Все права на все книги на этом сайте безусловно принадлежат их правообладателям. Если публикация книги на сайте нарушает чьи-либо авторские права,
об этом и она будет немедленно убрана из публичного доступа
Описание:
Неизвестный мемуарист вспоминает о своём счастливом детстве, когда ребёнком он впервые попал в богатое подмосковное имение на берегу Москвы-реки родственника Т-ва, бывшего гусара, жившего на широкую ногу. В доме хозяина беспрестанно гостило по пятьдесят-сто человек гостей, устраивались домашние спектакли, живые картины, верховая езда, пикники, гулянья, танцы, художественное чтение и т. д. В центре внимания этого шумного общества живая, лукавая и прелестная блондинка, своими взбалмошными проделками заслужившая всеобщую симпатию. Красавица буквально преследует своими шалостями и отчаянно смелыми проказами рассказчика, в то время всего лишь одиннадцатилетнего мальчика. Беспрестанно смущаемый курьёзными выходками, он не знает, как избавиться от её назойливых, метких острот, колких шуток. Ослеплённый её красотою он испытывает к ней смешанное чувство любопытства и ненависти.
Рассказ был написан в Петропавловской крепости после ареста в апреле 1849 года. Первоначально произведение задумывалось шире и называлось «Детская сказка». Достоевский в письмах к брату Михаилу называл его то романом, то повестью. Написание его происходило в период между окончанием следствия и вынесением приговора летом и осенью 1849 года.
Цитата:
«
Было мне тогда без малого одиннадцать лет. В июле отпустили меня гостить в подмосковную деревню, к моему родственнику, Т -- ву, к которому в то время съехалось человек пятьдесят, а может быть и больше, гостей... не помню, не сосчитал. Было шумно и весело. Казалось, что это был праздник, который с тем и начался, чтоб никогда не кончиться. Казалось, наш хозяин дал себе слово как можно скорее промотать всё свое огромное состояние, и ему удалось-таки недавно оправдать эту догадку, то есть промотать всё, дотла, дочиста, до последней щепки. Поминутно наезжали новые гости, Москва же была в двух шагах, на виду, так что уезжавшие только уступали место другим, а праздник шел своим чередом. Увеселения сменялись одни другими, и затеям конца не предвиделось. То верховая езда по окрестностям, целыми партиями, то прогулки в бор или по реке; пикники, обеды в поле; ужины на большой террасе дома, обставленной тремя рядами драгоценных цветов, заливавших ароматами свежий ночной воздух, при блестящем освещении, от которого наши дамы, и без того почти все до одной хорошенькие, казались еще прелестнее с их одушевленными от дневных впечатлений лицами, с их сверкавшими глазками, с их перекрестною резвою речью, переливавшеюся звонким как колокольчик смехом; танцы, музыка, пение; если хмурилось небо, сочинялись живые картины, шарады, пословицы; устраивался домашний театр. Явились краснобаи, рассказчики, бонмотисты.
Несколько лиц резко обрисовалось на первом плане. Разумеется, злословие, сплетни шли своим чередом, так как без них и свет не стоит, и миллионы особ перемерли бы от тоски как мухи. Но так как мне было одиннадцать лет, то я и не замечал тогда этих особ, отвлеченный совсем другим, а если и заметил что, так не всё. После уже кое-что пришлось вспомнить. Только одна блестящая, сторона картины могла броситься в мои детские глаза, и это всеобщее одушевление, блеск, шум -- всё это, доселе невиданное и неслыханное мною, так поразило меня, что я в первые дни совсем растерялся и маленькая голова моя закружилась.
Но я всё говорю про свои одиннадцать лет, и, конечно, я был ребенок, не более как ребенок.
doc
fb2
pdf