дорожит мое воспоминанье;

Без них все прошлое — один жестокий бред,

Без них один укор, без них одно терзанье,

12  И нет прощения, и примиренья нет.

 

137

 

XXV

 

 

Еще одно забывчивое слово.

Еще один случайный полувздох,

И тосковать я сердцем стану снова

4  И буду я опять у этих ног.

 

Душа дрожит, готова вспыхнуть чище,

Хотя давно угас весенний день,

И при луне на жизненном кладбище

8  Страшна и ночь, и собственная тень.

 

138

 

XXVI Теперь

 

 

Мой прах уснет, забытый и холодный,

А для тебя настанет жизни май;

О, хоть на миг душою благородной

4  Тогда стихам, звучавшим мне, внимай.

 

И вдумчивым и чутким сердцем девы

Безумных снов волненья ты поймешь,

И от чего в дрожащие напевы

8  Я уходил — и ты за мной уйдешь.

 

Приветами, встающими из гроба,

Сердечных тайн бессмертье ты проверь.

Вневременной повеем жизнью оба,

12  И ты и я мы встретимся: теперь.

 

139